обращая внимания на застывшую от неожиданного удара под дых Майю Васильевну.

– Леш, а этот парень с тату – он здесь кто?

– Не знаю, – остервенело процедил Леша. – А почему ты спрашиваешь?

Его недобрый взгляд обрадовал Машу: «Ревнует! Ура!» И, напустив на себя подчеркнуто невинный вид, она хлопнула ресницами:

– Да нет, я просто так спрашиваю. Он ведь не родственник?

– Нет. Работает тут в пансионе, наездами, какие-то уроки детям дает. – И Леша повернулся к сидящей слева от него Марине. – Ба, какой ты молодец, что приехала!

– Спасибо, Лешик. – Марина тихонько сжала его руку, с нежностью ощущая крепкую гладкость кисти своего взрослого внука.

– Знаешь, мне кажется, давно было пора, правда?

– Тебе не кажется. Но время настало только сейчас, – Марина подмигнула ему. – А мне кажется, твоя девушка скучает.

И, слегка наклонившись вперед, обратилась к Маше:

– Маша, вы же собираетесь с Лешей на выставку Вадима Игоревича? Там очень интересно!

– Кстати, о выставке! – радостно подхватила тему Майя Васильевна. – Ее тоже нужно отпраздновать! Это успех, большой успех!

Вадим слегка нахмурился и взъерошил волосы, но все же не сумел сдержать улыбку и обернулся к Наде, приветственно поднимая бокал. Надя ответила ему улыбкой, чокнулась и чмокнула мужа в щеку.

– Спасибо, друзья! Приглашаю всех на выставку, – сияющий Вадим чокался со всеми, кто тянулся к нему своими бокалами, и, дождавшись относительной тишины, громко сказал: – У меня есть объявление. Мне предложили провести еще одну выставку, в декабре этого года. И я хочу пригласить Надю стать участницей этого проекта.

Он повернулся к жене, которая смотрела на него снизу, запрокинув лицо, и от неожиданности никак не реагировала на его слова.

– Вадим, как здорово! – голос Марины, обычно мягкий и глуховатый, помолодел от радости. – Какая прекрасная идея!

Надя уже улыбалась смущенно, и Вадим, видя ее растерянность, обнял жену за плечи и сказал, обращаясь ко всем:

– Мы на днях поедем к куратору, покажем Надины работы и решим, как лучше все устроить. Да, дорогая?

Майя Васильевна поджала губы и изобразила глубокую задумчивость. Взглянув на нее, Надя подавила легкую панику и кивнула:

– Конечно, Вадь. Просто это так неожиданно.

– Отлично, пап. Круто, – солидно кивнул отцу Леша и тут же беспокойно посмотрел на Свету.

Она вдруг как будто погасла, опустила голову и рассеянно смотрела на тарелки с разворошенными закусками. Михаил Степанович тоже обратил внимание на дочь и громко, в своей лекторской манере, объявил:

– Ну, раз Наденька будет занята подготовкой к выставке – и она, я уверен, получится блестящей, – у Светы осенью появится свободное время. – Он мастерски интонировал и расставлял в речи выразительные паузы, каких уже не делают в наше время. – И у нас с Альбиной тоже есть деловое предложение. В конце концов, пока ваш пансион будет закрыт, нужно использовать освободившийся творческий потенциал, верно я говорю?

Альбина мягко улыбнулась профессору, а Света обеспокоенно поинтересовалась:

– Пап, ты о чем?

– Светлана, – торжественно ответил он, – мы с Альбиной хотим тебе предложить сотрудничество с одним очень приличным колледжем, которые организовали наши друзья. Дело там поставлено хорошо, и ты со своим свободным, а главное – современным французским языком будешь там очень полезна. О деталях с ними будет легко договориться, я дам все контакты.

Светлана еще не успела стереть с лица удивленное выражение, а Леша уже говорил ей:

– Вот это класс! Будешь работать в Москве! Света, как здорово! Правда же?

– Да тебе-то что? – вдруг не выдержала Маша. – И какая она тебе Света? Она же в матери тебе годится.

Светлана, Надя и Майя Васильевна уставились на молодую пару с ужасом, а длинноволосый художник Митя радостно заржал, наслаждаясь мизансценой.

– Маш, ты можешь помолчать? – с раздражением сказал Леша, и девушка, шумно отодвинув стул, вскочила и метнулась от стола. Окинув быстрым взглядом замерших взрослых, Леша выбежал за ней прочь с веранды.

– Вот так да, – пропел Митя и качнул горлышком бутылки над Светиной рюмкой.

Она сделала утвердительный жест и быстро, не дожидаясь тоста, опрокинула налитое в рот. За полуоткрытым окном веранды послышались шаги, короткая возня и Машин возмущенный голос:

– Да вы вообще тут все извращенцы какие-то! Собрались, понимаешь. Один с бабой живет вдвое себя младше, другие изображают счастливую семью, а сами по разным домам разъехались. Да на вас смотреть смешно! И ты на эту старуху смотришь, как… как…

– Заткнись, дура! – яростно крикнул Лешка, и Вадим вдруг почему-то взглянул на Надю виновато, будто был причиной этой грубости сына.

– Какая интересная сцена! – очень громко, звенящим голосом провозгласила Майя Васильевна. – А ведь ты говорил, Вадим, что девушка из хорошей семьи. Я уже давно заметила, что у нее довольно странные манеры!

– Мам, ну что ты сразу. Маша просто нервничает. – Вадим попытался защитить подругу сына, но при этом так пристально и вопросительно смотрел на Светлану, что градус всеобщего замешательства только повысился.

Пораженная случившимся Надя перевела взгляд на академика и Альбину:

– Простите нас, пожалуйста, мы не знали… Маша никогда… Это все так неожиданно.

– Надя, не извиняйся. Ты не виновата, что девочка не умеет себя вести, – сумрачным голосом ответил Михаил Степанович. – Нынешние молодые считают себя вправе всех судить. Они еще ничего в жизни не сделали, ничего не добились, но почему-то громко указывают старшим на их так называемые промахи.

Его голос задрожал, и Альбина положила ладонь на руку Михаила Степановича, нервно комкающую салфетку рядом с прибором:

– Миша, ну что ты. Не надо…

– Представь себе, Аля, мне неприятно, что ты и я в моем доме выслушиваем инвективы какой-то… пигалицы, – голос профессора начал забираться к высоким частотам, и тихая Альбина ответила ему неожиданно властно:

– Миша, просто перестань. В конце концов, мы с тобой такое слышали уже сотню раз – и ничего. – Она устало вздохнула и начала поправлять беспорядочно стоящие тарелки на потерявшем изначальное великолепие столе.

Михаил Степанович на секунду запнулся, потом кивнул:

– Да, душа моя. Ты права. Конечно. – Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал с такой непринужденной нежностью, что сердца собравшихся за столом женщин на мгновение сжались от зависти.

– У молодежи всегда все так бурно! – слегка невпопад легкомысленным тоном заметила Марина, и Майя Васильевна уставилась на сватью, явно сдерживаясь, чтобы не ответить ей резкостью.

Света вдруг громко засмеялась, но под пронзительным взглядом отца осеклась и снова схватилась за бокал с вином.

– Предлагаю тост! – Михаил Степанович поднялся, как будто отсекая своей высокой фигурой пространство за пределами стола, и все с облегчением стали смотреть на него. – За этот дом. За наше семейное гнездо, в котором сегодня благодаря моей