Напряжение сменилось расслабленностью, последняя волна дрожи прошлась по покрытому испариной телу и отпустила. Опустошённый и наполненный, всё ещё ощущающий дикую эйфорию, я хотел перекатиться на матрас, но Стэлла потянула меня на себя, заставляя опуститься сверху.

Я накрыл её собственным телом, сгрёб. Прикусил кожу на виске, слизал испарину, уткнулся в мокрые, пахнущие миндальным шампунем волосы.

— Кажется, это была ножка, — донеслось мне куда-то в шею.

— Да и чёрт с ней, — отозвался я и всё-таки перекатился на спину. Уложил Стэллу на себя и посмотрел снизу вверх. Волосы прилипли к её лбу и щекам, и я убрал их. – С тобой мне и так неплохо. Хоть всё к чертям пусть развалится.

Стэлла коснулась моего лица, а я сжал влажные прядки её волос. Кожа к коже, глаза в глаза…

— Мне нравилось, когда у тебя была короткая стрижка, — сказал я, накручивая на палец прядку. – Но если ты отрастишь их до задницы…

— Заткнись, Алекс, — наклонившись, она укусила меня за губу. Коснулась языком и, обхватив лицо ладонями, поцеловала. Страстно и нежно, сладко и глубоко… Поцелуй с запахом секса, полыни и пыльных дорог. Её запах, её вкус и её тепло… Больше ничего. Самое важное, что у меня есть.

Стэлла

В домике мы пробыли почти весь день. Судя по всему, Алекс мутил что-то, о чём, по его мнению, знать мне было не обязательно. Погружённая в собственные мысли, я, в общем-то, не очень-то и стремилась что-то выведать.

— Мне кажется, — когда мы остановились возле ведущей на территорию особняка калитки, я в последний раз глянула на скрывающуюся в глубине леса тропинку, — именно так я и убежала. – Поймала взгляд Алекса и пояснила: — Когда убили родителей. Вот по этой тропинке. Получается, она огибает домик, и…

— Считаешь, в домике бы тебя не нашли?

— Я не пряталась в домике, — с непонятно откуда взявшейся уверенностью ответила я. Качнула головой. – Там… возле домика… Там была машина, — вскинула голову, чувствуя, как перехватывает дыхание. Я не помнила этого. Не помнила машину, не помнила того вечера, просто знала наверняка – возле домика была машина. И кто-то ещё… Кто-то незнакомый, напугавший меня.

— Ты это только что вспомнила? – чуть щурясь, Алекс очень серьёзно смотрел на меня. – Только это, Стэлла?

— Я не вспомнила… — Как ему объяснить? Перевела взгляд на калитку и, заметив, что Алекс уже открыл её, вошла. Обернулась к нему, дожидаясь, пока он наберёт код. – Это просто как… Как уверенность в чём-то. Когда знаешь, что было именно так.

Он выглядел мрачным, задумчивым. Вряд ли сказанное мною ему не понравилось. Дело было в другом, и я это понимала. Каждый маленький кусочек, каждый фрагмент прошлого добавлял чёткости настоящему. Пока моё прошлое не тянулось за нами, оно было не таким важным, по крайней мере, в обычном понимании этого. Теперь же мне нужны были ответы. Почему убили мою семью? Кто? Кто хотел убить моего мужа? Мне нужно было знать. Я хотела знать. И Алекс тоже, возможно, даже сильнее, чем я. Для него это было делом принципа, и я не сомневалась: он доберётся до сути. Во что бы то ни стало доберётся.

— Подожди, — остановил меня Алекс, когда я пошла было к дому.

Я пыталась понять, что же происходило тут в наше отсутствие, но ничего, казалось, не изменилось: каменные скамьи вдоль дорожки, негромко журчащий фонтан, виднеющаяся поодаль стена забора с вьющимися по верху растениями. Остановившись, я посмотрела на него. Раздёрганное плечо ныло, но этот день… Я вдруг поняла, что больше не хочу убегать, не хочу прятаться. Ни вообще, ни, тем более, от Алекса. А что, если у нас действительно получится? Я не знала, что такое быть для кого-то близкой, нужной, но что если…

— Хочу тебе кое-что показать. — Он глянул на огибающую особняк дорожку, потом на меня. – Пойдём.

