— Вкусно, — сую в рот третью ложку любимой бабушкиной окрошки.

— Это очень хорошо… — она продолжает класть карты на стол. — А это очень интересно, — гнёт бровь. — Два короля к тебе ложатся и оба с постелью.

Поперхнувшись, кашляю и стучу себя кулаком в грудь. Пошло-поехало, сейчас бабушка всё узнает.

— Что-то они тебе не то показывают, — хриплю.

— Ой ли? — щурится. — Но странно, да. Короли эти не соперники друг другу, хоть и любят тебя оба.

— Врут карты! — делаю большие глаза.

Ситуацию спасает Пал Афанасич. Старичок, видимо, накопался в огороде и решил зайти домой. Вовремя!

— Паша, это внучка моя Тамара! — орёт бабушка, чтобы дед услышал.

Пал Афанасич кивает, улыбается и достаёт из-за печки бутылку. Ставит её на стол и кивает бабушке, чтобы стаканы несла. Он не разговаривает — всё молча, но бабуля моя понимает отлично. Но главное — она отвлекается от карт.

— Обычно я не пью, но сегодня буду, — с радостью соглашаюсь тяпнуть настойки за знакомство.

Ох, Пал Афанасич, я вас первый раз вижу, но уже люблю! Этот дружелюбный дедушка только что спас меня от смерти, а бабулю от инфаркта. Два короля у внучки и оба с постелью — шутка ли!

Хорошо на речке. Ещё бы комарья меньше было. Бью себя по морде ладонью — лишаю жизни кровопийцу и продолжаю наслаждаться закатом. Тут я понимаю, как меня задолбал город. Редкие вылазки на дачу в лес как глоток свежего воздуха, но потом приходится возвращаться к бетону, людям, суете. И жизнь эта бандитская костью поперёк горла стоит. Только иначе сейчас не прожить. Тем более Тамара у нас с Горынычем появилась. Паре нужно всё самое лучшее дать. В лепёшку разбиться, но сделать так, чтобы девочка ни в чём не нуждалась.

Планов на будущее лично у меня много, а вот у Игорёхи план один — домой вернуться. Кто бы мне сказал месяц назад, что не я, а он будет в стаю рваться, хрен бы поверил. Но теперь так. Думаю, если правильно подкатить к бабушке нашей мурки, она бы могла вернуть нас домой. Только тут много тонкостей. Я бы даже сказал — до хера.

Вдалеке в вечернем темнеющем небе собираются тучи, пахнет грозой. Непогода ночью доползёт сюда. В машине посплю, не страшно…

Стою, думы дурацкие думаю, и чувствую — в спину мне кто-то смотрит. Оборачиваюсь, и в этот момент пока в чистом небе над головой херачит мощная жирная молния, а через мгновение бахает гром — земля под ногами вздрагивает. В нескольких метрах от меня стоит пожилая женщина — ростом небольшая, пухленькая. Смотрит на меня и молчит. Эффектное появление, хер поспоришь. Я, конечно, Альфа и всё такое, но седых волос на жопе прибавилось.

— Ну, здравствуй, волчок, — выдаёт бабуля.

Ведьма. Тут и думать нечего. Много ли ведьм в деревне, похожих на Тамару? Думаю, одна — её бабушка. Вот и познакомились.

— Вечерочка доброго, — киваю. — Какими судьбами?

— Решила поглядеть на короля пикового, — бабушка тасует колоду карт. — Трефовый тоже здесь?

— Нет. В городе остался, — отлично понимаю, что отпираться бесполезно.

А ещё я понимаю, что встреча с этой милой женщиной преклонного возраста может закончиться печально. Для меня. Старушка симпатии ко мне не питает — смотрит как на кучу мусора. Да и шансов в бою с колдуньей у меня маловато. Во-первых, это бабушка нашей Тамары — у меня пасть не откроется её загрызть. А во-вторых, если на внучку ведьмы мой гипноз не особо действует, то на саму ведьму не подействует точно.

— Нина Ефимовна, — представляется колдунья. — Тебя как звать?

— Лёха… Алексей.

— Расскажи мне, Лёха-Алексей, как на моей внучке метки волчьи оказались? Две.

— Случайно… — я хочу объяснить, но это, сука, сложно.

— Случайно? — ведьма сурово гнёт седую бровь.

— То есть не случайно, — мямлю, как пацан какой-то.

— Специально девке жизнь испортили, прости хоспади?

— Почему сразу испортили? Томе с нами хорошо.

— Тамара влюблена, как кошка, и думает сердцем, а не головой. Какое счастье девочке с оборотнями светит? Грех один и слёзы.

— Ей решать, а не вам, — осмеливаюсь на дерзость, потому что это правда.

— Посмотрим, — ведьма снова берётся тасовать колоду и шагает ко мне.

Мне против братвы пойти не западло, если понадобится, но против Нины Ефимовны переть не хочется. Бабуля, вы бы шли… к чёртовой матери. Кровопролитие ни вам, ни мне не нужно.

Но колдунья на меня нападать не собирается — она встаёт у девятки и деловито раскладывает на капоте карты. Сеанс гадания намечается?

— Это зачем? — подхожу ближе — мне интересно.

— Поглядеть хочу, что вы за пряники такие, — бубнит старушка и собирает карты. — Сдвинь крышку левой лапой, — протягивает мне колоду.

Да пожалуйста — сдвигаю.

— И что там? — заглядываю через плечо ведьмы.

— Власть, большие деньги, жизнь сытая и дорога дальняя. У тебя и у друга твоего. Не местные вы, что ли?

— Не из этого мира, — киваю.

А Нина Ефимовна шарит! Недаром колдунья.

— Так, может, вам домой помочь вернуться? — хитро щурится бабушка.

Мне только хмыкнуть и остаётся. Ещё не так давно я бы за возможность вернуться в родной мир зубами уцепился.

— Если с Тамарой вместе, то мы с братишкой не против, — выдаю нахально.

— Щаз, ага! — ожидаемо возмущается колдунья. — Губу закатай, волчок. И подумай хорошенько. Тебя дома ждёт стая, вожаком станешь, а братишка твоей правой рукой. Ты ведь хочешь домой, да? — заглядывает мне в глаза. — Там у вас девок будет тьма.

— Мы одну хотим. Тамара наша с Игорем пара.

— Заладил, — фыркает Нина Ефимовна, — как пластинка испорченная — пара, Тамара… У вас, оборотней, сердца волчьи под любовь не заточенные, так что не надо мне здесь рассказывать.

— Поверьте, уважаемая, в других обстоятельствах мы бы вас сами просили о помощи. Деньги бы предложили… Большие.

— И ты готов всё променять на мою внучку? — удивляется бабуля.

— На родине всегда лучше, — смотрю в закат и улыбаюсь. — Я это точно знаю, — поворачиваю голову на ведьму. — Тому вы с нами не отпустите, да и она не захочет жить в чужом для неё мире, где всё незнакомое и непонятное. Без вашей внучки ни мне, ни Игорю жизни нет. Вот и весь расклад.

— Странный волчок, — Нина Ефимовна качает головой. — Первый раз вижу оборотня, который ради девчонки готов отказаться от стаи.

— Какой есть, — пожимаю плечами и снова смотрю вдаль.

Красивый тут закат — не оторваться. Только комары доставучие, чтоб их…