— Я пойду, а ты езжай в город, — очередная попытка сделать по-моему натыкается на суровый волчий взгляд.

— Куда ехать? Показывай, — хищник говорит, а кажется, что рычит.

Умеет Лихой посмотреть и сказать так, что до мурашек пробирает. И все твои страхи уже не страхи — так, мелочь. Моментально становится ясно, кого надо бояться.

— Прямо до конца улицы и направо, — складываю руки на груди и смотрю в окно, — потом до зелёного забора. Он там один зелёный… — с ужасом представляю, что будет с бабулей, когда она увидит оборотня и всё про нас поймёт. — Лёш, бабушка моя — человек в возрасте, у неё давление, — уговариваю зверя. — Она меня растила, и я её очень люблю… Не хочу, чтобы с ней раньше времени что-нибудь случилось, — я говорю, а Лёша молчит. — У тебя есть бабушка? — поворачиваю к нему голову.

— Была когда-то, — сухо отвечает. — Где тут городские рыбаки, охотники и прочая нечисть ночует?

— Эм-м… Обычно на берегу речки — в машине или в палатке.

Лихой останавливает девятку на бабушкиной улице, не слишком близко от её дома.

— Всё, чеши, — оборотень смотрит на меня с лёгкой улыбкой на губах. — Когда домой надумаешь ехать, найдёшь меня на речке.

— Правда? И ты не обижаешься? — поверить не могу, что всё так просто решилось.

— Обижаюсь, конечно, — ехидно выдаёт волк. — Извинения принимаю натурой. Шуруй уже, внучка ведьмы, — смеётся.

У меня с души падает камень — вот тебе, Тамара, доказательство, что честно сказать выгоднее, чем увиливать. Учусь на собственных ошибках, умнею на собственных глазах.

Долгих прощаний мы с Лёшей не разводим, чтобы не привлекать внимание соседей. Короткий поцелуй и маленькая пошлая приятность, сказанная Альфой мне на ушко — финал расставания. Он уезжает, а я стою на пыльной дороге, смотрю вслед девятке «мокрый асфальт» и уже скучаю по моему зверю. Две недели волки от меня не отходили — приучили к себе, а теперь я осталась одна. Странные ощущения, неуютные.

Поёжившись, вздыхаю и топаю к бабушкиному дому. Меня ждут грядки, свинки и прочие дела — грустить некогда.

Корячусь кое-как с тяжёлыми сумками, открывая калитку. Захожу во двор — бабуля в огороде управляется. Она ростиком низкая, кругленькая и на ведьму совсем не похожа. Божий одуванчик в косынке.

— Внуча приехала! — бабушка машет мне рукой и улыбается.

И я машу, тоже улыбаюсь во весь рот, но улыбка сползает с губ, когда замечаю какого-то деда в огороде. Старичок капает землю лопатой и на меня внимания не обращает. Картошка-моркошка у бабушки в огороде росла, а вот деда тут не росло. Интересное кино, блин…

— Привет, — обнимаю бабушку, когда она подходит ко мне.

— До автобуса больше часа. Ты на чём приехала?

— На знакомом, — не могу перестать разглядывать трудолюбивого старичка. — Он на рыбалку сюда, ну и я с ним пристроилась, — вру и не краснею. — Это кто? — киваю на дедушку с лопатой.

— А-а, это, — бабушка хихикает, — Пал Афанасич. Он глуховат на оба уха, звать бесполезно. Я вас потом познакомлю. Ну что встала-то?! — берёт меня под руку. — Идём в дом. Покормлю тебя.

Ага-ага, идём.

Ты глянь, у бабушки моей мотоцикл с коляской появился! Да не просто мотоцикл, а полуразобранный, и куча деталей к нему. Интересно, она его вечерами собирает или как? Но это во дворе у гаража, а в доме ещё краше — в прихожей на вешалке мужская верхняя одежда, на столе в комнате электробритва. Уютный женский мирок, который бабушка создала в доме, щедро разбавлен мужицкими штучками. Не припомню, чтобы здесь где можно и нельзя валялись болтики-винтики, отвёртки. А сейчас валяются!

— Ба, ты что… мужика завела? — у меня глаз дёргается.

— Цыц! — бабуля показывает мне кулак. — Пал Афанасич не поросёнок, я его не заводила.

— Угу, сам прибился, — складываю руки на груди. — Даже со мной не посоветовалась, — дую губы.

— Я моральный ориентир, мне всё можно и без твоего разрешения, — заявляет бабушка и идёт в кухню.

Ой, даже не поворчать на неё! Я всё понимаю — на старости лет одной тяжело и скучно, а я сюда наездами. Не против я Пал Афанасича. Просто обидно, что бабушка мне про него ничего не рассказывала.

— Да я так, просто… — захожу в кухню, сажусь за стол. — Хороший человек?

— Я бы с плохим не связалась, — бабушка накладывает в тарелку окрошку. — Не пойму, — принюхивается, — откуда псиной мокрой несёт? Шельма опять в дом забежала? — ставит тарелку на стол и идёт искать собаку.

Шельма — бабушкина собака, дворняжка обыкновенная. Нет её в доме и не было… наверное. Я нюхаю собственное плечо и ничего, кроме своего запаха с ноткой крепкого мужицкого аромата Горыныча, не чую. Но для моей бабули-ведьмы это и есть «мокрая псина» — к гадалке не ходи.

— Нашла? — осторожно интересуюсь у бабушки, когда она возвращается.

— Нет. Сбежала, поди, поганка такая. Ты ешь давай, — пододвигает ко мне тарелку и бутылку с кефиром. — Как на работе дела? — садится напротив.

Ох, не туда разговор пошёл. Я хотела про работу рассказать перед самым отъездом, вручить бабушке деньги, которые мне дал Миша, и свинтить по-быстрому, чтобы у бабули шанса не было от них отказаться.

— Я привезла кое-что, — тянусь к сумочке, достаю деньги и кладу на стол. — Это на новую стайку. На материал и работникам заплатить.

Бабушка глядит на котлетку из купюр, а потом поднимает глаза на меня. Ой-ей… Не просто смотрит — до самого дна души взглядом достаёт. У меня по телу бежит лёгкий холодок, а щёки вспыхивают жаром.

Бабуля встаёт из-за стола и достаёт из навесного шкафчика старую колоду карт. Ну всё, хана котёнку. То есть мне. Поразительно, сколько народа может узнать обо мне всё, что хочет, без моего на то желания! И ладно, если бабушка кинет карты и увидит только про работу. У меня в рукаве два туза, о которых моей бабуле лучше не знать.

— Так-так… Очень интересно, — она смотрит на расклад. — Откуда дровишки, внуча? — кивает на пачку денег.

— Миша дал, — признаюсь со вздохом.

— А ты, значит, безработная, прости хоспади, решила мне помочь, — качает головой, а во взгляде вселенский упрёк.

— Что такого? Я же в дело, а не на ветер. Мясо я люблю.

— Мы с Пал Афанасичем поставим стайку. Есть на что, слава богу. Забери денежки и припрячь, — суёт «котлетку» мне в сумку.

— Ну, ба! — пытаюсь возмутиться.

— Не бакай мне тут! — грозит пальцем. — Пригодятся они тебе. Скоро.

О как. Увидела она в карточном раскладе что-то интересное.

— Зачем пригодятся, м?

— Окрошку ешь, — командует бабуля.

Не расскажет — понятно. Я пытать её не стану. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, есть вещи, о которых при гадании говорить не стоит, иначе сбудется всё шиворот-навыворот.