– Сядь, – говорит Наставник Дариус. – На сегодня ты удален. – Затем поворачивается к Наставнику Брэма: – Ты слишком мягок. Не забывай, что мы учим их быть воинами, а не дипломатами.

– Да, и твой ученик должен уразуметь, что существует разница между воином и дикарем. Ему нужно научиться сдерживать себя.

Я с нарастающим негодованием наблюдаю за их перепалкой. Никто из них даже не пытается помочь Брэму. Его губы крепко сжаты, словно для того, чтобы сдержать крик, руки сжимают солому. Я пытаюсь подбежать к нему, но тут вспоминаю, что на самом деле меня там нет. И я не могу ни вызвать Врачевателя, ни приблизиться к Брэму и пообещать ему, что все будет хорошо.

Картина сужается, ее края темнеют, как будто я вошла в туннель. Последнее, что я вижу, – это исказившееся лицо Брэма и его закрывающиеся глаза.

Я хватаю ртом воздух и снова вижу вокруг себя кабинет Лэтама. Голые белые стены, обдувающий кожу ветерок.

– Похоже, на сей раз тебе сопутствовал успех, – произносит Лэтам.

Я киваю. Но я опустошена – это куда больше похоже на поражение, чем на победу.

– Ты видела что-то неприятное? Скажи мне, что это было.

– Да, – киваю я. – Я видела одного из учеников. Парня из Мидвуда. Она был покалечен во время урока.

Только когда лицо Лэтама вытягивается, до меня доходит – прежде оно говорило о том, что он полон надежд.

– Я сделала что-то не так? – спрашиваю я.

– Нет. – Он качает головой. – Конечно, нет. Просто я ожидал, что ты увидишь свою мать, только и всего.

Мой взгляд падает на его запястье и побледневшую красную метку.

– Ты напоминаешь мне ее, – замечает он, словно прочитав мои мысли.

– Мы похожи только внешне, – говорю я. – По характеру мы с ней всегда были очень различны.

– Полагаю, у тебя с твоей матушкой больше общего, чем думаешь ты.

Но он ошибается. Он недостаточно хорошо знает меня, чтобы судить о сходстве и различии между моей матерью и мной. Я могла бы рассказать ему об этом, если бы не чувствовала острую настоятельную потребность в том, чтобы выяснить, что случилось после того, как Брэм закрыл глаза.

* * *

Уроки закончились более часа назад, но в учебных коридорах все еще полно народу – стоящие группками ученики, хвастающиеся друг перед другом своими сегодняшними успехами, Наставники, обсуждающие неудачи своих подопечных, шелест десятков плащей.

Брэма тут нет.

Я брожу по учебному крылу, по мужскому общежитию, заглядываю в трапезную и даже в лазарет, но мне так и не удается его найти.

Меня снедает панический страх.

Я твержу себе, что моя тревога относится не только к Брэму, что я бродила бы по этим коридорам ища и любого другого ученика, если бы увидела, как он получил травму. Мне даже не нужно говорить с Брэмом. Я почувствую себя лучше, даже если просто смогу мельком увидеть его и узнать, что он дышит, что его рана исцелена.

Меня так и подмывает вернуться в кабинет Лэтама, это искушение похоже на кусок мяса, которым соблазняют щенка. Я могла бы попросить его о еще одном гадании, могла бы осознанно попытаться увидеть Брэма вместо того, чтобы противиться видению. Но когда я думаю о том, чтобы открыться Лэтаму, поведать ему о моих страхах – нет, я не могу этого сделать. Одно дело принимать его помощь в учебе, но доверить ему что-то личное – это значило бы переступить черту.

Я думаю о спрятанных в моей комнате учебных костях. Пока что я не пыталась использовать их на ком-то кроме себя самой, ведь мне была доступна только моя собственная кровь – вот я и посвящала большую часть времени не костям, а краденому гримуару. Но теперь, когда я понимаю, что такое гадание без применения крови, и имею некоторый опыт в концентрации моей магической силы, эти кости могут оказаться намного более полезны.

Мои ноги несут меня в сторону женского общежития, несут сами собой. У двери комнаты я останавливаюсь и прислушиваюсь. Если Тесса сейчас там, я не смогу провести гадание.

Но ее нет. И я вздыхаю с облегчением.

Встав на колени, я достаю из-под своей кровати спрятанные там учебные кости, магическую книгу и кусок бархата. Мое сердце учащенно стучит, пока я листаю страницы книги, отыскивая уже виденное мною описание чар, касающееся «самочувствия и здоровья». И укладываю кости так, как указано на рисунке – в виде расходящихся во все стороны колесных спиц.

Положив руку на кости, я закрываю глаза, и перед моим мысленным взором встает лицо Брэма – волевой подбородок, темные глаза, непослушная копна каштановых волос. Магия начинает затягивать меня в свои глубины, и тут я вдруг явственно вижу костяшки его пальцев. Мои собственные пальцы начинают дрожать, мне хочется убрать их с костей и прервать гадание, но я заставляю себя продолжать. И стараюсь увидеть лицо Брэма. Я думаю о гонке костей – о том, как он сосредоточенно работал, слегка поджав губы, о торжестве, осветившем его черты, когда наша группа выполнила задание первой, вспоминаю боль в его глазах, когда я отказалась признать, что вместе мы работали хорошо. И не успеваю я обдумать мое сожаление по этому поводу, как меня затягивает в видение.

Брэм прогуливается по холму, на котором стоит Замок Слоновой Кости, засунув руки в карманы черного плаща и, похоже, с головой уйдя в свои мысли. Я всматриваюсь в его фигуру, стараюсь разглядеть, не хромает ли он, не морщится ли, ступая на левую ногу. Но ничего такого я не нахожу. Судя по всему, он вполне здоров. Я продолжаю наблюдать. Он слегка ударяет носком по камешку и смотрит, как тот скатывается вниз по холму. Затем садится на низкую каменную стену и обхватывает лицо руками.

Видение гаснет. Я вовсе не чувствую того удовольствия, которое рассчитывала испытать, проведя свое первое гадание без применения крови. Не знаю, чего именно я ожидала, но, подсмотрев такой личный момент, отнюдь не предназначенный для чужих глаз, я не испытываю торжества, а чувствую себя так, словно совершила бестактность. Сгребши все кости, я кладу их обратно в ларец, закрываю магическую книгу и прячу все под кровать.

Затем сажусь на ее край и устремляю взгляд в белую костяную стену, однако на самом деле не вижу ничего.

У Брэма ничего не болит – только это и имеет значение. А не мое разочарование, причина которого мне до конца не ясна.

Может быть, мои гадания недостоверны. И Брэму вообще никогда не ломали ногу. Может быть, он сейчас просто-напросто сидит в своей комнате.

Есть только один способ это узнать. Я накидываю плащ и выбегаю за дверь.

* * *

Брэм находится именно там, где мне и показывали кости.

Он сидит спиной ко мне на низкой каменной стенке. Солнце садится за горизонт, и западный край неба окрашен кроваво-красным. В своем черном плаще, с каштановыми волосами Брэм кажется темным пятном на фоне яркого цвета небес.

Если я сейчас уйду, он так и не узнает, что я приходила сюда.