— Но я говорю правду! Пожалуйста, поверь мне! Поговори с ней лично, посмотри в эти глаза!

Она серьезно надеется, что этот детский лепет ей поможет? А впрочем, пускай продолжает, этим она словно подыгрывала Андре.

Он миновал первый этаж и спустился в подвал. Отсюда хорошо прослушивалось все, что происходило наверху, поэтому, если сюда кто и пойдет, он будет предупрежден заранее. Пока же Андре интересовала только молодая женщина, лежащая на кровати.

Она так и осталась привязанной, но больше не извивалась — она вообще не двигалась. Лежала на простынях и смотрела в потолок невидящим взглядом. Андре даже сначала засомневался, что она жива, но потом увидел, что ее грудь двигается в мерном дыхании. Похоже, после всего, что произошло, она впала в ступор, полностью обессиленная.

Не совсем то, что ему действительно по вкусу, но тоже неплохо.

Он оторвал кусок скотча, который принес с собой, и направился к женщине. Когда он прижимал клейкую ленту к ее губам, пленница не сопротивлялась. Она продолжала смотреть в одну точку. Ни один мускул не дрогнул на ее лице и когда Андре осторожно поднял грязную ночную рубашку, до этого скрывавшую ее тело. Очень, кстати, неплохое тело, несмотря на все синяки и царапины, полученные за последнее время.

— Умница, девочка, — усмехнулся он. — И дальше будь послушной.

Ее апатия не была наигранной — сознание женщины витало где-то далеко. Не факт, что разум к ней вообще вернется. Андре такая перспектива только радовала.

Он осторожно отвязал ее. Изначально идти на такой риск он не собирался, но теперь видел, что она физически не в состоянии убежать. А для него развлечение усилится! Ведь с ней можно будет делать что угодно… Быть живой игрушкой — вот лишь на что она способна теперь…

Когда он заставлял ее двигаться, принимать те позы, которые ему хотелось видеть, она была так же флегматична. Даже почувствовав боль, она не реагировала. Но Андре не собирался останавливаться или сдерживаться. Это с Амандой нужно быть осторожным, а эта самка — отработанный материал, даже если он ее вдруг убьет, наказание вряд ли будет суровым.

Мужчина и сам не заметил, как увлекся. Давно уже он не позволял себе забыть о любых ограничениях! Женщина всхлипывала, дергалась, но скотч на губах приглушал звуки. Да и движения ее были скорее рефлекторными, просто реакция тела на боль. Ее глаза оставались абсолютно пустыми.

Андре задержался в подвале почти до утра. Почувствовал, что ему надоело, и отбросил от себя обмякшее тело женщины, как старую игрушку. А она так и осталась лежать. Ну точно, тряпичная кукла!

Чувства удовлетворения и презрения по отношению к ней были настолько велики, что Андре даже забыл привязать ее снова. Он вспомнил об этом, уже вернувшись в свою спальню, а идти обратно было просто лень. Куда она денется в таком состоянии? А скрывать следы своих «развлечений» с ней бесполезно, все равно заметят. Плевать!

Она этот дом вообще никогда не покинет…

* * *

Консультанток, работавших в салоне вечерних платьев, появление Евы определенно вдохновило. Она полностью соответствовала образу тех юных дев на грани анорексии, для которых обычно создают свои шедевры модельеры. А значит, ей можно было предлагать абсолютно любое платье.

Нормальную семнадцатилетнюю девушку такой огромный выбор наверняка привел бы в восторг. Ева же смотрела на платье так же, как и на вешалки, — безразлично.

Но самой идее она не сопротивлялась. Раз пришла сюда, то в итоге что-нибудь выберет, не в ее духе тратить время понапрасну. Поэтому Вика была спокойна, не злилась на очевидное отсутствие радости в поведении девушки.

— Как ты относишься к красному цвету? — поинтересовалась Вика, осторожно касаясь пальцами платья из бархата.

— Нормально. На кровь похоже.

— Э-э… тогда красный отменяется! Смотри, голубой… выглядит чертовски мило, давай попробуем!

Ева безропотно взяла короткое платье небесного цвета и направилась в примерочную. Консультантки тем временем метались по салону, подбирая новые варианты. А Вика, ожидая выхода своей подопечной, пыталась найти причину такого смирения.

Обычно Ева ведет себя так, когда ей что-то нужно. А это настораживает всегда.

Как и следовало ожидать, голубое платье подошло ей. В нем Ева была похожа на фею — длинноногую, грациозную и призрачно-бледную. Сама она, скорее всего, тоже осознавала это, потому что с эстетикой у нее проблем не было никогда, но не комментировала.

— Я вот не могу понять, обижаешься ты на меня или нет, — призналась Вика. — А платье давай еще попробуем розовое.

— Ты должна знать меня уже лучше. Я никогда не обижаюсь. Это бесполезное занятие.

— У меня возникло ощущение, что ты не рада, что я так мало времени провожу с Марком, что меня не было рядом, когда ему стало плохо… Вот на это, мне кажется, ты обижаешься.

— Нет. Я знаю, чем ты была занята. Это нормально — заниматься свадьбой. Все почти полностью подготовлено. Хоть ты и действуешь неосторожно.

— Что ты имеешь в виду?

Мгновенный ответ Вика не получила — им пришлось сделать паузу, во время которой Ева меняла голубое платье на длинное розовое, расшитое бисером. Как и следовало ожидать, оно тоже село идеально. Такая уж у нее фигура, да и бледная кожа хороший фон для любого цвета создает… Ну а того, что Ева «потеряется» в слишком ярком платье, можно не опасаться. Тут даже не во внешности дело, просто такая энергетика прет, что мимо не пройдешь…

Когда консультантки снова отошли подальше, Ева продолжила:

— Я имею в виду то, что ты доверяешь всем, ничего не зная о них.

— Эй, не надо меня уж совсем наивной выставлять! Я ведь тоже через всякое прошла, умею быть осторожной! Тем более тут, где вся эта история с убийствами была! Кого это я, по-твоему, не знаю?

— Свою подругу. Аманду Корнуолл.

— С чего это я вдруг ее не знаю? — поразилась Вика. — Мы нормально общаемся! И если на то пошло, подругой она мне стала по мере общения. Изначально она — организатор свадеб, которого порекомендовал Жире!

— Ты знаешь, что человеческие воспоминания по сути своей субъективны?

Вика только глаза закатила. Ну вот, опять ее куда-то не туда понесло! Это типично в духе Евы: говорить на одну тему, а потом взять и перескочить на другую. Но в таких ситуациях призывать ее к последовательности бесполезно. Можно либо не разговаривать с ней вообще, либо следовать ее правилам.

Пришлось предпочесть второй вариант…

— Это ты о чем?

— Мы редко когда помним события такими, какими они были на самом деле, — пояснила Ева. — Мы берем некоторые факты, склеиваем их эмоциями и в таком виде оставляем в памяти. Потому что помнить эмоции проще, чем помнить факты. Ты запомнила, что Аманду Корнуолл порекомендовал такой уважаемый человек, как Луи Жире. Это внезапно делает ее более важной. Дает зеленый свет на доверие ей. А теперь вспомни: в какой беседе Жире рекомендовал ее тебе?