– Работы у нас много было. Больше ничего не замечал.

– Ваша верность погибшему генералу вызывает уважение, –кивнул Дронго, – но я не собираюсь писать о нем статью или перечислять внекрологе его заслуги. Мне важно понять, почему его убили. Что именнопроизошло?

– Он многим мешал, – сразу сообщил Чхиквадзе. – Такие людивсем мешают. Вот поэтому его и убили…

– Вы были вместе с ним в последней командировке? – уточнилДронго, поняв, что необходимо задавать более конкретные вопросы.

– Мы ездили в Вашингтон в составе делегации.

– Он вел себя нормально?

– Конечно. Он всегда умел себя держать. Знаете, какойчеловек был. Настоящее золото. Настоящий мужчина.

– Мне говорили, что во время командировки между ним игенералом Аситашвили постоянно вспыхивали ссоры. Вы не были свидетелем такихразмолвок?

– Они не ссорились, они спорили о своих делах. Нормальныйспор двух генералов. Разве мужчины не могут поспорить?

– Могут, но у них были разные позиции по договору оприглашении сюда американских специалистов.

– Кто вам сказал? – слегка удивился Чхиквадзе. – Вы знаете,как генерал любил свою родину, как хотел, чтобы Грузия была свободной?

– Не сомневаюсь. Но, по моим сведениям, у него бывали спорытактического характера с генералом Аситашвили. Ваш начальник считал, чтовоенные слишком форсируют события. Разве не так?

– Военные часто ничего не понимают, – презрительно заметилЧхиквадзе. – У них лозунг «бей-беги». Им нужно больше денег на технику и наоборудование, больше зарубежных гостей, чтобы пускать пыль в глаза. Им нужнамаленькая война, чтобы все видели, какие они герои. А полицейским нужен мир. Имы лучше других понимаем людей, потому что каждый день общаемся с обычнымигражданами. Мы знаем, что у людей совсем другие проблемы.

– Говорят, что большинство ваших офицеров, которые были свами в командировке, поддерживали Аситашвили.

– Кто говорит? – сразу спросил Чхиквадзе. – Вам наверняка обэтом рассказали сами военные.

В коридоре послышался шум, чьи-то голоса. Приехавшая новаяпара охранников сменяла прежних.

– Вы бывали в доме Гургенидзе? – поинтересовался Дронго.

– Много раз. У него такая хорошая семья.

– Мне говорили, что вы его дальний родственник?

– Верно. Но он был достаточно принципиальный человек, чтобыне придавать значения такому факту. Ни при каких обстоятельствах, даже во времябоевых действий.

– Гургенидзе мог впустить к себе незнакомого человека черезчерный ход?

– Не знаю. Думаю, что нет. Но если ему нужно было сделатьтак, чтобы никто не узнал об их встрече, он мог бы впустить человека черезчерный ход.

– Вы когда-нибудь поднимались к нему через внутренний двор?

– Нет, никогда. Я всегда входил через парадную дверь. Но уГургенидзе могли быть причины, по которым он не хотел посвящать в свои секретычленов семьи.

– Понятно. Вы знаете, кто первым прибыл на местопроисшествия?

– Об этом знают все близкие семье люди. Несчастная женагенерала позвонила его младшему брату Автандилу Гургенидзе, попросила егоприехать. А уже затем позвонили в полицию и в «Скорую помощь».

– Вы не приезжали в тот день к генералу?

– Когда узнал о случившемся, сразу приехал. Я был дома,когда мне позвонили. Поэтому оделся и поехал. Как только вошел в дом, сразуувидел Автандила Гургенидзе и заместителя министра национальной безопасностиТеймураза Чхенкели. Мы вместе сделали опись документов в кабинете генерала.Трупа уже не было, – Чхиквадзе тяжело вздохнул. – Мы были с ним как братья. Яего очень уважал…

– Вы сделали опись документов?

– Мы забрали все бумаги, которые хранились у него в кабинете.Документы и бумаги мы перевезли в МВД, к полковнику Джибладзе. На следующийдень их просмотрели. Ничего особенного в них не обнаружили. Приезжал Автандил итоже смотрел все документы вместе с нами.

– Вы знали, что дочь генерала Гургенидзе работает впредставительстве американской фармацевтической компании?

– Знал, – сразу нахмурился Чхиквадзе.

– Вам не понравился мой вопрос? – уточнил Дронго.

– Не понравился, – кивнул Чхиквадзе. – Вы в чем-топодозреваете моего погибшего руководителя?

– Почему вы так решили? Мне важно знать, насколько он былосведомлен?

– В чем осведомлен? – зло спросил Чхиквадзе. – Нужно былознать генерала, чтобы понять, как он злился, когда ему стало известно, что егодочь взяли на работу в фирму, где она практически ничего не делала, получаябольшую зарплату.

– Почему же он не настоял на ее увольнении?

– У Этери были большие проблемы с мужем, – пояснилЧхиквадзе. – Поэтому отец не стал настаивать на ее увольнении. Ему казалось,что, занявшись работой, она отвлечется от своих проблем. Ее муж – карьерист ибабник, Этери не хотела терпеть рядом с собой такого слизняка.

– Вы знаете, по чьей рекомендации ее приняли на работу?

– Об этом знали все близкие генерала. Супруга ГурамаМирцхулавы ее подруга…

– Нет, – остановил его Дронго, – вы же знаете, что этонеправда. – Чхиквадзе нервно дернулся. Отвернулся. И ничего не спросил. – Кторекомендовал Этери Гургенидзе на работу в эту компанию? – повторил вопросДронго. – Только не рассказывайте сказки о ее подруге… Не забывайте, я имеювозможность узнать более точную информацию от самого господина Мирцхулавы.

– Вейднер, – выдавил Чхиквадзе. – Ее рекомендовал туда БрэттВейднер, руководитель филиала фонда Карнеги в нашей стране.

– Почему он это сделал?

Чхиквадзе хотел что-то сказать, но промолчал.

– Почему он так заботился о дочери генерала?

Чхиквадзе молчал, отвернувшись.

– Говорите, – попросил Дронго. – Нам нужно установитьистину.

– О чем говорить, если вы все знаете?

– Ее рекомендовал Вейднер?

– Да.

– Он хотел оказаться полезным ее отцу?

– Да.

– Мне сообщили, что Брэтт Вейднер и его заместитель уехалимесяц назад в Америку и вернутся в Тбилиси через несколько дней. Вы встречалисьс ними в Вашингтоне во время вашей командировки. Я не спрашиваю, утверждаю.

– Откуда вы знаете? – встрепенулся Чхиквадзе.