– Тут нет никакого криминала, – обрушился на нее Аркадий, когда она показала ему находку. – Это я купил в аптеке для нас с тобой.

Между тем у Кати уже второй год стояла внутриматочная спираль, и муж прекрасно знал об этом.

В другой раз на его рубашке она увидела след от губной помады, потом – длинный волос на пиджаке. Его внезапные командировки, странные звонки за полночь, когда он уединялся в ванной или на балконе для того, чтобы ответить, Катя уже не считала. Как-то ее сестра увидела его в машине с какой-то девицей. Аркадий тогда упорно твердил, что Маруся попросту обозналась.

Подходя к зеркалу, Катя видела в нем свое унылое отражение. Круглое лицо с белесыми бровями и волосами, которые трудно уложить в прическу. Ее фигура расплылась, подбородок отяжелел, плечи опустились. Но хуже всего был, конечно, взгляд – безрадостный, какой-то тусклый, без малейшей искорки жизни. Даже цвет ее глаз, некогда голубых, как небо, стал блеклым, словно выцвел от всех невзгод, которые она пережила. Умом она понимала, что ей нечем зацепить и удержать возле себя красивого мужа. Он был успешен, богат и самоуверен. Он мог позволить себе теперь любую красотку. Удивительно, что он по-прежнему оставался с ней.

Катя маялась от безделья в новой роскошной квартире. Поначалу она еще попыталась пересмотреть свой образ жизни и стать привлекательнее для мужа. Но это ей довольно быстро наскучило. Она сидела в четырех стенах, и ей казалось глупым делать маникюр или прическу только для того, чтобы, закрывшись в своей комнате, читать женский журнал. У Кати было стойкое ощущение, что она теряет Аркадия. В последнее время он появлялся дома все реже, говоря, что у него какие-то встречи и деловые поездки. Он брал с собой чистые рубашки, смену белья и исчезал вновь. В дни, когда приходила домработница, Катя специально ворошила постель, чтобы женщина не заметила, что хозяин не ночевал дома. Но та, похоже, обо всем уже догадывалась сама и поглядывала на Катю как-то странно, не то с сожалением, не то с легким презрением.

Может, это случалось потому, что женщина все чаще ощущала исходящие от хозяйки алкогольные пары? В раковине на кухне домработница находила, как правило, одинокий бокал, наполненный водой. Кате лень было прибрать за собой. Она выпивала каждый вечер, когда Аркадий не возвращался домой, а поскольку он стал в доме редким гостем, количество рюмок коньяка возросло соответственно. Кате казалось, что пьет она самую малость и только для того, чтобы успокоиться и заснуть, не думая о том, где сейчас и с кем проводит время Аркадий.

– На кого ты похожа! – восклицала Маруся, приходя в гости к сестре. Она и сама выглядела не лучше, но, по крайней мере, не пила. Зато изводила Катю нелепыми наставлениями, и та, чтобы избавиться от докучливой опеки, давала ей немного денег. Сестра удалялась, страшно довольная собой, веря в то, что оттащила Екатерину от края бездны. Но катастрофа была уже близка. Однажды теплым майским вечером, когда ветерок заносил в открытые окна запахи цветущей сирени, явился Аркадий. Не говоря Кате ни слова, он прошел в свою комнату и принялся собирать вещи в чемодан.

– Ты опять собираешься в командировку? – спросила жена, усаживаясь на кровать. Судя по количеству вещей, командировка обещала быть долгой.

– Нет. Я ухожу от тебя, – бросил он через плечо, – к другой женщине. Впрочем, ты и сама об этом наверняка уже давно догадывалась.

Догадывалась?! Когда он всё всегда отрицал?!!

– Постой! Ты не можешь уйти. – Катя встала с кровати слишком резко, и комната поплыла у нее перед глазами. А быть может, все дело опять было в проклятом коньяке?

