— Ты так считаешь? Я была достаточно взрослой, когда тетя Хлоя и твой отец чуть не отказались от любви из-за того, что произошло в их семьях за годы до этого. Ты, как и я, достаточно проницательна, чтобы заметить, что, соединившись, они стали счастливыми и остаются такими все последние пять лет. Что с тобой случилось, Ив? Ты же помнишь, какой скандал приключился, когда выяснилось, кто на самом деле моя тетя и что пришлось претерпеть моей матери и отцу от ее семьи? Однако светские сплетни не могли ничего изменить. Это просто слова, и те, кто для тебя важен, не обращают на них внимания. Я думала, тебе хватит ума, чтобы самой это понять.

— Меня удивляет, что ты можешь так обо мне думать и тем более рассуждать об этом вслух.

— А может быть, я не хочу, чтобы ты стала печальной и чересчур стойкой из-за того, что в твоей жизни не хватает любви, как случилось с моей тетей из-за твоего отца? Десять лет — это ужасно много времени, чтобы терять его, не желая сделать одно маленькое признание. Я не собираюсь быть такой же идиоткой, как многие люди, которых я знаю. Я люблю тебя, как сестру, Ив, так как же я могу не говорить тебе, что ты поступаешь глупо? И пожалуйста, не делай вид, что не понимаешь, о чем я.

— Вы говорите про слепой траст? — с изумленным видом переспросил герцог Линейр.

От удивления язык перестал слушаться Кольма. Лорд Фарензе кивнул в его сторону.

— И очень хорошо спрятанный, ваша светлость, — подтвердил он. — Сэр Гидеон Лорейн полагает, что ему было бы еще труднее выяснить все детали, если бы доверенные лица не чувствовали себя настолько озадаченными по поводу того, как им исполнить финальную часть своих обязанностей, когда вашему племяннику минует двадцать пять лет, если никто, кроме них, похоже, не знает о существовании траста.

— Неужели Кристофер действительно сам все это организовал втайне от женщины, в которую был так безумно влюблен? Да еще позаботился о том, чтобы мой покойный деверь не смог прибрать к рукам наследство Кольма, на случай, если во Франции с ним что-нибудь случится? — спросила герцогиня, пока Кольм пытался прийти в себя от такого фантастического поворота судьбы.

— Да, поскольку очевидно, что это именно у предыдущего герцога имелись долги и дорогая любовница, которую он содержал. Он воспользовался личным состоянием лорда Кристофера, чтобы расплатиться с кредиторами, а потом распустил слух о безрассудной расточительности своего младшего брата перед смертью. Хотя драгоценности Лэмбери так и не нашлись. Так что боюсь, лорд Кристофер все-таки отдал их моей покойной жене, хотя не имел на это права. По словам Гиде-она, когда покойный герцог обнаружил, что не может добраться до траста, он стал рассказывать, что все деньги потрачены, и отказался что-либо делать для вас и вашей сестры. Я не могу отрицать, что моя первая жена очень постаралась бы потратить все, если бы прожила достаточно долго. Но этого не произошло, и то, что осталось, до сих пор нетронуто.

— То, что осталось? — Кольм с трудом узнал собственный голос. — Значит, через несколько недель все состояние моего деда Лэмбери станет моим?

— Не считая такой незначительной потери, как драгоценности Лэмбери. Исчезли даже бриллианты, хотя моя первая жена, судя по жалобам в ее дневнике, видимо, не дожила до того момента, когда смогла бы вытянуть их у вашего отца.

— Я думаю, драгоценности прихватил Дернли, — сказал Кольм, который никак не мог привыкнуть к мысли, что через шесть недель унаследует огромное состояние и что — это почему-то казалось ему более важным — отец все-таки любил его.

— Вы думаете, он забрал драгоценности, которые ваш отец подарил моей жене, и по частям продал их тем, кто дал лучшую цену? — спросил Фарензе. — В таком случае я компенсирую вам потерю. Моя жена украла их, и муж ее сестры промотал их за эти годы.

