— Витя… Он настоящая тварь, — выплёвывает с ненавистью. — Сначала всё было неплохо — ухаживал красиво, настойчиво добивался. Я купилась, да, — кивает задумчиво.

Тамара выдаёт сухие факты, а меня переворачивает от ревности. Как представлю, что к нашей девочке какой-то гандон штопанный яйца катил, хочется выйти на кровавую охоту.

— А потом? — выдавливаю из себя вопрос.

— А потом, — выдыхает Тамара, — мы переспали и всё пошло наперекосяк. Витя стал вести себя холодно. Я не понимала почему. Дура такая, — улыбается горько, — думала, ему со мной не понравилось. Опыта с мужиком у меня не было.

— Он у тебя первым был? — этот чёртов вопрос даётся мне с огромным трудом.

— Первым, — глухо отзывается Тома.

Мне приходится сбавить скорость и остановить девятку на обочине. Рулить в таком состоянии опасно для жизни, а у меня Тома в машине. Реальность пробивается сквозь гул в ушах и красную шторку перед глазами, пальцы, сжатые на руле, скрючило. Слушать про этого, сука, Витю — испытание, но тишина ещё хуже.

— Дальше, — сиплым шёпотом требую продолжения.

— В общем, в один не прекрасный поздний вечер Витя внезапно оттаял. Появился у меня на пороге с извинениями. Я уши развесила — простила, и мы пошли в парк. Звёзды, фонари, цветы с клумбы в подарок — романтика, — Тома качает головой, упрекая себя. — Потом Витя предложил зарулить к его знакомому на хату — там тусовка была. Пришли. Я познакомилась с народом и выпила немного, но развезло меня конкретно. На ногах держалась и даже соображала, только всё как в тумане. Это меня и погубило, — Тома заканчивает рассказ, оставляя финал открытым.

Меня такой расклад не устраивает:

— Ты не договорила.

— Лёш, не надо тебе это знать, — девочка отворачивается, смотрит в окно. — Глупостей наделаешь.

Пидорку Вите конец по-любому. Разница лишь в том, буду я знать, за что грохну бывшего моей пары или не буду. Первый вариант предпочтительнее — не люблю я белые пятна на картах. Только не хочет мурка мне душу изливать, но есть связь, которая уже успела окрепнуть.

Я глушу мотор, а пара молчит. Надо ловить момент, пока Тома крутит в мыслях ситуацию из прошлого. Пережить с девочкой ту ночь заново я не смогу, но почувствовать то, что чувствовала она — реально. Откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза, и меня накрывает шквалом картинок. Я не ожидал, что это будут мыслеобразы, да ещё такие яркие.

Развезло Тамару не просто так. Витя ей в стакан с портвейном щедро накрошил демидрола. Глоток-другой — и девочку повело, а гаду это и надо было. Он и его друг, который тоже волк, решили, что с пьяным девичьим телом можно делать, что угодно. И развлечения эти такие, что мне прямо сейчас хочется развернуть девятку, рвануть в город, найти их и, сука, причиндалы выдернуть с потрохами. Твари хотели трахнуть Тому в волчьих ипостасях. В моём мире даже за разговоры о подобном оборотня могут казнить.

Открываю глаза и пялюсь в одну точку сквозь лобовуху. Унять бешеную ярость, бушующую в сердце, непросто. Есть две мысли, которыми я могу себя успокоить. Первая — волкам не удалось надругаться над Томой, вторая — я их найду.

Открываю бардачок, достаю ручку и блокнот:

— Черкани мне номер тачки этого Вити, — прошу Тому, а самого потряхивает.

— Лёш, ну зачем? — девочка округляет глазки, собираясь возмутиться.

Не прокатит, лапушка. Я этих мразей выловлю, и каждый из них будет умирать долгой и мучительной смертью. Тамара чувствует мой настрой, сглатывает нервно и царапает в блокноте номер Витиной машины.

Вот и хорошо, вот и славно. Послушная девочка. А гандонам скоро придёт пиздец.

За время в дороге мы Лёшей перекинулись парой фраз. Молчание оказалось слишком тяжелым — я устала, будто отпахала полный рабочий день на выезде в районе. Поговорили, называется. Подробностей про Витю я не выдала, но ощущение, что Альфа обо всём догадался, не покидает.

Лихой не спеша ведёт машину по главной деревенской улице, а я ему так и не сказала, чтобы возвращался в город. Встреча оборотня и моей бабули-ведьмы состояться не должна. Не сегодня.

— Показывай, куда дальше, — требует зверь.

— Останови здесь.

До бабушкиного двора ещё ехать и ехать, но я пройдусь.

— Приехали? — Лихой окидывает взглядом полуразвалившийся дом, у которого мы встали.

— Нет, но я добегу, — улыбаюсь волку самой милой улыбкой. — Всё, пока, — собираюсь открыть дверь.

— В смысле — пока?! — он ловит меня за руку. — Ты куда собралась?

— К бабушке, — невинно хлопаю ресничками.

Косить под дуру выходит плохо. В багажнике пять килограмм сахара и два соли — бабушке везу… Несу походу.

— Ага, к бабушке, — Лёша гнёт бровь. — Про сумки даже спрашивать не стану. Меня куда определить собираешься?

— Домой, — пожимаю плечами. — Кто меня в деревне тронет? Тут у речки пукнешь — в сельсовете уже в курсе.

— Я понял, — кивает волк. — Не хочешь меня с роднёй знакомить.

— Не хочу, — признаюсь со вздохом. — Вас двое, и знакомить надо двоих. Только я не знаю, как это бабуле объяснить. Она человек старомодный, не поймёт.

Это правда, точнее — часть правды, но объяснение достойное. Надеюсь, Лёша не обиделся, а я выкрутилась. Выкрутилась, да? Виновато смотрю на Альфу.

— Ровно стелешь, мурка, — на манер Горыныча заявляет Лихой. — Это единственная причина твоего желания сплавить меня?

Я мотаю головой и хмурюсь. Пауза висит тяжёлая. Как-то часто я стала недоговаривать — признаю. Надо исправляться. Всё равно волки рано или поздно узнают, чья я внучка.

— Моя бабушка — ведьма, — сознаюсь и с опаской кошусь на зверя.

Взаимная неприязнь между оборотнями и колдуньями — тема старая, но актуальная. Как Лёша отреагирует на новость — непонятно.

— Вот как… — задумчиво выдаёт волк.

Это всё? Хм, я ожидала от Лихого более эмоциональной реакции. Всё же он волк…

Альфа больше ничего не говорит и, кажется, не собирается. Только морщинка между бровями выдаёт глубокий мыслительный процесс. И сдаётся мне, что он размышляет не на тему отношения ко мне в свете открывшегося факта. Тут что-то другое.

— Всё, ты меня бросаешь? — пытаюсь шутить, но выходит криво.

— Ерунду говоришь, — Лёша смотрит на меня с тяжёлым упрёком во взгляде. — То, что ты внучка ведьмы — не повод для расставания. Зато я теперь понимаю, почему на тебя мой гипноз не действовал, как надо.

Хм, а ведь правда. Я не колдунья, но гены есть гены. Ладно, сейчас вообще не об этом. Надо что-то решать и двигать к бабушке. На девятку «мокрый асфальт» с интересом пялятся прохожие. Слух, что Тома прикатила в деревню на тачке с молодым-красивым, уже полетел по деревне.