Он посмотрел на нее с жалостью, но ответил твердо:

– Извини, Катя. Наверное, так будет лучше и для тебя, и для меня.

– Но я не смогу без тебя жить! – выкрикнула она. Это был глас вопиющего в пустыне. Он продолжал укладывать рубашки, аккуратно, методично, в стопку. – Я не смогу без тебя жить! – повторила она с отчаянием.

Он только поморщился.

– Ой, вот только давай без этих драм. Мы давно уже стали чужими друг для друга.

– Тебе кажется, – проговорила она. – Мы ведь любим друг друга? Мы ведь столько лет вместе! Может, все дело во мне? – она схватилась руками за свой домашний халат, с удивлением замечая, что на нем отсутствует пара пуговиц и его самое время выбросить. Может, она зря плохо думала о своем муже? Может, следовало искать причину в самой себе? – Я смогу исправиться, Аркаша! Я сяду на диету. Тебе не придется меня стыдиться. Я смогу стать красивой, дай мне только срок!

Она почувствовала, что красноречия ей не хватает. Язык заплетался. Неловко формулировала свои мысли. От отчаяния, что он сейчас уйдет, а она ничего не сможет с этим сделать, она обхватила его руками.

– Не пущу!

Он с силой отстранил ее от себя и брезгливо проверил, не помялась ли рубашка.

– Катя, ты всегда была трезвомыслящим человеком, – начал он и запнулся, понимая, что эта характеристика вряд ли подходит к этой опухшей от слез и алкоголя женщине. – Я всегда ценил тебя, и теперь я не хотел бы с тобой ссориться. Мы разойдемся мирно. Ты не будешь ни в чем нуждаться.

Она мотала головой из стороны в сторону, не вникая в то, что он говорит. В голове беспокойным молоточком стучала мысль: «Он бросает меня! Он уходит к другой!»

– Ты не можешь уйти, – повторяла она. – Не можешь. Ведь я люблю тебя.

– Катя, мне нужно от тебя согласие на развод. У нас нет детей, значит, всю эту тягостную процедуру можно будет провести максимально быстро. Мы оформим соглашение о разделе совместно нажитого имущества, заверим его… О боже, Катя! Ты хотя бы слышишь, что я говорю?!

– Мне не нужны деньги. Мне нужен ты, – твердила она, и слезы текли ручьем по ее распухшему лицу.

– Катя, это вопрос решенный! Я ухожу, нравится это тебе или нет! – повысил голос он. – Нам нужно только утрясти некоторые формальности. С тобой свяжется мой адвокат. Ты должна будешь подписать некоторые бумаги… – Он смотрел на ее трясущиеся плечи и с удивлением осознавал, что у него нет к ней жалости. Сейчас она его безмерно раздражала. – Катя, клянусь! Я тебя не обижу. Я решу твои материальные проблемы, только прошу, не устраивай сцен! В жизни такое случается. Люди женятся, потом расходятся. И никто еще от этого не умер! Ты видела статистику разводов?

Катю не интересовали сухие цифры статистики. Ее интересовала ее личная жизнь, а не проблемы неизвестных ей людей.

Аркадий только махнул рукой. Он понял, что сейчас они вряд ли придут к какому-то соглашению.

– Ладно, – сказал он, застегивая молнию на чемодане, словно подводя итог бесполезному разговору. – Мы поговорим, когда ты… – он чуть не сказал «когда ты будешь трезвой», но вовремя спохватился, – когда ты успокоишься и поймешь, что я тебе не враг.

Он пошел к выходу с туго заполненным чемоданом. Он не решился везти его на колесиках по паркету. Покрытие стоило ему чертову кучу денег.

Хлопнула дверь. Катя продолжала стоять посередине комнаты, тупо глядя на дверь. Она прислушивалась, не раздастся ли щелчок замка. Быть может, Аркадий вдруг вернется и скажет, что все это только розыгрыш. Он спросит: «Что у нас на ужин?» И она его простит.