class="p1">Судьба гордых индюков была решена. Палачи уехали делать. Тимур остался в раздумьях, правильно ли он поступил? А что тут гадать? Скоро он все узнает.

И вскоре он все узнал. Мираншах, Сайф ад-Дин и Ак-Буга-бек подавили восстание в Герате, залили его кровью, затем отрубили погибшим бунтовщикам головы и сложили из них башню на рыночной площади Герата. Народ воистину устрашился этой каре. После нее все рассыпались по домам и носа не казали на улицу. Сотни обезглавленных тел лежали тут же. Так два полководца вернулись в Самарканд, а Мираншах остался следить за вверенными ему отцом землями. Одновременно с этим в столице Мавераннахра были зарезаны те, под чьей жизнью Тимур своим волевым словом подвел последнюю черту.

И вдруг все бунтовщики успокоились. Словно реки пролившейся крови потушили пожар мятежных душ. И Тимур понял, что был прав. Жестокость государя оказалась оправданна. Если бы не его воля, стихийная резня продолжалась бы до бесконечности. Это как нарыв, на который вместо бальзама просыпать соль. Быстрая смерть бунтующих вождей, гордых индюков, и башня из голов гурийцев сделали свое дело – жестокость и смерть врага в очередной раз излечили оставшихся в живых.

Глава четвертая

Вопящая стена и башни из голов

1

Почти одновременно ушли из жизни старшая сестра Тимура – Кутлук Туркан-ага и его жена – Дильшад-ага. Они были ему верными помощницами и друзьями, воспитателями его детей. Особенно смерть сестры, в которой он с детства более других видел духовную опору и поддержку, которая понимала его с полуслова, с которой он мог поделиться всегда и всем, отняла у Тимура большую часть его жизненной силы. Сестру он похоронил в усыпальнице Шахи-Зинда (переводится как «Вечно живой царь»), где семьсот лет назад был похоронен двоюродный брат пророка Мухаммеда – Кусам ибн ал-Аббас, «скромный воин ислама», как говорили о нем. Он был одним из тех, кто штурмовал Самарканд; камень, брошенный защитником крепости, попал ему в голову и сразил наповал. На том самом месте, где погиб родственник Мухаммеда, и был воздвигнут храм. Тимур же превратил его в роскошный архитектурно-религиозный ансамбль.

– Святые должны лежать рядом со святыми, – сказал Тимур.

Что ж, его сестра это заслужила. На деньги, которые в походах доставал ее младший брат, она строила медресе, ханаки – обители скромных суфиев – и мечети, щедро раздавала милостыню нищим.

В память о сестре и ее щедрости Тимур приказал раздать нищим много денег, одежды и еды. Но больше не было рядом человека, которого бы он мог спросить, почему Всевышний вновь отнял у него самое дорогое. Он мог бы задать этот вопрос верному другу Хаджи Сайфу ад-Дину, да что толку спрашивать у человека, который, как и он сам, Тимур, все вопросы решает мечом? Государь заперся у себя. Он много пил в эти дни. Иногда он предавался этому пороку, был грешен. Но одно дело, когда пьешь на пиру веселья ради, и совсем другое, когда запиваешь безысходное горе. Это уже дьявольское питие.

Он прогнал всех и долго плакал у надгробия сестры. Давился рыданиями. И шептал: «Милая Кутлук, добрая сестра, зачем ты оставила меня? Без тебя я так одинок!» Он бы убил любого, кто увидел бы его в эти минуты таким – жалким, слабым и ничтожным.

Простым смертным.

Тоска, навалившаяся на государя, в этот раз оказалась такой силы, что Тимура понадобилось вытаскивать из нее буквально волоком. Понадобился приход трех ученых-мудрецов, шейхов и сейидов, чтобы помочь ему. К государю явились Сайид Барак, когда-то препоручивший его заботам от лица шерифов Мекки весь исламский мир, а также Ходжа Абдулмалик и Шайхзаде Сагирчи. Он пустил их. Три мудреца низко поклонились и сели вокруг его ложа. Еще по дороге во дворец три мудреца долго совещались, что и как сказать государю, чем помочь ему.

Первым заговорил Сайид Барак:

– Государь, – начал он, – большие печали – как море, порой они до горизонта. Но что ищет в море любой мореплаватель? Спасительную землю.

Два других мудреца оживленно и многозначительно закивали.

– Нельзя позволить себе утонуть в море печали и горя, – добавил Ходжа Абдулмалик. – Надо ступить на берег, государь.

Его поддержал Шайхзаде Сагирчи:

– Пора заботиться о неимущих и бедных, о своем народе. Он ждет справедливого правления, государь. От долгой печали ничего доброго не получится. Ты – основание своего государства. Что дом без основания? Рухнет в два счета. Пора оставить горе позади и ступить на спасительный берег, государь.

Справедливая речь всегда найдет путь к здравому уму. Пусть и поверженному горем. Тимур внял трем мудрецам и ступил на спасительный берег. Это было сложно, но он сумел.

И конечно, выручила его новая война.

2

Правитель Могулистана Камар ад-Дин, давний враг Тимура, внезапно совершил грабительский набег на Андижан, окраинную область Мавераннахра. Как охарактеризовал этого правителя летописец: «Камар ад-Дин из рода Бахрин, он был акулой в море заговоров и смут». К тому же многие подданные Камар ад-Дина, могулы-кочевники, числились кяфирами. Они лишь формально исповедовали ислам, но на самом деле не признавали многие его доктрины, и правоверные мусульмане Мавераннахра были убеждены, что этих отступников ждет геенна огненная и потому жизнь их гроша ломаного не стоит. И впрямь, зачем кому-то жизнь, это великое благо, если ты не можешь услышать истинное слово Бога? Если ты глух к Его речам? Не легче ли тебе умереть и не мучить землю своим присутствием? А Тимур все чаще искал спасение для своего сердца в священной войне за веру.

Он выбрал две опоры для своих устремлений, два закона: первый – «один Аллах на небе и один султан на земле», и второй – «джихад всем неверным». На этом он решил строить свой мир, эти две доктрины оправдывали его войны и заслуживали, по его мнению, всех человеческих страданий. А если он забирался в чей-то кошелек, и поглубже, а то и выворачивал его наизнанку, так что ж? Он не считал этот кошелек чужим. Почему? Смотри на закон номер один: твоя жизнь и твое состояние принадлежат султану, единственному правителю в подлунном мире.

В ненавистный Могулистан, страну воинственных кочевников, и направил свои войска Тимур. Он проходил чужие земли, брал одно кочевье за другим, но ловкий Камар ад-Дин, словно почувствовав, что восточный сосед устроил за ним персональную охоту, уходил от Тимура с проворством и хитростью бывалого лиса. Перебив много неприятелей, опустошив их территории, дойдя до Иссык-Куля, чагатаи вернулись домой без вождя могулов.

Камар ад-Дин буквально испарился.

Тимур