Я не успела узнать, каким образом часы оказались у Михайловых, потому что Марат содрал их с моей руки. Он так сильно дернул за браслет, что поцарапал им мне кисть. Когда я с трудом пришла в себя и поняла, в какой реальности нахожусь, то увидела его бледное как мел лицо. Его трясло, а на лбу выступил пот:

«Умоляю, скажи мне, КАК ты это делаешь. Несси, прошу тебя…»

Но я так ослабла после этого путешествия, что мигом обмякла, и Марату пришлось почти волоком тащить меня домой. Вся художественная богема думала, что я перебрала с алкоголем, и от души веселилась, глядя на нас. Марат положил меня на заднее сиденье автомобиля и повез домой. На полпути он вдруг резко остановил машину и накинулся на меня. Он оттрахал меня жестко, как проститутку. Наутро мои ноги и руки были в кровоподтеках. Возможно, он даже бил меня, но я не чувствовала боли. Была в отключке. Может, в конце концов он понял, что пытался изнасиловать часы, все еще полным ходом идущие сквозь меня. Закончив, Марат с чувством гадливости оттолкнул меня.

«Жадная тварь! Высосала вещь до капли и даже не думаешь делиться. Ну, ничего, я знаю способы раскулачить тебя».

Когда мы подъехали к дому и я немного пришла в себя, Марат сказал:

«А теперь ты мне скажешь, кто ОНИ».

«Что ты имеешь в виду?»

«Те вещи, которые ты берешь без меня. Мне нужно знать о них все. Хочу понять, что ты чувствуешь, когда высасываешь вещь до дна».

«Я не понимаю, о чем ты».

«Не смей мне врать!»

Он сдавил мое горло и стал потихоньку душить.

«Говори же!»

Но я опять потеряла сознание. Когда я открыла глаза, Марат кому-то звонил и что-то выяснял.

«Очнулась? – издевательски спросил он. – Ничего, это тебе урок за вранье. Не хочешь говорить – не надо, я сам все узнаю. И если ты, дрянь, хоть словом, хоть полусловом обмолвилась кому-нибудь о нашей сделке, – тебе конец».

Дома меня рвало без перерыва. Не знаю, что было тому виной – злоупотребление шампанским или же мое ослабленное здоровье. Сидя в обнимку с унитазом, я поняла, что так дальше жить нельзя. Сегодня все происходило по испытанной схеме: кража, транс и секс в машине. Последнее, кстати, на этот раз было особенно омерзительно. Даже находясь в состоянии полуобморока, я ощущала, что не могу больше получать удовольствие с этим человеком. Но помощи ждать было неоткуда, и, совершенно обессиленная от всего произошедшего за последнее время, я повалилась на кровать.

