— И ты сбежала от него? – глядя на неё, я всё чётче осознавал, что она не просто смелая, не просто сильная. Когда-то я назвал её волчонком… Как же плохо я тогда понимал, что передо мной за женщина.

— Сбежала, — мягкий, нежный голос, коричневые крапинки глаз… Ровный нос и красивые скулы. Гордая, дерзкая, несгибаемая. – Через несколько дней меня снова повезли к клиенту. Мы были в загородном доме, и когда всё кончилось… — Она глянула на домик. – Он слишком любил виски. Я сказала, что хочу сходить в душ, а сама… Шёл сильный дождь. Ливень стеной… Помню, что бежала босиком по грязи, падала и снова бежала. А в какой-то момент вдруг поняла – я это сделала. Я стала свободной, Алекс. Чувствовала вкус дождя на губах, вокруг пахло землёй… — Она посмотрела мне прямо в глаза, прямо в душу. – Тебе никогда не понять, что такое свобода. Никогда.

Оказавшись в доме, Стэлла, не задерживаясь, прошла в спальню. Огляделась по сторонам, ни на чём не останавливая взгляда, и уселась на постель. Сняла поддерживающий руку бандаж и опёрлась о матрас.

— Устала? – спросил я, остановившись на пороге.

Несмотря на то, что после ранения прошло уже больше недели, кровопотеря давала знать о себе. Несколько раз я замечал, как Стэлла, прикрыв глаза, опирается о первое, что подвернётся под руку, но старался ничего не говорить насчёт этого. Знал – жаловаться она не станет. И дело вовсе не в гордости. Сегодня я услышал достаточно, чтобы убедиться ещё раз: это не гордость и даже не упрямство. Это характер.

Она отрицательно качнула головой. Врёт. Я ей, конечно же, не поверил. Подошёл и, присев на пол возле постели, снял с неё кеды. Взял в ладони маленькую аккуратную ступню и стал разминать. Помассировал большими пальцами пяточку, потом пальчики. Как же мне нравилось прикасаться к ней… Всегда нравилось, но теперь, после того как едва не потерял её, каждое прикосновение стало для меня особенным. Запах крови, её бледнеющие губы… Наверное, когда-нибудь и это померкнет, станет не таким близким. Когда-нибудь я, наверное, смогу прикасаться к ней без напоминаний подсознания о том, что этого могло больше не быть. Поцеловал острую коленку сквозь ткань тонких ажурных легинсов и улыбнулся. Женщина, денег у которой достаточно для того, чтобы каждый день менять изысканные наряды от лучших дизайнеров, предпочитает роскоши простые футболки, рваные шорты и джинсы. И, чёрт подери, как же я балдею от этого! Пресыщенный деньгами, светской жизнью и гламурными дивами, я нашёл среди разноцветных стекляшек бриллиант.

— Ты что делаешь? – выдохнула Стэлла, когда я стал разминать щиколотку, поднялся к икре и, проведя ладонью вниз, снова помассировал стопу.

Подняв голову, я встретился с ней взглядом. Зрачки её стали шире, голос казался сиплым. До меня вдруг дошло, что именно я делаю. И в мыслях не было, но Стэлла…

Ухватив за ворот футболки, она потянула меня на себя. Сама подалась вперёд и коснулась моих губ своими. Выдохнула, принялась целовать. Нежная и дерзкая… Ладонь моя оказалась на её шее. Подчинив её, я втиснул язык ей в рот, наткнулся на её. Прикосновение, один на двоих выдох… Она отвечала жадно, порывисто, нетерпеливо. Не выпуская из пальцев футболку, прижималась ко мне всё ближе до тех пор, пока не оказалась рядом на полу. Пальцы второй её руки коснулись моей шеи, запутались в волосах на затылке. Ещё один выдох… Поцелуй стал менее торопливым. После первых жадных глотков мы немного сбавили обороты и теперь просто наслаждались неожиданной вспышкой. Я так точно. Касался спины Стэллы: вверх по позвоночнику и опять вниз, задерживался между лопаток, на талии… Выпустив ткань, Стэлла обняла меня. Тихонько застонала, наткнувшись на мой выпирающий член, и немного отстранилась. Болотная зелень подёрнулась ряской желания, зрачки стали ещё больше, губы припухли и покраснели…

— Ещё немного, и ты окажешься подо мной, — предупредил я совершенно серьёзно.

