Потому что уже не могла выносить этой изматывающей неопределённости.

— Вы сделаете из меня куклу, да? Так, господин Гримс? Это же то, что вы умеете делать лучше всего…

Мужчина посмотрел на неё. Криво усмехнулся. И вдруг, как изредка, но всё же делал когда-то в прошлом, потрепал её по волосам.

— А ты смышлёная девчонка. Да, угадала. Именно это я с тобой и сделаю. Вот так ты и станешь совершенной. Уснёшь… и проснёшься совсем другой. Сильной, выносливой… а какой красивой! Ещё и благодарить меня будешь.

Аринса забыла, как дышать. Только смотрела в ужасе. А господин Гримс выглядел очень довольным и собой, и ею.

— Скажите, а Армелина… — рискнула задать ещё один вопрос она. — Она ведь жива? Или… тоже стала одной из ваших кукол?

— Не смей так говорить! — На этот раз его рука дала ей оплеуху, от которой голова взорвалась болью и громко зазвенело в ушах. — Армелина не одна из кукол, она особенная! И всегда будет особенной! А теперь помалкивай, если не хочешь впредь сидеть здесь голодной!

Глава 21

Этим вечером, а затем и ночью Гай так не пришёл домой. Я понимала, что всё дело в его работе, да и Фрези Лийу сказала, что такое бывает время от времени, если у главы магистрата много важных дел, однако я не находила себе места от переживаний за него. Вдруг это опасно? Что если он столкнётся с преступником лицом к лицу? Я ходила кругами по покоям владельца особняка, пока небесная птица меня не одёрнула.

— Хватит мелькать у меня перед глазами! — проворчала она. — Кто бы мог подумать, что куклы умеют настолько сильно волноваться? Иди уже отдохни, а я тоже пойду лягу, так и утро быстрее наступит!

В этом я была с ней полностью согласна, но спать мне не хотелось. Ещё и Дюдюка молчала. После нашего разговора, когда я снова поймала её на оговорке, выдававшей тайную связь нечисти с кукольником, она, похоже, решила меня игнорировать. Я тоже приняла решение. Когда Лэндон вернётся, я всё ему расскажу. И про неё, и про себя, а также про создателя кукол. Будь что будет, но скрывать правду и обманывать человека, к которому рвалось моё сердце, я больше не могла. Бабушка меня не так воспитывала. И даже если он не поймёт, если, выдав себя, я рискну жизнью, молчать больше не стану.

Фрези легла спать, поговорить мне было больше не с кем, и я вспомнила про зеркало. Отправилась к нему с затаённой надеждой — увижу ли снова своё настоящее отражение? Или после того сновидения такого больше не случится?..

Стоило начать говорить, как зеркало снова засветилось, наливаясь яркостью и переливаясь всеми оттенками радуги. И вскоре я с облегчением увидела в нём не себя-Элинайю, а себя-Элину! Однако на сей раз я восприняла такую метаморфозу спокойнее, уже не ощущая прежней тоски и боли. Это было как взглянуть на старую фотографию и улыбнуться, вспомнив прошлое, но с надеждой глядя в будущее. И пусть моё будущее пока оставалось покрытым мраком неизвестности, я старалась верить в то, что всё у меня наладится, пусть даже в другом мире и кукольном — но весьма необычном — теле.

Верить в Гая. В то, что он меня поймёт. Поверит. Не станет осуждать за молчание. А вместе мы непременно придумаем, как изгнать из этого тела вредную нечисть, да и кукольника необходимо привлечь к ответственности за его пугающие и наверняка запрещённые эксперименты с куклами и человеческими душами.

Вот, кстати, ещё один вопрос — если он не намеренно ловил заблудившиеся души попаданок из других миров, то кого собирался подселить в куклу? Какую-нибудь девушку из этого мира? Выходит, души и вправду на некоторое время задерживаются, не желая покидать мир живых после смерти… или же…

Я потрясла головой, стараясь отогнать осенившую меня страшную мысль, но она ни в какую не желала уходить, а лишь укоренялась. Мысль, что тот, кто создавал кукол, мог пойти на убийство, чтобы достать человеческую душу для своего опыта. А если опыт не первый, то и убийство наверняка не первое…

Нельзя утверждать это без доказательств, но дело тут определённо нечисто.

«Не лезь в это! — Ну надо же, кто проснулся! На сей раз моя внутренняя соседка разозлилась не на шутку. — Не вмешивайся в дела создателя! Последний раз тебя предупреждаю!»

«А то что? — вздохнула я. По правде говоря, от препирательств с нечистью я уже изрядно устала. — Что ты мне сделаешь?»

«Увидишь, что сделаю! — проскрипела она. — Я докажу тебе, что я сильнее! Ничего ты лорду не расскажешь, не позволю тебе это сделать и подставить создателя!»

И пока я подбирала слова, чтобы убедить Дюдюку довериться наконец-то главе магистрата, а не этому мутному кукольнику, верность которому она так упорно демонстрировала, что-то произошло. Почти такое же, как тогда, когда нечисть уже перехватывала власть над телом, только в этот раз я почувствовала тот миг, когда она начала продавливать кукольное сознание под себя, стараясь меня отключить. Сейчас я уже могла сопротивляться и делала это изо всех сил, но… проиграла.

Мой разум погрузился в темноту.

А когда я очнулась, то обнаружила, что нахожусь уже не в доме лорда Лэндона, а совсем в другом месте. Увы, в знакомом. И снова вижу перед собой ухмыляющееся лицо человека, которого надеялась никогда больше не встретить.

Тэренс Гримс

С самого утра его ждали сплошные неожиданности. Сначала эта девчонка Аринса продемонстрировала недюжинную сообразительность и заявила о своей догадке, которая и в самом деле оказалась верной. Правда, про Армелину она заговорила напрасно. Марать имя дочери Тэренс никому не позволял. И в особенности тем, кто и ногтя её не стоил!

А затем на связь внезапно вышла Элинайя и заявила, что хочет встретиться лично. И не просто встретиться и вернуться в дом главы магистрата, а сбежать из этого дома! И, по её словам, на это имелась крайне веская причина.

«Всё-таки рассекретил наши тайные переговоры, — подумал Гримс. — Бестолковая кукла, ничего-то ей доверить нельзя! И чем она только вызвала подозрения Лэндона?»

Однако дело оказалось в другом. В том, чего Тэренс никак не ожидал. Позволив Элинайе прийти в его особняк, что она и сделала, воспользовавшись тем, что главы магистрата не оказалось дома, он выслушал её и был крайне ошеломлён тем, что она ему рассказала.

— Почему ты раньше молчала?! — прорычал Гримс.

— Боялась… — пробормотала нечисть, опуская взгляд.

— И чего же?

— Что вы её