Здесь справедливо будет спросить, где же в этом рассказе про Тэма Диэла и его фолклендскую кампанию советская разведка? Резонный вопрос. Если отвечать на него по-честному, то надо признать, что на моей дружбе с Диэлом и я, и вся наша служба заработали немало очков. Учитывая отсутствие в наших отношениях какой-либо конспирации, статус у него в Ясенево был скромный – официальная информационная связь.

Но от Диэла порой поступали настолько интересные сведения, что далеко не все глубоко законспирированные агенты способны были добыть нечто подобное. Тэм полностью сосредоточился на сборе в своих целях сведений об этой войне, имел обширные связи в высших военно-политических кругах. Он выдавал мне нюансы, крупинки очень ценной информации, которые после аналитической обработки удачно дополняли мозаику общей картины южноатлантической кампании Тэтчер.

Помимо этого, все, что Диэл озвучивал в своих парламентских выступлениях и в прессе, практически целиком совпадало с позицией Советского Союза. Более того, его речи были намного более талантливы и креативны, чем тезисы так называемых активных мероприятий, поступавшие в лондонскую резидентуру из Ясенево. Мне оставалось только изредка мягко, по-дружески посоветовать Тому обратить особое внимание на тот или иной аргумент. Как правило, он с благодарностью принимал мои советы и пользовался теми подсказками, которые усиливали его позицию.

Здесь будет уместно сказать несколько слов об активных мероприятиях, только что упомянутых. Это направление занимало в пашей деятельности, вероятно, второе место после сбора информации. Не помню точного определения, придуманного в Краснознаменном институте. Но суть этой деятельности состояла в том, чтобы добиться появления в СМИ или публичного озвучивания выгодных нам тезисов. От книги или статьи, полностью подготовленной ясеневскими аналитиками, до включения в самостоятельное произведение какой-либо персоны, авторитетной в своей стране, хотя бы одного нашего тезиса. Сюда же относилось инспирирование мероприятий, отвечающих нашим интересам, к примеру массовых протестных акций различного рода.

В центре разработкой активных мероприятий занимались самые хитроумные и литературно одаренные сотрудники, объединенные в специальную службу. Многие из них и сейчас дали бы сто очков вперед самым изощренным современным политологам, мастерам грязных технологий по оболваниванию населения с целью, например, выигрыша депутатских или даже президентских выборов.

Но вернемся к Тэму. Он, безусловно, был эксцентриком, человеком одержимым, но, если хотите, очаровательным, где-то расчетливым, стремящимся привлечь внимание к своей проповеди. Диэл порой вел себя странновато. Достаточно было взглянуть на каплю пота на его носу, когда он в двадцатипятиградусную жару щеголял в твидовом пиджаке, шерстяных джемпере и носках. Но Тэм вовсе не сошел с ума. Он просто был избыточно честен и порядочен. Рыцарь. Дон Кихот нашего времени.

Летом 1984 года, узнав, что я с семьей собираюсь в Шотландию, Диэл пригласил нас к себе. Мы выехали из Эдинбурга и вскоре оказались в родовом поместье Диэлов – Биннз, о котором Тэм много рассказы вал мне.

Говорили, что Диэл был единственным парламентарием, к тому же лейбористом, жившим в собственном замке. Злые языки утверждали также, что на воротах лейбористского замка висит надпись «Плата за вход – 80 пенсов». Ходила также молва, что не одного гостя Диэла спугнули привидения, а предок его, Томас Далиелл, тесно общался с самим дьяволом.

Все это соответствовало действительности. С той только разницей, что плату за вход взимало не семейство Диэлов, а Национальный трест, в чью опеку сдано имение в 1974 году матерью Тэма. Семье Диолов предоставлена в вечное пользование часть апартаментов. У въезда же нас встретило стадо павлинов, чьи крики и впрямь нетрудно принять за вой привидений. Плюс к этому зловещий скрип ступеней дубовой лестницы, иссушенной веками, когда ночью, в оглушающей тишине, направляешься в туалет.

Тэм встретил нас у крыльца, познакомил с женой Кэтлин, сыном-студентом и пятнадцатилетпей дочкой. Он сразу же сообщил, что специально по случаю нашею приезда сюда приглашены признанный мировой авторитет по вопросам гонки вооружений профессор Джон Эриксон с супругой и родители Кэтлин. Ее отец – верховный судья Шотландии. Здесь и восходящая звезда Лейбористской партии Джон Смит, который вот-вот должен возглавить британскую оппозицию. В скором времени он действительно был избран лидером лейбористов, причем многообещающим, но стать премьер-министром ему было не суждено по причине неожиданной смерти в довольно молодом возрасте.

Нет нужды говорить, что непринужденный дружеский вечер, проведенный в такой компании, нагрузил меня по уши бесценной военной и политической информацией, получившей самые высокие оценки в штаб-квартире советской разведки.

Гостеприимный хозяин для начала предложил нам прогулку по парку.

Мы остановились у пруда, и Тэм сказал:

– Про моего предка, первого баронета Томаса Далиелла, ходит множество легенд. Одна из них о том, что он как-то сел играть в карты с дьяволом и обыграл его. Разгневанный дьявол схватил карточный стол и запустил им в Томаса, но промахнулся, и стол упал в пруд. Самое интересное, что когда мы несколько лет назад осушили пруд, чтобы его почистить, на дне действительно оказались останки карточного стола семнадцатого века.

За этим последовал беглый осмотр помещений и распределение жилья. Нашей дочери досталась комната короля, апартаменты с лепными украшениями семнадцатого века, предназначавшиеся специально для Карла Первого.

Помнится, нас тогда поразила свежесть и сухость воздуха и вообще здоровый климат замка. Вероятно, впервые в жизни мы ощутили, какое это счастье, жить на лоне природы, в помещении, построенном из натуральных материалов, без какой-либо примеси химии.

Вот гравюра с изображением царя Алексея Михайловича, старинный русский самовар, тысячи мелких украшений и предметов, заботливо разложенных на свои места, вплоть до какого-то сувенира, подаренного уже нами. Знаменитые кожаные ботфорты кровавого Томаса Московита, которые, как мне кажется, не сносятся веками. Портреты и все такое прочее.

Вот она, многовековая история, сказочно богатая этими мелочами, традициями. У семьи Диэлов есть прошлое, имеются корни. Значит, она спокойно живет в настоящем и уверенно смотрит в будущее. Насколько же важно беречь историю, как семьи, так и государства!

Подобное чувство мы испытали, посетив тем же летом имение герцогов Мальборо Блэнэм-пэлас. Там я впервые осознал, что, впитав в себя вековые традиции предков, гуляя по дышащему историей парку, молодые Мальборо – там же, кстати, был взращен и Уинстон Черчилль, родственник этих герцогов? – должно быть, учатся без суеты взирать на настоящее, по-философски, с достоинством относиться к жизни.

Но вот ироническое добавление к моим высокопарным рассуждениям. Вскоре я узнал, что наследник рода Мальборо – законченный наркоман и педераст.

Настало время рассказать о моем самом любимом англичанине – Брайене Бойдене, которого я искрение считаю своим вторым отцом. Пока я писал эту книгу, его не стало. Брайен ушел из жизни весной 2015 года, в восемьдесят семь с половиной лет. Почти до самой его кончины мы регулярно обменивались письмами по электронной почте и постоянно планировали встретиться где-нибудь в континентальной Европе. Например, в швейцарском замке, расположенном недалеко от Цюриха, принадлежащем его жене Барбаре, урожденной баронессе Цоликофер, энергичной аристократке одного с Брайеном возраста, бывшей балерине.