— Нет, подарок есть подарок, поэтому я не возьму ваших денег, милорд.

— Не смотрите на меня, Фарензе, это не мое дело. — Дядя Кольма пожал плечами. — Кольм теперь богатый джентльмен, он может поступать, как хочет.

— Не считая того, что следующие шесть недель у меня почти ничего не будет, дядя Хорэс, — с кривой улыбкой напомнил ему Кольм. — Лорд Дернли вам не родственник, милорд, так что вы не в ответе за его долги. Я составлю официальный документ о том, что не имею никаких претензий к вам и вашим наследникам касательно драгоценностей Лэмбери или их стоимости. Я не жадный человек, лорд Фарензе, мне хватит одного огромного состояния.

— Во всяком случае, вы и ваша сестра сможете занять подобающее положение в обществе и выбрать, в каком из поместий будете жить, — неуверенно произнес виконт.

— Если мне удастся убедить сестру сделать это, я буду считать, что мне повезло, — печально сказал Кольм.

Ему предстояла трудная задача убедить Нелл оставить четырех знатных сирот, но теперь ее, по крайней мере, больше не смогут выгнать, оставив без гроша. Перед Кольмом впервые в жизни не стояла необходимость защитить младшую сестру от самых страшных сторон бедности. И только теперь, когда эта необходимость исчезла, он осознал, как тяжело она его ранила.

— И сэр Гидеон считает, что мой покойный дядя знал о существовании траста? — спросил он.

Тишина. Кольм поднял взгляд и увидел в глазах все троих какое-то смущение, похожее на жалость.

— Полагаю, если бы я не дожил до двадцати пяти лет, все, что я должен унаследовать через шесть недель, перешло бы в доход герцогства?

Странно, как больно было сознавать, что его покойный дядя и опекун наверняка заплатил, чтобы во время войны отправить Кольма в самый опасный полк, какой смог найти, а попросту послал его на смерть, чтобы получить состояние Лэмбери, которому он всегда завидовал.

— Надеюсь, он горит в аду, — очень тихо произнесла герцогиня, отчего ее слова приобрели еще большую силу. — Остается верить, что Господь осудит его, потому что, если бы сейчас Огастас стоял передо мной, я бы без колебаний всадила пулю в его черное сердце. — Она обвела гневным взглядом мужа и хозяина дома, подтверждая, что это не пустые слова.

— Сначала тебе пришлось бы его найти, — мрачно сказал дядя Хорэс, но потом его хмурое лицо озарил намек на улыбку, — к тому же ты не в состоянии попасть в стог сена с десяти ярдов, любимая.

— Верно, и это после того, как ты так старался научить меня, когда мы решили пересечь Атлантику. Но это ничего, поскольку за мной ни разу не гонялся медведь.

Кольм рассмеялся. Любовь этих двух неординарных людей не давала ему погрузиться в черную меланхолию, к которой подталкивала подлость другого его дяди. Теперь семья стала для него благословением господним, и он мог покончить с прошлым.

— У Гаса была подлая душонка, хотя он рос наследником отцовского титула и состояния, которое они оба с размахом проматывали, — продолжил дядя Хорэс. — Я этого не понимал, пока не вернулся в Англию и не узнал, что он вытворял в наше отсутствие. Бедный Крис был самым младшим из нас и всегда делал то, что ему велели отец и Гас, поэтому их наверняка изумило, когда он влюбился в такую непотребную женщину — прошу прощения, Фарензе, — и она подтолкнула его взбунтоваться. Ради того, чтобы его оставили в покое, он мог бы отдать значительную часть состояния твоего деда по материнской линии. Должно быть, поэтому сэр Джозеф Лэмбери позаботился, чтобы Крис не мог унаследовать его после твоей матери, Кольм, и почти ничего не оставил твоей сестре, опасаясь, что ее могут продать, чтобы получить часть ее приданого. Как видите, лорд Крис Хэнкорт оказался лучше, чем мы о нем думали, и я должен извиниться перед ним за то, что считал его способным так безответственно бросить своих детей за год до своей смерти.