– Ой, смотри, какое необычное облако! – показала рукой Василиса на белое пятно, проплывающее над ними.

– Оно похоже на кучерявого слонёнка!

– Скорее, на мишку.

– На меня? – удивился мальчик.

– Нет, – рассмеялась Василиса, – на косолапого мишку, который живёт в нашем лесу.

– Его же ветер унёс в другой лес? – вспомнил Мишка.

– Ты знаешь, Мишенька, мне так его жалко стало, что я попросила своего друга принести зверя обратно. Ведь ничего плохого нам с батюшкой он не сделал.

– Вот это да… – удивлённо протянул мальчик.

Как всё-таки это странно. Сказочно. Но из уст Василисы звучит совершенно правдоподобно.

Они замолчали, думая каждый о своём. В высоком летнем небе, пронзительно голубом, величественно проплывали полупрозрачные облака, меняя ежесекундно свои причудливые очертания. Яркий жёлтый диск полыхал жаром, устремляя сквозь белые облачные клочья ослепительные лучи. Безмолвная тишина замерла в воздухе, и лишь плеск волн, подбегающих к зелёному берегу, еле слышным шёпотом доносился до ребят.

– Василиса… – боясь нарушить чудесное состояние, вполголоса произнёс мальчик. – Я хотел у тебя спросить…

– О чём, Миша?

– Как тебе удалось победить Колдуна? – осторожно спросил Мишка.

Василиса не сразу ответила. Она лежала на спине, устремив отрешённый взор в небо, и по лицу её пробегали изменчивые тени. О чём думала девушка? Мишка скосил на неё глаза, но тут же отвёл взгляд, страшась даже малейшим шорохом потревожить её мысли.

– Победить… – задумчиво повторила девушка. – Я ведь не одна была, Мишенька. Самой бы мне ни за что не справиться! Ты правда хочешь знать?

– Очень! – горячо кивнул Миша.

– Ну, тогда слушай.

Тот день был таким же ясным и безветренным, как сегодняшний. Матушка чуть свет убежала к захворавшей тётке подсобить ей в хозяйстве, и слава богу! Она не видала, как мы с отцом собирались в путь и как перед дорожкой он повесил мне на шею старинный, ещё его прабабки, тяжёлый кованый оберег, вложив в круглую коробочку маленький синий цветок…

– Неужели тот самый? – чуть не вскрикнул Мишка, но сдержался.

– Ты знаешь, Мишенька, мне ведь было очень страшно, хоть я и старалась не показывать виду. Но батюшка не должен был заметить этого. Иначе не взял бы он меня с собой, а разве справился бы он один? – Василиса приподнялась и села, прислонившись спиной к стволу берёзы.

– Длинная дорожка уводила нас всё дальше и дальше от родного дома. Я чувствовала рядом с собой спокойную уверенность моего батюшки. Чем ближе мы приближались к речке, тем спокойнее становилась и я. Страх покинул моё сердце, и думала я в тот миг только о Федьке-убогом, тётке Агафье да о других моих односельчанах, не ведающих, какое зло может принести в их дом злой Морокун.

Дорога, показавшаяся мне неимоверно долгой, окончилась. Мы с батюшкой остановились на крутом холме и всмотрелись в противоположный берег – не шевельнётся ли ветка в густой гряде. Но нет, ни одного движения в темноте, лишь лёгкий ветерок гнал еле заметную в утренней пелене рябь вдоль берега.

«Ещё не поздно повернуть назад, доченька! – сжал мою руку отец. – Ступай домой, не дело юной девушке вступать в бой с колдуном. Я пойду один».

«Нет, батюшка! – решительно ответила я. – Как я в глаза людям буду смотреть, если сейчас испугаюсь?»

«Хорошо, пусть будет так!» – он первым шагнул на тропинку, ведущую вниз к реке. Атель встретила нас приветливым плеском и подбежала к ногам, ласково касаясь своими тихими волнами.

«Смотри-ка, вон и дружок твой», – вполголоса молвил отец, показав на прибрежные кусты, в которых серой тенью мелькнула мохнатая шкура. Подбежав к нам, волк склонил голову перед отцом.

«Здравствуй, Серый! – без тени улыбки вгляделся в суровые глаза батюшка. – Благодарю тебя, что такой воин, как ты, готов помочь нам!»

«Он ответил, батюшка, что будет до последнего клочка шкуры драться за нашу землю!»

Кивнул отец, будто и не ждал он другого ответа, и шагнул вперёд. Небольшая старенькая лодка, мерно покачиваясь на лёгких волнах, ждала нас у берега в камышах. Батюшка зашёл в воду, подтянул судёнышко к земле, и мы по одному забрались внутрь, не проронив больше ни слова. Хотел было отец взять в руки вёсла, да остановила я его и показала на воду – Атель сама подхватила нас и понесла вперёд, всё дальше и дальше уводя от берега. Подивился батюшка, но ничего не сказал.

Долго плыли мы, слушая тишину и радуясь попутному ветерку да плеску воды, расходящейся острым клином перед лодкой. Широко раскинулась Атель, не так просто добраться до другого берега! Уже Волк в нетерпении стал крутить головой, посматривая на приближающуюся землю, да и мне хотелось поскорее выбраться из тесного судёнышка.

Но вот и закончилось наше беспечное плавание. Совсем близко прибила лодку Атель к чужому берегу и убежала назад, открыв нашему взору чёрную влажную землю. Помог батюшка выйти мне из лодки, а сам подтащил её поближе к кряжистому дереву да оставил тут, скрыв от людских глаз.

Обернулась я, Мишенька, к родным местам и ахнула, настолько далёкими и маленькими показались мне наши домики. Я ведь прежде никогда не бывала на этом берегу. Да и доведётся ли ещё побывать?

«Пойдём, Василисушка», – тронул меня за плечо отец, и мы, стараясь не шуметь, начали подниматься к высокому лесу, тёмной грядой нависающему над берегом. Волк кинулся вперёд и пропал, растворился в густой зелени.

Пройдя сквозь молчаливый строй мрачных деревьев, вскоре мы вышли на какую-то поляну.

«Смотри-ка, батюшка! – прошептала я. Впереди, в просвете между редкими елями, словно иголки ежа, торчали из земли какие-то острые пики. – Что это может быть?»

«Не ведаю, доченька. Подойдём-ка поближе».

Мы прошли ещё дальше и в изумлении остановились, подняв головы вверх. Тонкие длинные палки, непонятно из чего сделанные, уходили высоко-высоко в небо и заканчивались узкими наконечниками.

«Странная штуковина, – пробормотал батюшка, обойдя одну из спиц вокруг. Он осторожно прикоснулся к ней пальцем, отчего та неприятно зазвенела. – Не понимаю, для чего сие приспособление нужно. Давай лучше уйдём с этого места!»

Отец потянул меня за собой, ускоряя шаг. Но недолго пришлось нам идти, через несколько десятков шагов упёрлись мы в каменную плиту, торчком стоящую прямо на дорожке.

«А это что ещё такое? – приподнял брови батюшка. – Могильник?»

«Ой!» – вскрикнула я и зажала рот рукою. Но, увидев какие-то надписи на сером камне, помотала головой.

«Нет, батюшка, не может быть. Глянь-ка, тут что-то написано!»

Мы приблизились почти вплотную к выбитым буквицам, еле заметным в коричневом мху, и попытались разобрать слова.

«Ве…й … ор…н – нет, не понятно! – досадливо произнёс отец. – Вроде и русские буквы, а никак не складываются они в слова. Смотри, там ещё одна плита, и ещё!»