– Они будут, – твердо сказал Гавриил. Баронесса послала ему соблазнительную улыбку:

– Отлично, дорогой. Тогда мне нужно спешить в министерство.

– Да, да, конечно. – Он придержал ее за тонкую руку. – Но неужели мы сегодня больше не увидимся?

Ольга покачала головой:

– Сегодня – нет. К сожалению, ты не один просишь меня помочь тебе. Мне придется сбегать еще мест в пять, а потом вернется муж и будет ждать меня к ужину. Понимаешь, я должна вовремя появиться дома. Но дня через три… – Она сжала его локоть. – В общем, я дам тебе знать о встрече, если ты не известишь меня раньше о том, что деньги у тебя. Помни, дорогой, чем быстрее мы все провернем, тем лучше.

Он не осмелился на прощание поцеловать ее даже в щеку, она сама быстро обвила руками его по-мальчишески худую шею и чмокнула в губы.

– До свидания, дорогой. И поторопись.

Свечников бросился домой как безумный. Он застал отца в кабинете, где тот подсчитывал финансы семьи, для которой потеря восьми тысяч стала ощутимым ударом. Увидев сына, он улыбнулся, и его маленькое морщинистое лицо сделалось еще меньше.

– Ты был у баронессы, сынок? – спросил старик ласково.

Гавриил кивнул:

– Да, отец.

– И что же она сказала? Ты получил должность?

Свечников-младший замялся, не зная, как начать тягостный разговор. Старик забеспокоился, видя, что сын не торопится с ответом.

– Тебе отказали?

– Нет, нет, мне никто не отказывал, должность моя, но… – он вдохнул побольше воздуха, – наметились другие перспективы. Отец, тебе известно, сколько получает начальник рудника?

Водянистые голубые глаза старика загорелись.

– Она выбила тебе эту должность? Не может быть.

– Пока не выбила. – Молодой человек сделал ударение на первом слове. – Понимаешь, нарисовалась такая вакансия. У меня есть все шансы занять ее… За сорок тысяч.

Старик провел рукой по лбу, смахнув прядь седых волос.

– Сорок тысяч? И ты хочешь, чтобы я помог тебе их собрать? Но это огромные деньги, сынок.

Гавриил молчал: возразить было нечего. Отец постучал пальцем по столу с сильно поцарапанной полированной поверхностью.

– В то же время это единственный шанс выдвинуться. – Он заморгал. – Я найду эти деньги, мой мальчик, чего бы мне это ни стоило.

Свечников бросился в его объятия.

– Нам придется туже затянуть пояса, – прошептал Свечников-старший. – Но мы выстоим. Выстоим, сынок.

Он вызвал жену, чтобы сообщить ей о продаже имения и о своем намерении заплатить за должность. Бедная женщина всхлипнула, но взяла себя в руки, чтобы не показать охватившее ее волнение.

– Да, ты прав, ты прав, – проговорила она. – Гаврюше нужны эти деньги. Мы как-нибудь выкрутимся.

Через пять дней радостный Свечников встретился с Ольгой в том же парке и с гордостью передал ей пухлый конверт.

– Здесь сорок тысяч. Можно не пересчитывать.

Она улыбнулась тонко, доброжелательно, как всегда.

– Я рада, что ты отыскал их, мой дорогой. Я была уверена, что ты не упустишь такую возможность. По моей просьбе тебе приготовили предписание. Поверь, ты не пожалеешь. С завтрашнего дня должность твоя. Можешь отправляться в Сибирь, но учти: пока ты не вступил в должность, дорогу придется оплачивать тебе. Что делать, дорогой, так принято.

Он махнул рукой:

– Ерунда, я все оплачу. – Свечников помрачнел. – Значит, мы больше не увидимся? Во всяком случае, длительное время…

Ольга печально вздохнула:

– Что же нам остается, милый? Но ты будешь писать мне, рассказывать о своих успехах. Вот, – она порылась в сумочке и достала два листка бумаги. – Здесь предписание, все заверено печатями и подписями, мой дорогой. А это мой адрес. Помни, я очень-очень буду ждать твоих писем.

Он поцеловал бумажку, пахнувшую духами, и сунул в карман пиджака.

– Я обязательно напишу!

Женщина отвернулась, будто в сильном волнении, кусая губы.

– А теперь иди, иди.

– Один поцелуй, – попросил Гавриил, потянувшись к ней. – Всего один, на прощанье.

– Если я прижмусь к тебе, то уже не отпущу. – Она щитом выставила вперед руки. – Умоляю, иди собираться.

Гавриил кивнул и быстро пошел по аллее, не оглядываясь. У него не хватило смелости задать вопрос, который так и вертелся на языке: если он многого добьется, станет состоятельным человеком, есть ли у него шансы увести от мужа-генерала прелестную Ольгу? Впрочем, пока и спрашивать преждевременно. Он еще ничего не добился, даже не вступил в должность. Ну, ничего, он докажет, о нем еще услышат…

А потом – ужасная дорога на перекладных, грязь, пот, комары, мухи… Несвежее белье, грязные ногти, нечищеные зубы… Свечников подумал, что все преодолел, осталось каких-нибудь полкилометра – и он у цели. А дальше… Дальше деньги, положение в обществе и любимая женщина.

Гавриил встал с пенька, застонав: болели натруженные ноги, дергали мозоли. Он стиснул зубы и зашагал дальше. Вскоре показались какие-то строения, судя по всему, Нерчинского рудника, и, дойдя до ближайшего, молодой человек бросил узелок на траву и блаженно развалился рядом.

– Что надо-то? – послышался над ухом надтреснутый голос, и, подняв голову, Свечников увидел пожилого мужичонку в дырявой телогрейке. «Сторож», – подумал он и приказал:

– Ну-ка, братец, принеси-ка мне холодной водички, да поживее.

– А ты кто будешь-то? – поинтересовался сторож, пристально глядя на незнакомца.

– А я новый начальник, – представился Гавриил. – Давай, дядя, поторопись. Я устал с дороги.

Он не обратил внимания на удивленное лицо сторожа, разлегся на свежей травке и, закрыв глаза, принялся мечтать, как он, в новом французском костюме, купленном не где-нибудь, а в самом Париже, встретит на Невском красавицу Ольгу. Она удивится… Или не удивится, а он…

– Вы кто такой будете? – раздался незнакомый глухой голос, и Свечников, вернувшись в реальность, увидел молодца лет тридцати. Сзади стоял сторож.

Гавриил вскочил и приосанился:

– А вы сами кто будете?

– Я приказчик рудника, – отозвался мужчина, шмыгнув длинным носом.