шатра, готовясь смотреть представление. Кристина собиралась присоединиться к ним, но тут ее внимание привлек вход за кулисы. Полосатый занавес был расшит многочисленными бронзовыми шестеренками, сквозь щель у самого пола просачивались тонкие струйки пара, и Кристине вдруг стало нестерпимо любопытно узнать, что происходит там, скрытое от глаз зрителей!

Кристина обошла задние ряды, по возможности незаметно спустилась к арене и, улучив мгновение, когда на нее никто не обращал внимания, нырнула за кулисы.

Ей показалось, что она очутилась в другом мире. Артисты «Инфиниона» были столь же поразительны, как и их арена, наполненная механическими существами. Женщины носили длинные, но не сковывающие движение юбки, корсеты и шляпы, украшенные цепочками и шестеренками. Мужчины щеголяли в смокингах, фраках и жилетах, из-под которых выглядывали полосатые рубашки, а на головах у них красовались цилиндры, увешанные декоративными шестеренками или гогглами. Могло бы показаться, что Кристина попала на тематическую стимпанк-вечеринку, если бы не одна важная деталь, которая не сразу бросалась в глаза из-за обилия необычных красочных костюмов, – сценический грим. Покрытые краской лица, узоры на лбу и щеках – этакий микс классического циркового грима и макияжа все в том же стиле стимпанка, с доминирующим преобладанием бронзового цвета.

И, конечно же, глаза. Мерцающие, как у артистов всех встреченных цирков. У этих циркачей глаза мерцали мягким золотисто-бронзовым сиянием.

Если не считать удивительного и необычного внешнего вида циркачей, за кулисами царила знакомая суета: артисты подправляли грим, проверяли костюмы и прически, осматривали атрибуты для выступления, гимнасты делали растяжку, атлеты разминались, ходулисты проверяли надежность крепежек, жонглеры протирали руки тальком, чтобы кожа не была скользкой…

Кристина не сразу заметила, что довольно многие артисты «Инфиниона» могли похвастаться бронзовыми конечностями, а порой и другими механическими частями тела, например ухом или даже глазом.

«На самом деле это просто костюм, часть сценического образа», – убеждала себя она, не отрывая взгляда от украшенной орнаментом из механических деталей бронзовой руки жонглера, который управлялся в равной степени мастерски что ею, что другой, обычной рукой, ловко подкидывая в воздухе с десяток предметов.

Посреди знакомой, но в то же время такой чужой суеты на перевернутый ящик поднялся клоун в кофте в черно-красную полоску, черном жилете и котелке со старинными гогглами на тулье. Выбеленное лицо, красный нос, тонкая красная улыбка, больше похожая на длинную рану, оставленную острым ножом, и ровные вертикальные черные полосы, проходящие прямо через глаза – невероятно яркие, будто светящиеся карие глаза, цвет которых от характерного бронзового мерцания становился медовым. Явно клоунский грим, но при этом довольно сдержанный и лаконичный.

Клоун несколько раз громко хлопнул в ладоши, и циркачи мигом притихли.

«Похоже, вот он, директор "Инфиниона"», – подумала Кристина.

– Готовы? – спросил он.

Артисты дружно закивали, и тогда клоун поднял левую руку с бронзовой перчаткой на ладони.

Механическая музыка, игравшая на арене, стала громче, заполнив все пространство под куполом шатра и поглотив собой и гомон в аудитории, и шум за кулисами. Темп стал выше, и Кристина наконец узнала мелодию. И выдохнула. «Queen», «Show must go on». Шоу должно продолжаться. О да, это просто идеальный гимн их жизни в цирке – каждое слово: «Внутри мое сердце разбивается, грим, возможно, осыпается, но моя улыбка остается. Шоу должно продолжаться!»

– Выступаем! – выкрикнул клоун, легко перекрывая музыку.

– Как в последний раз! – хором ответили ему циркачи.

– Чтобы он! – продолжил клоун.

– Не стал последним! – раздался громкий ответ.

Взгляд глаз цвета темного меда, почти чужой на лице с комичным красным носом и нарисованной улыбкой, остановился прямо на Кристине. Она попятилась, клоун нахмурился, но за кулисами заиграла другая музыка, плотную ткань прорезали лучи вспыхнувших прожекторов, сквозь занавес начали заезжать самодвижущиеся механизмы, развлекавшие зрителей в ожидании начала представления, и первая группа циркачей уже выходила на арену.

Воспользовавшись поднявшейся суетой, Кристина быстро выскользнула наружу, нырнула в сгустившуюся в зрительном зале темноту, пронеслась мимо рядов скамей, вдоль стенки шатра, добежала до выхода, приземлилась в проходе, рядом со своими циркачами, и обратила все свое внимание на арену.

Представление началось.

* * *

– Что он тебе рассказал?

Услышав вопрос, Тина испытала почти злорадное удовлетворение.

– Ах, то есть теперь я вам снова нужна! – не сдержавшись, все же уколола она, а потом не спеша отпила латте из огромной чашки.

Ивар пригласил ее в кафе, чем немало удивил, ведь теперь все обсуждения обычно проводились в штаб-квартире, куда поселили Первого фамильяра… и ее мнение там никого не интересовало.

– Ты изначально была нам нужна, – с нажимом ответил Ивар и так проникновенно на нее посмотрел, что, будь Тина обычной девушкой, она наверняка растаяла бы.

– Да, чтобы вывести на «Колизион» и с помощью моего яггера достать амулет. Но как только вы получили, что хотели, моя полезность для вас тут же закончилась.

– Не преувеличивай!

– Я не преувеличиваю, я констатирую факты. Как только я исполнила свою роль, надобность во мне отпала.

– Но тебя же никто не прогоняет!

– Ах, спасибо большое! – с сарказмом воскликнула Тина.

И резко замолчала. Она словно со стороны увидела себя, и ей не понравилось то, что предстало ее глазам. Что это за капризное, ноющее существо? Кем она вообще становится? Ей что, так уж надо, чтобы хостильеры сделали ее частью своей компании? Нет! Ей нужно раз и навсегда развязаться со своим иницием, а хостильеры – нужные для этого инструменты. Инструменты не должны тебя любить, тебе не нужно с ними дружить. Тебе нужно ими пользоваться. Даже если эти инструменты – люди. Или хостильеры.

– Послушай, мы вовсе не игнорируем тебя. Просто сейчас, когда Первый фамильяр с нами, все внимание переключено на него…

– Он сказал, что заключил с Наблюдателями договор: наша свобода в обмен на то, что он останавливает моего иниция и директора еще одного цирка от воплощения их планов в жизнь, – перебила его Тина, решив, что хватит ей капризничать в лучших традициях своего ненавистного иниция.

Ивар нахмурился:

– Я не понимаю, почему он не захотел, чтобы мы были там. И почему не рассказал нам после.

– Возможно, он нам не вполне доверяет.

– Но это же мы вернули его в мир! Сразу признали своим лидером!

– Мне-то ты зачем это все объясняешь? Выскажи ему!

– Нет уж. – Ивар поежился. – Не хочу оказаться у него в немилости.

– Тогда зачем собираешь информацию у него за спиной?

– Потому что если мы собираемся идти к общей цели, то должны как минимум доверять друг другу. Но он нам, выходит, пока не доверяет. А еще мне не нравится, когда в таком серьезном деле важная