Движение происходило исключительно у меня в мозгу. На самом деле мы не сдвинулись с места. Глаза мои были закрыты. Я летал и кружился, но костлявым задом ощущал гравитацию, земную твердь. Сознание путешествовало отдельно от тела.

Когда я первый раз пробовал на вкус вино, алкоголь, в сравнении с поцелуем языками это детская шалость.

Фильм закончился, был включен свет, открыты двери на улицу. Мы ощутили чарующую прелесть свежего воздуха, его незабываемый вкус, арбузно-сладкий запах, но даже живая атмосфера, насыщенная кислородом, не могла сравниться с божественным вкусом девственного поцелуя, первого настоящего поцелуя в моей жизни.

Я едва отдышался. Лицо горело огнём, ноги и руки вибрировали, внутренности дрожали. Мне казалось, что все смотрят на меня, улыбаются, осуждающе или завистливо качают головами, смеются. Представляю, как глупо я выглядел.

Леночка пыталась заглянуть мне в глаза, забегала вперёд. Она непременно хотела знать, что чувствую, но я старательно прятал взгляд. Девочка что-то восторженно говорила, говорила. Суть слов не доходила до меня. Я всё ещё был под впечатлением.

Было так неловко. Совершеннолетний почти мужчина, второкурсник, и шестнадцатилетняя девчонка. Пусть она выглядит взрослой, пусть рельефная фигура и провокационное поведение указывают на то, что созрела, что такую нет необходимости соблазнять, но по возрасту она ребёнок. Это нужно было осмыслить, но логические умозаключения моментально выветривались из головы. Эмоции и чувства, зов плоти, оказались гораздо сильнее психологических, философских и морально этических умозаключений.

Подобного восторга, эмоционального и физического, я никогда прежде не испытывал. Даже сейчас, спустя полчаса, в моих венах не кровь, а коктейль в лошадиной концентрации природных наркотиков, которыми, по всей видимости, я бессовестно злоупотребил.

Хотелось кричать от восторга, бить себя кулаками в грудь, и плакать, словно я не цивилизованный гражданин, а первобытное животное с шерстяным покровом на всей площади тела.

А ведь, пожалуй, это ещё вопрос, кто кого совратил. Ну, Леночка, мама мия!

Нужно сказать ей что-нибудь ободряющее: как она свежа, как нежна и прекрасна. Разве в русском языке не хватает восторженных комплиментов, остроумного восхищения, эпитетов, описывающих трепетные переживания, искреннюю благодарность, ликование, радость?

Там, в клубе, она мне показалась обычной, вполне себе серой особой. Почему теперь девочка выглядит воплощением совершенства, роскошным образцом абсолютной гармонии?

Наверно, я схожу с ума, не иначе. Может сходить провериться? Как же хочется всё, что только что испытал, повторить.

Почему фильмы такие короткие?

Через неделю я забросил охоту, спорт. Если честно, учёбу тоже. Жизнь без поцелуев стала невыносимым испытанием. Я превратился в настоящего наркомана: есть доза любовного зелья, я в восторге и счастлив, Нет, хотя бы несколько часов, жизнь превращается в серьёзное испытание, в гримасу судьбы, в ехидную насмешку.

Леночка стала нужна и необходима как вода, как воздух. Без неё жизнь прекращалась. Мы целовались всё свободное время, но потребность увеличивать дозу росла быстрее. Мы могли в выходной день в пять утра убежать в тундру, а домой вернуться после полуночи.

Думаете, мы фантазировали, строили планы на будущее? Так нет, всё это время наши языки и тела соприкасались, обмениваясь немыслимо мощной энергией любви. Мы поглощали дыхание и любовный сок как живительный нектар, приобретая сверхъестественную силу для новых подвигов.

Мы научились дышать носом или совсем не дышать. Поцелуи без конца и начала воспринимали как интимную близость высшего порядка, как секс языками. Разговаривать нам было некогда, да и потребности произносить ничего не значащие слова не было.

Если бы у меня спросили — какого цвета у твоей любимой глаза или волосы, пожалуй, я не смог бы ответить. Большую часть времени мои глаза были закрыты. В оставшиеся мгновения я внимательно рассматривал восхитительные губы и нос подруги. Зато детально, с массой эмоциональных и эстетических деталей, мог рассказать о вкусе и запахе любимой, о тактильных ощущениях и удивительных спонтанных реакциях организма.

Слава богу, что я не имел предварительного любовного опыта, что позволяло безболезненно переносить теснейшую близость без страха сорваться в пропасть безудержного эротического соблазна.

Потребности проникнуть в глубину пограничной зоны я не испытывал. Моя страсть была сосредоточена на территории выше пояса. Более тесных отношений мы не допускали. А вот верхнюю часть соблазнительной девичьей фигуры, Леночка мне демонстрировала довольно часто.

Как же я любил этот мягкий, покрытый детским пухом животик и ложбинку меж грудей. А теребить наливные холмики, облизывать, целовать нахально восстающие соски, стало моим призванием.

Я приступал к любимому занятию, экспериментируя так и этак, смакуя ощущения на вкус, растворяясь в эмоциях, в желании слиться.

Во время целомудренных интимных упражнений Леночка источала божественные ароматы, наполняя пространство вокруг терпкими запахами мускуса, сладостью экзотических фруктов, свежестью цветущего луга, медовым привкусом распускающихся по весне почек.

Иногда любимая закатывала глаза и стонала, возможно, соблазняла, дразнила.

В эти редкие минуты я чувствовал весь спектр цитрусового букета, ощущал горячее дыхание солнечного дня, марево цветочных благоуханий, накатывающий и убегающий прочь вкус солёного морского прибоя.

Я был исключительно с ней, а она вмещала в себя весь Мир.

Нам было настолько хорошо, что я согласен был закончить на этом земной путь. Впрочем, это лишь мимолетные мысли, блажь. Жить хотелось, даже очень. Как можно покинуть земную юдоль в минуты сладкого томления, когда пик восторга плавно переходит в мистический экстаз? Конечно, подобные мысли были несусветной глупостью.

Я не понимал, не знал, что со мной происходит. Во всяком случае, не задумывался ни разу, любовь ли это. Жизнь удалась. Это бесспорно. Она прекрасна и другой мне не нужно.

Так продолжалось до лета. После экзаменов меня направили на практику. Далеко, на острова в устье реки Печора, недалеко от Белого моря. Там мне предстояло пробыть два бесконечно долгих месяца. Представляете мою печаль, мои неподдельно скорбные ощущения, эту дикую душевную боль, ожидание ломки без любимого лакомства, без близкого человечка? Какой же я стал сладкоежка.

Леночка рыдала, заламывала в отчаянии руки. Помню момент, когда она готова была немедленно расстаться с невинностью, даже требовала, боялась потерять меня навеки.

Да, у неё действительно возникали такие нелепые мысли.

Я в подобном ключе не думал. Чувство собственника, ревность, не были мне знакомы. Я доверял своей милой девочке целиком и полностью. Как же иначе. Ведь наша любовь из числа тех, что дается однажды и навечно.

Позволить себе разрушить девственность любимого человека, не достигшего совершеннолетия я не решился. Для меня подобный акт представлялся преступлением,