– Расскажите, что вам известно о Брикмане.

– О Валентине Леонидовиче?

Петелина кивнула.

– О! У его коллекции любопытная история. Отец Валентина Леонидовича, приказчик Леонид Брикман, еще в дореволюционные времена имел неплохое собрание марок. Золотишко большевички конфисковали, ну а марки – что они в них понимают? Естественно, Леонид Брикман знал всех коллекционеров Ленинграда. Перед войной ему повезло стать заведующим продовольственной базой. Вы понимаете, что это значит для блокадного города? Когда в Питере начался голод, Брикман обменивал еду на редкие марки. Коллекционеры – люди одержимые и, даже голодая, самое ценное все равно не отдавали. И тогда Брикмана осенило: зачем подкармливать? Лучше, наоборот, лишить их еды и дождаться, когда доходяги умрут от голода.

– Жестоко.

– Но эффективно. Он первым приходил в опустевшие квартиры филателистов и забирал все! Так у Леонида Брикмана образовалась крупнейшая коллекция марок в СССР.

– Ее кто-то оценивал?

– Как можно оценить предмет, стоимость которого увеличивается с каждым годом? Знающие люди говорили, что только английская королева обладает более дорогостоящей коллекцией.

– Мы начали разговор с Валентина Леонидовича Брикмана, – посмотрела в свои записи Петелина.

– В середине тридцатых у Леонида Брикмана родился сын Валентин. Он стал ювелиром, впрочем, посредственным. Но отец привил Валентину страсть к маркам. А потом папа и сын провернули гениальную комбинацию.

Елена вздернула бровь, поощряя собеседника продолжать рассказ.

– Валентин Брикман женился на единственной дочери известного московского филателиста. С годами их родители отошли в мир иной, и две уникальные коллекции объединились. Сами понимаете, какое получилось сокровище.

Лисицын закатил глаза и поднял руки, словно держал перед собой волшебную чашу. Петелина вернула его с небес на землю.

– Вениамин Романович, давайте поговорим о том, что вам известно об убийстве Валентина Брикмана. Это произошло… – Следователь демонстративно наморщила лоб.

– В девяносто пятом! – поспешил напомнить Лисицын. – Ужасное было время. Мне пришлось торговать колбасой. Марки никто не покупал. Кроме самых расчетливых, дальновидных.

Лисицын хитро улыбнулся, давая понять, что конвертировал колбасные дивиденды в не протухающие ценности. Петелиной вновь пришлось вернуть филателиста в нужное ей русло. Она понимала, что детали убийства сможет прочесть в официальном деле, но всегда полезно познакомиться со слухами. Тем более когда речь идет о специфическом мире коллекционеров.

– Что говорили о смерти Брикмана-младшего ваши посетители?

– Сын поплатился за грехи отца. В метафизическом смысле. Папа нажился на смерти, и смерть вернулась в их семью. Валентина Брикмана зарезали и ограбили. Его жену тоже пырнули ножом, она скончалась в больнице. В живых остался только сын – его не было дома.

– А что с марками?

– Чемодан с украденными марками нашли в тот же день на чердаке. В нем было девяносто пять процентов коллекции, но исчезнувшая часть была в десятки раз дороже оставшейся.

– Действовал специалист.

– Или по его заказу. Бандиты вынесли все марки, а он отобрал самое ценное.

– И вчера эта девушка принесла вам марки, украденные у Брикмана. – Петелина пододвинула по столу фотографию Кати Гребенкиной, назвавшейся Лизой Малышко.

– Да! Меня, правда, кое-что смутило…

– Что именно?

– И марка, и девушка, – невнятно произнес филателист.

– Она назвала свое имя?

– Нет. И марку забрала. Обещала прийти вечером, когда я найду покупателя.

– Этого? – Петелина придвинула к филателисту фотографию шестидесятилетнего господина с усиками и бакенбардами. – Кто он?

– Мой постоянный посетитель. Зовут его Тармо, а фамилия… Я не запомнил. Он хоть и эстонец, но проживает в Питере.

– Почему вы так решили?

– Особенности речи. Подъезд называл «парадное», и что-то еще в том же духе.

– Эстонец хотел купить марки, но ситуация осложнилась – явились посторонние.

Петелина показала собеседнику фотографии Дениса Гомельского и Алекса Баюкина. Лисицын вздохнул, задрал джемпер и продемонстрировал синяки на животе и на спине.

– Часа за полтора до сделки ко мне пришел вот этот ненормальный. – Филателист ткнул пальцем в снимок Алексея Баюкина. – Он стал пытать меня, бить. Спрашивал о марках Брикмана. Я не герой и рассказал ему, когда придет девушка. А что бы вы сделали на моем месте?

– Позвонила бы в полицию. Он же ушел.

– Да, бандит покинул магазин. Но предупредил: если что – я не доберусь до дома. Он угрожал мне оружием.

– Пистолетом? Вы модель запомнили?

– Елена Павловна, я разбираюсь в почтовых марках, а не в оружии.

Петелина через смартфон вошла в Интернет и показала филателисту пистолет Макарова.

– Этот?

– Кажется, у него был другой.

Елена загрузила изображение пистолета Ярыгина.

– Точно! – воскликнул Лисицын. – Именно такой он и совал мне под нос.

«Все сходится! – обрадовалась следователь. – Якобы утерянный пистолет Ярыгина никуда не пропадал. Он у Алексея Баюкина! Его надо срочно объявить в розыск. Бывший офицер действует вместе с Гомельским. Поэтому адвокат и пытается его выгородить!»

– Они подготовились, – продолжал рассказывать Лисицын. – Оказалось, что у Тармо не простая трость, а с электрошокером. С ее помощью он на время отключил бандита.

– Трость с электрошокером, – сделала пометку следователь.

Ее мыслями полностью завладела идея: как можно быстрее задержать Алексея Баюкина. Его показания могут дать ей козыри против адвоката Гомельского. Однако простого объявления в розыск недостаточно. Поиск может затянуться, а время не ждет. Нужно добиться, чтобы у квартиры генерала Баюкина установили круглосуточное наблюдение. Сын может прийти к отцу.

Елене не терпелось инициировать активные поиски Алексея Баюкина. Она сунула фотографии в папку и поднялась.

Филателист попытался что-то сказать о качестве уездных марок, но Петелина уже спешила к выходу.

– Я вас вызову, Вениамин Романович, и возьму официальные показания, – пообещала она на ходу.

– Как вам будет угодно, – сказал филателист, глядя на закрывшуюся дверь. – Только, сдается мне, девчонка принесла фальшивые марки.

47

После беседы с филателистом Елена Петелина вернулась к зданию Следственного комитета. Как только следователь покинула машину, к ней подошли двое мужчин в штатском. Холодные взгляды и военная выправка не оставляли сомнений в том, что форма и погоны им не чужды.