— Действительно! — восклицает Андрей. — Ведь именно я тот человек, которого ты знаешь всего месяц. Я тот, кто обманом получил ребенка, я тот, кто ничего тебе не рассказал. Ангелина, очнись! — вдруг произносит бывший муж и подходит ближе. — Ты знаешь меня гораздо дольше, мы пожили столько лет! Как ты можешь верить тому, кого даже не знаешь?

— А ты знаешь? — вдруг кричу и вскакиваю на ноги. Сама не ожидаю от себя такой реакции. — Что ты о нем знаешь? И… поверить тебе? Я думала, что знаю тебя, пока ты не продал меня как инкубатор. Взял деньги, пошел в стриптиз, а потом, как ни в чем не бывало, стал встречаться с моей подругой. Ты и их семью разрушить хотел? Нашей стало мало? Сколько тебе заплатили, Андрей? Сколько тебе заплатили за то, чтобы ты все это сказал мне? Миллион, два, десять? Ну же, скажи мне! Ты не должен был продешевить.

— Мне ничего не платили, дура, — резко бросает он. — Я пришел помочь тебе. Увезти подальше отсюда. Вот билеты, — он протягивает мне два листа. — Тебе решать.

Я беру их в руки, а после бросаю ему в лицо.

— Ты правда думаешь, что я поверю тебе? И оставлю своего сына? Я ведь больше не твоя жена!

— Ошибаешься, — смеется Андрей. — Как же ты ошибаешься, — он вытаскивает из кармана какую-то бумажку и протягивает ее мне. Посмотри на дату. Эту выписку я взял в ЗАГСе. Ты что, правда думала, что он на тебе женится? Это всё была игра! Ему нужно было получить ребенка, убедиться, что ты не откажешься от него добровольно и избавиться от тебя. Я помогаю тебе, пойми же ты! — Андрей хватает меня за плечи. — У тебя ведь даже документов нет. Он их забрал, слышишь?

Андрей продолжает говорить снова и снова, что-то доказывает, распинается, будто и правда волнуется. Я же сижу и молча смотрю на полученный документ. Это свидетельство. Наше свидетельство о браке, точнее, копия, выписка из реестра, или как оно там называется! И сделана эта копия пару дней назад.

Я не хочу верить в то, что говорит Андрей, он не заслужил доверия. А еще у меня не складывается в голове, почему Адам разрешил мне так сблизиться с дочерью, разрешил своему ребенку называть меня мамой, ведь ладно я, но ей это разобьет сердце. Он не мог так поступить с ней! Я уверяю себя в этом, но почему-то червячок сомнения все равно грызет душу.



— Ангелина! Идем, нам нужно уходить, — настаивает Андрей, таща меня за руку.

— Нет!

Я вырываю ладонь из его цепких пальцев и произношу:

— Я никуда с тобой не пойду! Мой ребенок остался там, в его доме. И я ни за что не оставлю его.

— Да как ты не понимаешь? — Андрей трясет меня за плечи, как марионетку. — У тебя больше нет ребенка. И тебя могут убить!

Уговоры Андрея, кажется, длятся бесконечно долго. Я молча слушаю и одновременно ничего не слышу, потому что уже приняла для себя решение. Мне нужно потянуть время. Сделать что угодно, лишь бы оттянуть то, о чем говорит Андрей, но с ним я поехать не могу, потому что предам Адама. Уж не знаю, откуда во мне такая уверенность, что мужчина не просто так говорил мне, что хочет быть со мной. Наверное, я глупо выгляжу, потому что Андрей вдруг приседает на корточки напротив кресла, в котором я сижу, и всматривается в мое лицо.

— Ты не поедешь со мной, да?

— В кои-то веки ты все правильно понял, — киваю, отстранившись, потому что Андрей приблизился слишком близко.

— Ты идиотка, Ангелина, — в сердцах бросает бывший муж. — Совсем умом тронулась! Больная! Он же найдет тебя, найдет и…

— Хватит! — я вздрагиваю от резкого приказного голоса, который кажется мне знакомым, перевожу взгляд к двери и застываю, потому что вижу там Лизу. Соседку, которая приходила к нам с дочкой и пирогами. — Можешь быть свободен!

Я понимаю, что все, о чем распинался Андрей — ложь. Адам не приказывал избавиться от меня, не говорил, что я не нужна ему, а бывшего мужа просто снова купили. Отчего-то я даже не сомневалась!

— Ну здравствуй, Ангелина, — Лиза здоровается сразу, как Андрей уходит из подвала. — Надеялась, что этот олух уговорит тебя, но… — она замолкает. — Ты же понимаешь, что тебе лучше было уехать с ним?

— Что тебе нужно?

— О, как ты заговорила, — Лиза улыбается. — А так сразу не догадалась?

Я смотрю на ее красивое лицо: замечаю четко подведенные стрелки, нарощенные пушистые ресницы, пухлые, наверняка сделанные гиалуроном губы, точеные скулы. Она красива, привлекательная, стильная женщина, у которой есть дочка. Я понятия не имею, зачем ей похищать меня, разве что… догадка ослепляет меня, как вспышка молнии. Адам. Он единственная причина, из-за которой она делает это.

— Вижу, догадалась, — она утвердительно кивает и осматривается в поисках, куда присесть.

Не найдя ничего подходящего для ее статуса и скривив лицо, Лиза продолжает стоять, осматривает меня и пожимает плечами:

— Смотрю на тебя и не могу понять, что он нашел. Сына ты ему родила? Так и я бы родила, представляешь? Дочка — прямое доказательство того, что я могу забеременеть. А он все равно другую нашел. Всегда были другие, представляешь? Саши, Вали, Алисы, Оли, все, кроме меня. Я была не больше, чем его друг, а когда он узнал о чувствах, прекратилась и дружба. Так нелепо!

Лиза обнимает себя руками и ходит из стороны в сторону, поглаживает худые плечи, будто ей холодно.

— Я все ждала, что он подумает, что ему надоест быть одному и он посмотрит в мою сторону, а потом появилась ты, — Лиза противно засмеялась. — Жена и мать его сына! Жена, представляешь? Я как увидела тебя, подумала, что шутка, а как он меня из-за тебя выставил?! Нет, ты была не шуткой. Настоящей женой.

— Лиза, послушай, — я хочу сказать, что на самом деле не настоящая его жена, что вовсе не хотела ничего подобного, что даже не собиралась за него замуж и даже сейчас между нами ничего нет, кроме сына, которого я тоже родила по случайности, но Лиза не дает сказать и слова.

— Заткнись! — рычит она. — Заткнись, иначе я прямо тут пристрелю тебя! Ты кем себя возомнила? Думаешь, обошла меня? Ни черта подобного! Я просто прикажу тем ребятам, что привезли тебя сюда, тихонечко избавиться от твоего тельца. И спокойно заживу с Адамом и твоим сыном. Да-да-да, — она смеется. — Даже рожать не придется, представляешь? Я просто буду рядом, стану поддерживать его, помогать с воспитанием младенца, ведь я так хорошо знаю, что делать. И не будет у него никого больше. Я не позволю!

По тому, как она убеждает сама себя, убеждаюсь в ее безумстве. В том, что она или не понимает, что делает, или понимает, но совершенно не боится правосудия. Уверена, что это сойдет ей с рук или и раньше так избавлялась от своих соперниц? Становится не по себе, по спине бегут мурашки. Я больше не хочу с ней говорить, ведь что бы я не сказала, она мне не поверит. Она убеждена, что я отобрала у нее мужчину, который должен был стать ее, которого она ждала не один год. Любые мои слова окажутся бредом, и я молчу.