вперед, Лери неспешно побрел в свои покои, разминая затекшие в поездке шею и поясницу. В этот раз ему улыбнулась удача — и он прошел к себе незамеченным дедушкой.

В покоях престолонаследного принца уже суетились молоденькие девушки, наполнявшие ему ванну.

— Ммм… дом, — расплылся в улыбке Лери.

Служанки помогли принцу раздеться и усадили в теплую ванну. Они немного расстроились, когда Лери отказался от их помощи в принятии ванны и массажа, потом поклонились принцу и убежали, оставив его одного. Вскоре в комнату с подносом вошел Мар.

— Ты мой спаситель! — блаженно улыбнулся принц при виде слуги.

— Три вида мяса: говядина, курятина и кролик, — ставя поднос рядом с ванной, заговорил Мар. — Все как вы любите, господин.

— Ты даже не представляешь, как я об этом мечтал! Как знал, что библиотекой в Япете все не кончится. Потом дедушка написал, что надо ехать на выставку в Лерьон, затем в Пийон на открытие нового университета. Но вишенкой на торте оказались беспорядки в шахтах. Представляешь, кто-то пустил слух, что янянгвара нападает на рабочих. Пришлось ехать успокаивать. Там же люди простые, большей частью даже неграмотные. Вот и верят во всякие сказки. Не понимаю, почему мой отец сам с этим не разобрался.

Лери взял поджаренную до золотой корочки куриную ножку и с наслаждением откусил от нее кусок.

— Я даже по еде соскучился… — протянул он, а потом внимательно посмотрел на Мара, — Надеюсь, у тебя все хорошо?

— Да, ваше высочество, вся прислуга и охрана на вашей стороне.

— Замечательно! Тогда завтра с рассветом и начнем.

— Да, ваше высочество, — Мар поклонился.

— Кстати, что за суета сегодня в городе?

— Разве вы не знаете, ваше высочество? Все готовятся к футбольному турниру — «Кубок Дружбы».

— Да? — удивился Лери. — Как время пролетело. Впрочем, меня ничуть не расстраивает, что дедушка не увидит предстоящий турнир. Он никогда особо не интересовался спортом. Мне вообще непонятно зачем он согласился на данное мероприятие.

— Ваш дедушка предпочитает никого не посвящать в свои планы, ваше высочество.

— К сожалению, эту черту унаследовал и мой отец. Никогда не знал, что у него на уме, — принц поморщился. — И со мной он никогда не говорил об этом… Анвест вообще никогда не говорил со мной. — Лери начинал злиться, как всегда, когда речь заходила о семье. — А потом он и вовсе уехал на юг, в шахты. А ведь, Мар, мне было всего четыре года. Неужели ему было настолько плевать на судьбу собственного сына?

— Ваше величество, ваш отец был мудрым, но крайне скрытным человеком, так что мы можем только догадываться о причинах его решений.

— Знаешь, Мар, иногда мне кажется, что я вовсе и не его сын. Иначе, почему он ко мне так относится?

— Мой принц, — ласково прикоснулся к руке Лери старый слуга, — ваш отец всегда был любящим семьянином, но гибель вашей матери вместе с вашим нерожденным братом, изменила его, сделала замкнутым и отчужденным. Я присутствовал при встрече вашего отца с дедом сразу после гибели престолонаследной принцессы. Анвест заявил Фели, что отказывается от притязаний на корону и желает уехать подальше от столицы. Ваш дедушка пытался уговорить вашего отца остаться, но он был непреклонен. Не вините его, горечь потери съедала вашего отца изнутри, он отказался от всех Анастарианских устоев и поддался свои слабостям.

— Да, мой отец всегда был слаб. Если бы он когда-нибудь взошел на престол, в народе запомнили бы его как Анвеста «Слабого», — язвительно заявил Лери. — Так что даже к лучшему, что он отказался.

Мар покачал головой:

— Мы не в праве, ваше величество, судить о том, что правильно, а что нет. Наши потомки рассудят нас.

— Твоя мудрость и доброта восхищает меня, — Лери поднялся из ванны и обнял Мара, намочив его одежду. — Возможно, тебе есть лучшее применение, чем приносить мне еду и развлекать разговорами… Готов ли ты стать Священным помазанником Анастасии? — укладываясь обратно в ванну, спросил принц.

— Мне лестно ваше предложение, благодарю вас за него, — Мар слегка наклонил голову в знак признательности. — И все же я простой слуга и тем более мужчина. Помазанником Анастасии должна быть женщина, ибо кто, как не она, может проявить столько любви и кротости к человеку? И вы об этом знаете, ваше высочество.

— Да, ты прав, в очередной раз прав. Что ж, значит, мне стоит приглядеться к одной из монахинь в местном монастыре.

— Отведите эту честь мне. Я смогу найти для вас достойную женщину, которая по праву займет этот пост.

— Хорошо, Мар, займись этим. Я тебе полностью доверяю. Но я вот подумал, правильно ли будет называть ее помазанником? Не стоит ли придумать что-то более подходящее?

— Ваше высочество, став императором, вы будете иметь полное право изменять законы и названия в соответствии с вашим разумением.

— Это я знаю, но все же спрашиваю твоего мнения.

— Я считаю, ваше высочество, что ваша задумка имеет под собой основание, однако в вопросах веры лучше быть аккуратным — и, например, спросить у народа. Даже если сарбийцы не одобрят это предложение, им понравится, что вы обратились к ним за советом. Так при любом исходе вы укрепите свое положение.

— Я приму твои слова к сведению, — Лери прикрыл глаза, — а сейчас оставь меня одного, мне нужно немного отдохнуть и обдумать завтрашний день.

Мар привычно поклонился, хотя принц и не мог его сейчас видеть — и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Остановившись в коридоре, он осмотрелся вокруг и улыбнулся своим мыслям. Завтра этот дворец уже не будет прежним. Но сегодня у старого Мара еще очень много дел…

***

На следующее утро император Сарбии Фели Вери проснулся от странного шума. За дверями его спальни кто-то кричал, люди куда-то бежали, роняли что-то на пол. Потом в коридоре послышались тяжелые шаги, и в опочивальню старого императора в сопровождении четырех охранников ворвался его внук, престолонаследный принц Лери Вери.

— Что происходит? — протирая глаза, недовольно обратился к внуку Фели. — Твое поведение недопустимо!

— Фели Вери, вы обвиняетесь в измене родине! Взять его! — скомандовал Лери, с наслаждением смотря, как меняется лицо деда.

Глава 36

Северные леса Шарака

10 день Белого Лета, 2369 г.

— Успокойся уже, Ишенти, не приедет шаман, — раздраженно прикрикнул на дочь Кашенти, высокий серокожий мужчина лет сорока с темными узкими глазами, и, поправив шерстяную накидку, вышел из урлука[48].

— Но он обещался, — вся в слезах выбежала за ним темноволосая девушка лет двадцати.

Кашенти остановился на краю