– О боже, это скверно, – я пошла за ним к двери.

– Блин, как бы я хотел, чтобы он серьезнее относился к лечению! Рано или поздно меня рядом не окажется.

– Если хочешь, можешь хранить несколько доз инсулина у меня. На всякий случай.

– Слушай, хорошая идея. – Бишоп вышел в холл, пристукивая костылем. – Но разговор, – он покрутил рукой между своим пахом и моим, – не окончен.

Я выразительно округлила глаза.

– А я считаю, лучше все списать на гормоны и сделать вид, будто ничего не было.

Ответить Бишоп не успел – Нолан открыл дверь. Он поглядел на брата, на меня и сморщился:

– Простите, что помешал!

– Да уж, извиняйся как следует, засранец! Испортил мне вечер!

– Скажешь, если понадобится помощь, – напомнила я.

Бишоп отмахнулся, и они скрылись в своем пентхаусе. Я закрыла дверь и прислонилась к ней, проведя пальцами по краю щеки, где покусывал Бишоп, и вниз по шее, где он, наверное, оставил засос. Я побежала в ванную и включила свет. Пятно было ярко-розовым, с крошечными полукружиями – следами зубов.

Укладываясь спать, я могла думать только об этом почти поцелуе, и эти мысли последовали за мной в царство снов. Мне не нужны проблемы в случае связи с Бишопом, но я не знаю, как удержать свой, гм, низ живота, который властно тянет к его паху, если мы вдруг снова окажемся в подобной ситуации.

Стиви

Джоуи нагнал меня на следующее утро в ординаторской и атаковал вопросами о Бишопе и о том, что между нами происходит.

– Я помогаю ему восстанавливаться и буду признательна, если ты придержишь свой длинный язык и не станешь трепаться.

Джоуи скрестил руки на груди и прислонился к соседнему шкафчику. Из-под мышки у него торчал целый клок курчавой волосни, и я представила, как задыхается его подмышечный тролль.

– А с виду так у вас куда больше, чем простая помощь. Он в курсе, что мы с тобой встречались? Стиви, я понимаю, ты ищешь способ меня забыть, но это уже какой-то мазохизм! Кому в итоге будет душевно больно?

Меня взорвало, что Джоуи так уверенно решил, будто я в темпе нашла себе нового кавалера, лишь чтобы утереть ему нос.

– Что ты тут начинаешь, Джоуи? Решил дать мне совет, как строить отношения?

– Я не хочу, чтобы ты делала то, в чем позже будешь горько раскаиваться.

Я с грохотом захлопнула шкафчик, пожалев, что Джоуи не держался за его край, и напомнила себе: я на работе, а его цель – вывести меня из себя и спровоцировать скандал. Ни за что не подарю ему такого удовольствия.

– Я уже кое в чем раскаиваюсь. Я потратила на тебя целый год. Это надолго останется в моем почетном списке того, о чем я искренне жалею.

Он шагнул вправо, загородив мне путь. Мне захотелось врезать ему в пах. Джоуи развел руки с видом издевательской капитуляции, заодно не давая мне пройти.

– Слушай, Стиви, можешь и дальше на меня обижаться, твое дело, но ты вообще слышала о его репутации? Ты видела, с какими женщинами он встречается?

– Еще раз про обиду, я не поняла.

– Ты по-прежнему сердишься на меня за одну-единственную маленькую ошибку!

– Долбить другую в мой день рождения – это не маленькая ошибка.

Джоуи пропустил это мимо ушей и поднес мне свой сотовый. Он явно не один час отслеживал Бишопа в соцсетях. В строке поиска был напечатан хештег «#накрылиБишопаУинслоу».

– На, полюбуйся!

– А почему ты разглядываешь Бишопа в нижнем белье?

– Я его не разглядываю! – Джоуи оглянулся, не слышит ли нас кто. К сожалению, мы по-прежнему были одни. – Таких фотографий просто не сосчитать, многие из них совсем свежие – минимум штук шесть за последние пару месяцев! Ты реально хочешь связаться с этим типом?

Посторонний человек, поглядев на то, что показывал мне Джоуи, счел бы Бишопа бабником, но так уж случилось, что я посвящена в тайну вереницы пассий его брата. Я даже узнала на одной из фотографий самую последнюю (недельной давности) «коллегу» Нолана по постели. Все снимки сделаны в квартире Бишопа, в основном нечеткие, будто снятые исподтишка. На некоторых Бишоп не догадывается, что его снимают, на других он выставляет средний палец, якобы почесывая висок или подбородок.

Я легко могла все объяснить, но ведь даже хорошо, если Джоуи считает Бишопа всеядным ловеласом. Его убежденность доставляла мне злорадное удовольствие.

– А вот это действительно не твое дело, не правда ли?

– Прекрасно, не будем больше об этом говорить.

– Какая прелесть, наконец-то до тебя дошло! – Я снова попыталась обойти Джоуи, но он опять шагнул туда же, куда и я.

– Погоди, нам еще нужно обсудить оформление зала. Может, на этот раз ты ко мне приедешь?

Что?! Да не может же он настолько ни черта не понимать!

– Я занята.

– Заодно заберешь свой чемодан, а после я даже подвезу тебя до дома. Надо же что-то решать, от нас ожидают концепцию оформления и примерный бюджет к концу недели!

Я раздраженно вздохнула и махнула рукой. Как только этот дурацкий проект будет сдан, я открытым текстом пошлю Джоуи туда, где солнце не всходит.

– Хорошо, я приеду, но лишь потому, что мне нужен мой чемодан и благотворительный бал камнем висит на шее. Все, через пятнадцать минут у меня клиентка, дай мне пройти.

– О’кей, я тогда жду тебя в вестибюле в пять часов! – Улыбка у него была настолько самодовольной, что мне захотелось стереть ее с физиономии Джоуи чем-нибудь тяжелым.

– У меня клиенты до шести. Я приеду, когда освобожусь.

– Ничего-ничего, я подожду!

– Жди, если делать нечего, – и я ушла, оставив его в ординаторской, раздраженная, что никак не могу отвязаться от этого типа.

В середине дня Бишоп написал узнать, можно ли ему прийти в семь. Я ответила, что могу задержаться, потому что нужно сделать пару дел. Я нервничала после того, что было вчера (и того, что едва не произошло). Меньше чем через минуту от Бишопа пришло новое смс с обилием недовольных эмодзи, словно я наносила ему некий ущерб, не будучи к его услугам, когда ему хочется.

Я забросала его гифками, предлагавшими Бишопу засунуть корону в задницу. Я не стала скрывать (а смысл?), что задержусь потому, что надо забрать мои вещи у Джоуи и обсудить с ним концепцию оформления зала, будь оно неладно. И пусть Бишоп учтет, что я приеду в самом скверном настроении, поэтому если он раскатал губы на продолжение вчерашнего «банкета», пусть закатает. Я твердо решила, что гордое молчание – лучшая стратегия, и оставила телефон в рюкзаке на весь остаток дня, не собираясь терпеть еще и притязания Бишопа и читать его мнение о наших фрикциях или о Джоуи с его подходцами.