Что делает человека разумного человеком убивающим? На этот вопрос пытались ответить многие, кто-то винит дурную наследственность, врожденный порок, пограничное состояние психики или разрушение внутреннего мира. Однако все умные теории не объясняют и малой доли совершаемых убийств. Что же произошло с бывшим участковым Стасом Осиповым?

Если бы Юля Сорнева не стала журналистом, она бы обязательно стала фотографом, да кем угодно, только не космонавтом и не ученым. Космос стал разрушительным фактором для их семьи: унес жизнь мамы, загрузил проблемами отца. Она недоверчиво усмехалась, когда читала о космическом туризме. Кто же будет тратить двадцать миллионов долларов на рискованное космическое происшествие? Но оказалось, что ответственные мужи всерьез собираются открыть космодром в Арабских Эмиратах и рассчитывают на ежегодный поток туристов до десяти тысяч человек.

— Я бы тоже слетала. — Ответственный секретарь газеты Мила Сергеевна была женщиной решительной. — Ну, если, конечно, кто-то мне поможет материально. Вот до Луны, например, шесть суток лететь, всего-то! Я, может, за это время хорошо бы похудела, в космосе ведь нет рядом холодильника и жрать не захочется. — Она затянулась сигаретой.

— Вы оригиналка, Милочка Сергеевна, — развеселилась Юлька. — Полет в космос как проект для похудания. Вам надо обязательно зарегистрировать свое ноу-хау.

— Напрасно, Юлечка, шутишь! Вот найду спонсора и рвану на Луну. Будете обо мне писать. Тебе дам эксклюзивное интервью и селфи на фоне лунного кратера сделаю.

— У меня, Мила Сергеевна, свое селфи с космосом, завязанное на человеческих судьбах. Не устаю фиксировать кадры в своей голове.

— Между прочим, селфи сейчас самый модный и востребованный жанр. Ты читала, что девушка выстрелила себе в голову, фотографируясь с пистолетом. Селфи делала, понимаешь ли! Селфи с пистолетом! Сумасшедшая. Случайно нажала на спусковой крючок, теперь госпитализирована с тяжелым ранением.

— Милочка Сергеевна, где вы эти истории страшные берете?

— В Интернете, Юлечка, такие журналисты, как вы, про это пишут.

Юлька сейчас была озадачена совсем другим, сбором информации о сыне Яценко. В небольших городках есть свои преимущества: человек не может там потеряться, как, например, в Москве, где он растворяется в общей толпе, как сахар в кипятке.

Юля ждала главреда, который задерживался на встрече, на которую пошел, чтобы помочь Юльке найти в информационных потоках Артема Найденова.

Мила Сергеевна скучала, от нее ушел очередной муж, и она снова находилась в поиске.

— Что твой американец, Юлечка? — Тема мужчин для нее была нынче актуальной.

— Не знаю, — искренне ответила Юлька. — Американец как американец. Романтичный, настойчивый, письма про любовь пишет.

— Да ты что? А ты молчишь!

— Мила Сергеевна, скажите, как можно влюбиться в фотографию? В страничку фейсбука? Я не имею представления, может, он душевнобольной. Этого не определить на расстоянии. Как я могу отвечать про любовь?!

— Молодежь нынче прагматичная и рациональная! У меня знакомая дама по переписке ездила в Лос-Анджелес знакомиться с женихом, за его счет. Пожила у него месяц, потом домой вернулась. У американцев менталитет другой, они наших дурочек-славянок охмуряют письмами, а те и рады стараться упорхнуть из страны. У кого это получается, у кого нет.

— Мила Сергеевна, я не собираюсь искать мужчину по Интернету. Это мой принцип. Я хочу глаза его видеть, да и вообще знать, что это человек, а не спам.

— Ой, Юлька, ты молодая еще, у тебя есть время глаза разглядывать, а у меня нет такой роскоши. Вот поживешь с мое, тоже будешь хватать женихов на лету, даже в Интернете.

Их содержательный разговор прервал Егор Петрович Заурский.

— Заждалась? — Он обратился к Юле, но инициативу сразу перехватила Мила.

— Потеряли почти, — ответствовала она.

На самом деле Юлька никого не теряла. Главред предупредил, что разговор будет долгий и раньше восемнадцати его можно не ждать, а было всего десять минут седьмого. Миле Сергеевне очень хотелось узнать, что интересного добыл Егор Петрович для Юлии Сорневой, да и вообще девчонка начала руководить начальством, что, конечно, не дело, и, если Мила почувствует, что ситуация начнет выходить за пределы, она выскажет Егору Петровичу все, что думает про него и Юльку. Девочка, конечно, хорошая, перспективная как журналист, но зря он с ней носится как с писаной торбой.

В это время в кабинете главреда Юля доставала блокнот, она поняла по внешнему виду Заурского, что он принес интересную информацию, его глаза хитро блестели.

— Ну что, докладываю, Артем Найденов бывал в нашем городе довольно часто, приезжал в командировки на предприятие «Орбитальная группировка», жил здесь по два-три месяца. Участвовал в пусконаладке космических аппаратов, говорят, он неплохой специалист в своей области. С первого по четырнадцатое апреля он тоже был здесь, в городе. Мне думается, что Яценко знал о своем незаконнорожденном сыне, более того, Артем должен был с ним встречаться. Надеюсь, что ты представишь эту картину. Мальчик в профессии идет по стопам отца, думаю, что мать рассказала ему о том, что документы Ильи Сергеевича Гладкова были присвоены Яценко. Артем должен был с ним встретиться, должен, и встречи он искал. Иначе зачем так долго жить в незнакомом городе? Ради чего? Если ради того, чтобы посмотреть на отца, поговорить с ним, потребовать, наконец, компенсации за украденные документы, то его пребывание здесь понятно и оправданно.

— А если эта версия провальная? Он хотел просто общения! — Юля растерялась от такого напора главреда.

— Ты предлагай свою версию, предлагай.

— Я боюсь вашу историю продолжить. Ведь получается, что у Артема было много претензий к Яценко. Мало того, он их с матерью бросил, за всю жизнь ни разу не вспомнил о них, но еще всю жизнь паразитировал на украденных у Ильи Сергеевича документах. Яценко сделал себе на ворованном наследии ученое имя, придумал легенду про любимого ученика! Это ведь подло, Егор Петрович, подло.

— Юля, не устоял Яценко перед соблазном.

— Знаете, они похожи друг на друга.

— Они, это кто?

— Космические корабли и люди, которые их создают. Сегодня передали, что произошла авария при пуске ракеты «Полет», разрушился подшипник двигателя. Вот Яценко тоже был разрушенным подшипником, внешне изъянов не видно, но ракета не полетит. Он присвоил себе чужое и возомнил себя гением, Учеником великого Учителя. Но ведь за этим ничего не было — пустота. Как он мог так жить, Егор Петрович? Как он мог спокойно спать?

— На эти вопросы он уже тебе не ответит.

— Но тогда получается, что у Артема были все основания выстрелить в своего так называемого папашу. Как вы думаете, Егор Петрович?

— Может быть, может быть. Сыновья, они иногда странным образом вмешиваются в отцовскую жизнь. Знаешь, что тут у меня? — Заурский потряс пачкой документов.