Стэлла хмыкнула. Облизнула губы и вновь придвинулась, теперь ещё ближе.

— А что, если я захочу оказаться на тебе? – мурлыкнула она с лёгким вызовом.

— Не сегодня, — я ухватил её за подбородок.

Между нашими губами осталось не больше сантиметра, но прикасаться я не спешил. Чувствовал её дыхание и понимал, что теряю голову уже только от этого. Тепло её кожи, её запах… В штанах у меня всё напряглось Эта женщина точно когда-нибудь сведёт меня с ума, ничего при этом не делая.

— Сегодня я слишком сильно хочу тебя, Волчонок.

В мгновение расстояния между нами не стало. Терпкий запах, тёмный шоколад волос… Я дурел от её губ, от сплетения наших языков, от её рук. Прижал к краю постели, задрал футболку и накрыл грудь. Укусил за губу, сдавил сосок, смял – упругую, созданную под мою ладонь грудь, и зарычал от выкручивающего нутро желания. Знал, что на коже её останутся следы от моих пальцев, но остановиться не мог. Кусал шею и продолжал мять, до болезненного кайфа, перетекающего от неё в меня, от меня в неё. Стэлла с придыханием застонала. Я сильно укусил её за плечо, и пальцы её в моих волосах сжались так сильно, что я зашипел. Вот же дрянь… И эта дрянь – моя собственная жена. Удовольствие на грани, чувства за… Желание обладать ею стало ещё острее. Раз за разом брать её, доказывая ей, что она моя. Всаживать в неё себя и смотреть, как расширяются её зрачки. Оставлять на ней отметины собственных пальцев и клеймить губами, находить на спине царапины от её ногтей. Мне хотелось, чтобы каждая грёбаная собака, каждая тварь на свете знала – она моя. Но главное, чтобы это знала сама Стэлла. Знала и никогда не сомневалась.

— Алекс, постель… — шёпот с губ, а в глазах блики языков пламени. Болотная зелень с золотом янтаря на самых кончиках.

Она попыталась привстать, но я не отпустил. Сгрёб её и, поднявшись, буквально повалил на кровать. Она поморщилась, деланно захныкала, застонала и тут же обхватила мою шею. Чёрт, плечо…

— Прости, детка, — поцелуй в уголок рта, в подбородок, в щёку. Навалился на неё, придавливая своим телом, ощущая каждую принадлежащую мне впадинку и выпуклость.

— Ни за что! — Она выгнулась, провоцируя меня, лишая любой возможности быть хоть сколько-то сдержанным, сметая любые «осторожнее».

Колени её разошлись в стороны, и я ощутил её так близко, что кровь буквально вскипела, надувая вены. Она стала моей зависимостью, моим выбором, моим безумием… Горечь полыни и пыль дорог, узкие ладони с длинными пальцами и неукротимая воля. Такая сильная, такая слабая… Пальцы её прошлись по моей спине. Взяв за края, она потянула мою футболку и, смяв, кинула в сторону. Я почувствовал её влажные поцелуи на плечах, нежные губы… Быстрый укус и новый поцелуй. Зарычал и схватил её за запястья. Нависая над ней, смотрел в глаза до тех пор, пока она медленно, нарочито провоцируя меня, не провела языком по губам. Выдохнула… Выдержка моя окончательно треснула и рассыпалась. Какая, нахрен, выдержка?!

— Ты должна мне год, — рыкнул я, покусывая её шею. Задрал футболку, прошёлся ладонью по животу и снова зарычал.

— Обойдёшься, — коготки её вонзились в мои лопатки, с нажимом прошлись вдоль позвоночника до самой поясницы. – Кто ещё кому должен.