Не оставив выбора, Алекс повёл меня за дом, в самую красивую часть сада, где мы когда-то сидели у фонтана. Подумать только, когда-то этот дом принадлежал моей семье. Я родилась тут, тут прошли первые годы моей жизни, но… Эта жизнь была не моей. Я знала, что даже если смогу всё вспомнить, сущность мою уже не изменить. Блеск и нищета…

— О чём задумалась? – спросил Алекс.

Остановившись, я посмотрела на особняк. Красивые балконы с витиеватыми периллами, солнце, отражающееся в оконных стёклах…

— Да так, — вздохнула и всё-таки призналась: — Так странно…

Алекс тоже посмотрел на дом. Приобнял меня за талию, но ладонь его быстро оказалась на моих ягодицах.

— Пойдём, — ничего не ответив, только и повторил он прежде, чем, шлёпнув, убрать руку.

В последний раз взглянув на особняк, я последовала за ним. Вряд ли меня ждёт секс под кустом чайных роз. Хотя от Алекса можно ожидать чего угодно.

Не дойдя до конца дорожки, я замерла. Эта была та же окружённая деревьями лужайка, где когда-то, очень недавно и уже так давно, мы с Алексом впервые заговорили о моём прошлом. Тот же перебирающий листья ветерок, те же каменные скамейки… А вот фонтана в центре не было.

— Это же… — не сводя глаз с словно перенёсшейся сюда из другой жизни беседки, я подошла ближе. Поднялась по широкой лестнице из трёх ступеней и зашла внутрь. Из каменной стены, потихоньку журча, бил крохотный питьевой фонтанчик, солнце проникало внутрь сквозь широкие дверные и небольшие, под самой крышей, прорези. У противоположной стены стояла скульптура: женщина с гроздью винограда в руках. Облачённая в воланами спадающее до пола платье, она смотрела на мужчину с кувшином и чуть заметно улыбалась. Я коснулась кончиками пальцев неровного камня стены, прошла до скамейки. Подогнула ноги, становясь на колени, тронула высеченный на камне узор и подняла взгляд на Алекса. Застыв в проёме, он, серьёзный, немного мрачный, не сводил с меня внимательного взгляда. Солнце падало ему на плечи, оставляя лицо в тени, и от этого он казался ещё опаснее. Я хотела что-нибудь сказать ему, но слов не нашлось. Стоя на коленях возле скамьи, я молча смотрела на него, понимая, что это не подарок – это кусочек моей жизни, что он пытался собрать для меня.

— Спасибо, — шепнула я. Алекс кивнул и, подойдя, подал мне руку.

Вложив свою ладонь в его, я встала и снова осмотрелась. Ещё одно воспоминание, которого я не помнила. Знала… Знала, как стучат по крыше беседки капли дождя, как вечером, за день нагретая летнем солнцем, она отдаёт тепло, как пахнут забытые на низком каменном столике цветы…

— Здесь ещё кое-что для тебя, — Алекс взял с другой скамьи картонную коробку и поставил её передо мной. Вытащив из стоящего на столике металлического ведёрка со льдом бутылку шампанского, принялся снимать с горлышка фольгу.

— Что это? – спросила я, не спеша открывать коробку.

Голос звучал глухо. Что-то подсказывало, что внутри может оказаться ещё что-нибудь… Что-нибудь, способное вернуть мне несколько минут далёкой, незнакомой жизни. Насколько сильно мне хотелось заглянуть внутрь, настолько же сильно не хотелось этого. Почему, я и сама толком не знала. Всё это напоминало день, когда мне под кожу вбивали тушь вьюна. Что-то, отличающее меня от других… Теперь же под кожу мне просачивалась память. Память, делающая меня той, что я была и той, что стала. Больно…