Джаникурбани локти кусал от ярости и бессилия, что его так просто обманули. Обобрали! По-разбойничьи легко! Как же он проклинал Тимура, этого подлого хитреца, опытного татя, но был бессилен что-либо предпринять.

А тут уже и вся армия подошла к его крепости. Грозно поднималась она с обширного каменистого плато. Подобраться к ее стенам уже был великий труд, не говоря о штурме. В районе Калата к Тимуру присоединилось войско Малика Гияса ад-Дина, который после долгих мытарств и разорения своего края заслужил-таки благосклонность и прощение государя. Конечно, он находился под строгим присмотром, люди Тимура с него глаз не спускали, тут будешь кроток, как овца! Они окружили Калат со всех сторон, и каждый из полководцев Тимура разбил лагерь внизу, напротив ворот крепости. Всего этих ворот было четырнадцать, за что крепость получила название «Четырнадцать сторон». Мираншах разбил свой шатер напротив ворот Дахча, Сайф ад-Дин – напротив ворот Дарбанди. Свой шатер Тимур поставил недалеко от главных ворот, которые как раз смотрели в сторону Мавераннахра.

Мятежный Али-бек Джаникурбани с тревогой обошел всю крепостную стену, наблюдая за тьмой войска Тимура, обложившей Калат со всех сторон. У него в животе стыло и сердце замирало от вида этого войска. Впрочем, не он был первый, кого разом одолевал недуг страха, и совсем не был последним!

И наконец он продиктовал письмо:

– «Раскаиваюсь в своих дурных поступках и стыжусь своих дел. Пусть государь сделает милость и подойдет близко к воротам. Я выйду, поцелую ему ноги и оботру глаза».

Письмо доставили в лагерь Тимура. Было это пятнадцатого мая 1382 года. Тот прочел послание и с пятью воинами двинулся к главным воротам Калата. Али-бек Джаникурбани не вышел, зато устроил засаду, но никто из лучников, спрятавшихся в скалистых подъемах, не выстрелил – не хватило духу.

Тимур вернулся злым и дал приказ горцам – мекритам и бадахшанцам:

– Лезьте в гору!

Те взбирались по скалам лучше коз и тотчас стали карабкаться на каменистое плато – укреплять лестницы и канаты. Их поддерживали лучники. Под гром и вой барабанов, литавр и труб за ними к горе двинулись остальные воины Тимура.

Так начался штурм Калата. Уже к вечеру бахадуры Тимура дрались на стенах города. Его лучники не давали высунуться врагу в бойницы – выбивали их десятками. Али-бек вдруг понял, что Тимур не повернет, не изменит своего решения взять Калат, он положит здесь столько людей, сколько будет нужно для победы, а потом расправится с ним и его людьми. В иные участки крепости, полной переходов и дворов, уже проникли бахадуры завоевателя и, приняв оборону, не собирались оттуда уходить.

Во время передышки Али-бек решил повторно запросить пощады и отправил посла к Тимуру.

В письме было: «Пусть государь окажет милость и вернет тех людей на горе. Я его раб, утром приду служить». С письмом были отправлены именитые беки и дочь Али-бека – красавица Ханд-Султан. Беки пришли, жалкие видом, долго извинялись за своего хозяина, представили до смерти перепуганную дочку в золотых одеждах. Совсем недавно она слышала тысячи голосов лезущих на стены бахадуров своего будущего свекра. Да и сам свекор смотрел на нее сейчас ой как строго! Глаза девушки, лицо которой было закутано, смягчили сердце завоевателя. Наконец, он же не зверь? Вот она, невестка, стоит рядом, залог будущей дружбы с неразумным Али-беком Джаникурбани, готова идти под венец.

– Скажите, довольно! – приказал он своим вельможам. – Пусть войска возвращаются.

Солдаты Тимура покинули занятые участки крепости, остальные спустились с горы. Трупами была покрыта земля вокруг Калата. Осажденные и осаждающие забрали каждые своих.

Утром Тимур в сопровождении нескольких эмиров и бахадуров вновь направился к крепости. В этот раз Али-бек вышел к нему, спустился с горы, встал на колени и поцеловал сапог государя.

– Прости меня, эмир Тимур, – подняв голову, пролепетал он. – Дьявол попутал меня!

– Это уж верно! – усмехнулся полководец. – Сдружился ты с ним за последнее время.

– Отпусти меня сегодня – сердце выпрыгивает из груди. Ночь не спал, думал – умру от забот и тревог. А завтра приду служить.

– Договорились, – кивнул Тимур. – Жду тебя завтра в своем лагере, мой будущий зять.

От этих слов громовержца и того, каким тоном они были произнесены, несчастного Али-бека Джаникурбани передернуло, но вида он не подал. Полководец вернулся к себе. Али-бек со свитой быстро взобрался на гору и скрылся в крепости. Утром он не вышел, и к обеду не вышел, и к ужину, а крепость вновь оказалась готова к обороне.

Тимур даже зубами заскрипел.

– Как видно, ночью дьявол вновь посетил моего неразумного родственника. Он все равно им будет – его дочь у меня.

Досада была велика – он уже был на пороге крепости, даже переступил порог! Но ему оставалась дочь Али-бека – красавица Ханд-Султан, юная и беззащитная, в которой текла самая благородная кровь. Отец откупался от свекра таким вот подарком! Вероломный, неблагодарный, недостойный уважения.

Но хитростью и ловкостью не уступавший ему – Тимуру.

Что ж, он доберется до этого подлеца, думал Тимур. Но иными путями. Он задался целью не только перекрыть все дороги, ведущие к неприступному Калату, но и взять все крепости, стоявшие в округе. Он долго штурмовал крепость Туршиз, но в конце концов взял ее. Тимур неожиданно пощадил ее защитников. Они храбро оборонялись, и он переселил их в Туркестан – защищать тамошние крепости, а сюда привел своих людей. Затем, легко забыв обиды, подружился с правителем области Шираз, когда-то бывшей частью империи Хулагуидов. И наконец, он неожиданно для всех предложил дружбу правителю Мазандарана – Вали-беку, который был другом вероломного Али-бека Джаникурбани, и Вали-бек внезапно согласился. Тимур, этот лев-покоритель земель, словно шептал своим недавним врагам: «Соглашайтесь, а не то хуже будет!» И как под взглядом более сильного хищника, противники в конце концов смирялись и принимали его, Тимура, условия.

Таким образом Калат оказался изолированным на все страны света и на много переходов. Рано или поздно пальцы Тимурленга, Железного Хромца, как уже повсеместно называли между собой Тимура его заклятые враги, должны были сомкнуться на горле заносчивого и самоуверенного Али-бека Джаникурбани.

На зеленых лугах города Радкана, что отстоял от Калата в пяти йигачах, Тимур разбил лагерь. И вот перед ним появился один из его лучших военачальников – Шайх Али Бахадур.

Он сказал:

– Повелитель, по древнему обычаю я не могу отказать человеку, который попросил меня стать заступником перед тобой. Да, я отрублю ему голову, если ты так скажешь. Но сперва я прошу тебя даровать ему