Ночью я проснулась от того, что в комоде что-то шуршало и пищало. Это был старинный комод с тяжелыми витыми ножками. Я купила его в антикварной лавке на Невском. У каждого ящика была ручка в форме львиной лапы, они были очень приятные на ощупь. Когда я открывала ящики, оттуда пахло летним лесом. Я прислушалась. Из комода явно раздавались какие-то голоса. Вначале звук был похож на шум-гам у соседей за стеной. Казалось, что кричит пьяный мужик, громко работает телевизор и плачут маленькие дети. Я уже собралась отползти обратно в свое убежище под одеялом, но неожиданно верхний ящик комода выдвинулся вперед. До меня стало доноситься невнятное бормотание, попискивание, приглушенный детский смех. Я встала с кровати, тихонько подошла к приоткрытому ящику и увидела, что сверху на белье лежат драгоценности. Не понимая, откуда они там взялись, я протянула руку, чтобы получше их рассмотреть, и вдруг – бац, на мне намертво защелкнулись наручники. С большим трудом я приподняла кисть и обнаружила на руке индийские браслеты из золота с бирюзовыми вставками, которые я когда-то стащила у одной актрисы из гримерки. Когда их сила иссякла и пришло время отправить на помойку, мне вдруг стало жаль эти милые вещицы, и я решила оставить их себе. И вот теперь эти браслеты затягивали меня в шкаф. Очень быстро я оказалась в душном и темном ящике, а вещи с диким хихиканьем набросились на меня и начали душить и щекотать. Там было много самых разных предметов, не только моих. Некоторые я видела впервые в жизни. Среди них сидел и мой крокодил. Да-да, тот самый крокодил – моя первая незабываемая кража. Он яростно вцепился в мой правый бок. Это была адская пытка: вначале было больно и щекотно одновременно. Я непроизвольно хихикнула и начала отбиваться изо всех сил. Но вскоре стало больно по-настоящему. Вещи кололи и царапали меня до крови, пытаясь пролезть под кожу. Я хотела вырваться, но они тянули меня все глубже и глубже. И тут я поняла, что мой комод – это дверь в иной мир, где водятся мерзкие твари, которые еще секунда – и разорвут меня на части. Когда же я целиком очутилась внутри ящика, и он медленно и со скрипом стал закрываться, в тонкой полоске света я увидела Марата. Я умоляла его спасти меня, но он лишь гадко ухмыльнулся и с жутким треском захлопнул ящик ногой. В ту же секунду раздался пронзительный и невыносимо тонкий, как ультразвук, визг вещей. Они опутали мое тело, и я больше не могла шевелиться. Мне казалось, что подо мной много-много маленьких существ и, быстро-быстро перебирая лапками, они тащат меня куда-то вниз. Я была связанным Гулливером в стране вещей. Навсегда прощаясь с прежним миром, я последний раз взглянула наверх. Я видела небольшую часть своей комнаты – окно и половину кровати. И на этой кровати мирно спала женщина, слишком похожая на меня, чтобы быть кем-то еще. А потом на меня, окончательно завязшую в комоде, посмотрело незнакомое мужское лицо. Напрягаясь изо всех сил, будто преодолевая дикое сопротивление, он просунул в щель руку. В этот момент я была уже далеко – существа уносили мою душу. Я оттолкнула ногой что-то мягкое и слизкое и дотянулась до руки. Сжав мои пальцы мертвой хваткой, незнакомец в один момент выдернул меня из ящика, как морковку из земли. Когда я очнулась, то увидела, что нахожусь вовсе не в своей квартире, а на поляне в лесу. Земля под ногами была усыпана маленькими желтыми лютиками. На мне был старинный наряд, а у ног лежали лев и единорог. Они лежали, закрыв глаза, возможно, спали. Звери выглядели плюшевыми, как театральные декорации, однако я не рискнула проверить – живые они или нет. В центре поляны раскинулся большой небесно-голубого цвета шатер – по нему тоже струились желтые цветы. Все выглядело очень древним; казалось, я попала в прошлое, лет этак на пятьсот назад. На мне было старинное платье из бордового бархата, похожее на занавес в Мариинском театре. Платье украшала золотая вышивка.

Ко мне подошел мой незнакомец-спаситель и буднично сказал:

«Чего расселась? Пойдем, покажу кое-что».

Из-за тяжести платья я не без усилий поднялась на ноги, стараясь не потревожить животных, и пошла за ним. Казалось, что шитый золотом подол весит килограммов двадцать – я с трудом тащила его за собой, как гигантский павлиний хвост. Незнакомец был маленького роста, может, метра полтора, не больше. Он очень медленно семенил передо мной на своих коротких ногах. Одет он был не менее удивительно, чем я. На нем были спортивный китайский костюм с большой надписью ABIBOS на спине и белые кроссовки. На животе болталась увесистая черная сумка-пояс, в которой обычно рыночные торговцы носят деньги. Он был похож на строителя-гастарбайтера, которого играет известный актер-комик. Постепенно я привыкла нести в руках увесистый подол своего платья и уже могла наслаждаться пением птиц и яркими красками леса. Я никогда раньше не видела столь ярких цветов – трава была слишком зеленая, а небо слишком синее. Между пушистых облаков летали слишком яркие желто-зеленые птицы. Мы вышли на другую полянку. Цветы на ней были кроваво-красные. Представь себе цвет крови, умноженный в сто тысяч раз. Казалось, красный сок сочится из них, заливая тропинку у меня под ногами.