Сложно, поскольку граница не всегда по хребтам и не везде хорошо заметные приметы.

Почвы здесь благодаря древним отложениям текущей с гор воды достаточно плодородны, но основная жизнедеятельность сосредоточена вдоль водного потока.

Земля принадлежала лэрду. При этом имелось частное владение. Внутри общины можно было приобретать за деньги или иным способом (брачные связи) дополнительные куски. Дело в том, что в силу различий плодородия, увлажненности, удаленности от жилья и т. д. разные части земли имели отличающуюся ценность. Здесь использовали

76 трехполье и бобовые для удобрения почвы, что достаточно прогрессивно. Община имела также в совместном пользовании луга, пастбища, воду и леса. Тут уже какие-то древние традиции и пережитки.

Никаких фригольдеров1 не имелось. Во главе такой деревни стоял авторитетный человек, назначенный свыше. Выходя в отставку по ранению или возрасту, дружинник получал в кормление определенный участок вместе с живущими там или деревню. Размер зависел от прежних заслуг, естественно. И пользовался до смерти, передавая по наследству исключительно при условии замены на службе сыном. За этим внимательно смотрел хозяин. Безусловно, есть варианты с усыновлением, племянником или иным родичем, однако некто обязан занять твое место. И в случае гибели или тяжелого ранения предоставляется замена, чтобы ядро дружины сохранялось. Чем-то напоминает английские традиции, с поколениями преданных дворецких, надзирающих над наемными слугами. Только здесь никто спокойной жизни на службе не обещает.

# # 1 Свободных землевладельцев.

Земля просто так не дается и автоматически не становится со временем собственностью. Мало того, по здешним законам даже взрослые дети не имеют права владеть имуществом, кроме немногих личных вещей — читай, оружия. Только после смерти отца человек получает право распоряжаться недвижимостью, вещами и собственной судьбой.

Ага, вот и то, ради чего пришли аж из дальних деревень и хуторов. Об этом мы знали заранее, как и все остальные. Несколько чужаков, (количество так и не прозвучало) проникли в долину с целью пограбить. Ребята были тертые, обошли посты и успели много чего натворить, прежде чем нарвались на устроенную старостами-ширами облаву. Не вполне ясно, каким образом налажена связь, однако про лихих молодцев узнали быстро.

Поскольку интересовало тех не золото, за полным неимением оного на выселках, а в основном жратва в виде животных и прочих плодов земли, уйти они не успели. Груз не позволил. Была стычка, где врагов героически истребили, взяв двоих в плен. Опять же не дошло, что мешало на месте прирезать. Но по здешним законам приговор обязан вынести лично лэрд или его «голос».

Они обвинялись в убийствах, грабежах, воровстве овец, ослов, лошадей в числе двух

(наводит на мысль об их высокой цене то, что пашут на волах, и телеги тоже с ними), а также — длинный список всякого разного, вплоть до мешков с мукой, зерна для посевов и одежды с подушками. Если первая часть не удивляет, никто и не скрывает, что это не профессиональные воры и мародеры, а такие же крестьяне с другой стороны хребта, старающиеся добыть жратву для своих семей, то зачем брали всякие тряпки? Хотя это старые привычки из промышленного мира, когда вещи стоят копейки и не чинятся, сразу выбрасываясь. Здесь любая тряпка должна быть в цене, и делают все вручную.

Похожи бандиты были до безобразия — может, родичи или просто так кажется с непривычки. Азиаты друг друга прекрасно отличают и китайца с корейцем за японца или монгола не примут. Я не настолько подкован. Опознать смогу, но не точно определить народность. А здесь еще и метисов полно. Эти вроде аборигены без генов европейцев, а в собравшейся толпе кого только нет. А вот вели они себя по-разному. Один сходу принялся каяться и делиться тем, о чем и не спрашивали, под гул слушателей. Второй смотрел зло исподлобья и цедил сквозь зубы грязные выражения в адрес всех подряд —

как судей, так свидетелей и просто слушателей. На вопросы он не отвечал. По мне, правильно себя вел. Гордо и красиво. Все равно дорога на виселицу. Такая у каждой деревни как раз на дороге стоит. Не как в фильмах про Дикий Запад, монументальное сооружение, а обычный столб с перекладиной. С прегрешениями поменьше просто сажали

77 с колодкой на шее под него. На позор. Можно еще привязать к столбу и сечь плетью. Или ухо прибивали на какой-то оговоренный судьей срок. Такие милые нравы.

— Зачем он все выбалтывает? — не выдержав, спрашиваю у стоящего рядом Брэди, когда подследственный начал выкрикивать про какие-то обиды, нанесенные собственной бабе в его деревне.

— Очищает душу, — посмотрев, как на идиота, сообщил специалист. — Теперь не унесет с собой на Тот свет преступления и сможет возродиться в потомках или помогать родичам.

Так, здесь какие-то верования, и углубляться в них не тянуло. Люди не любят иноверцев и относятся к ним с подозрением. Потому с умным видом кивнул, косясь на строчащего за говорливым писца. Все фиксируют. Но главное — явно признает вину и раскаивается в содеянном. «Исповедь» и «судебное признание» у них одним словом обозначаются.

— А второй не хочет уйти без греха?

Это уже Таня влезла. Хорошо, негромко. И как по заказу, обсуждаемый подал голос:

— Ни о чем не жалею! Будь вы на моем месте и голодай ваши дети — тоже не стали бы ждать их смерти и взяли бы силой! Требую Расплаты!

Именно так и прозвучало. С большой буквы. А народ шарахнулся с озабоченными и испуганными лицами. Судебный поединок, что ли? Типа свыше решат, кто прав? Ну против монстра вроде Энана даже пробовать не стоит. Или подразумевается лично лэрд?

Все же не вполне здоров после ранения, и всем о том известно. Вряд ли поможет.

Наверняка ведь у старого вояки куча опыта. Опять чего-то не понимаем, переглядываемся с Таней.

— Ты идешь на это добровольно и осознанно? — спрашивает после паузы лэрд.

— Да, мой господин! — с какой-то странной радостью восклицает убийца. — Но вы взамен поможете моей семье. Возьмете под покровительство или просто питание на десять лет.

Положительно происходит нечто странное.

— Да будет так! — провозгласил лэрд. — Ты станешь охранником пострадавшей деревни, а твою семью возьму в Крепость в услужение.

Разбойник счастливо улыбнулся и низко поклонился.

Люди на площади выдохнули. Обнаружилось, что не мы одни с Таней затаили дыхание. Правда, в отличие от нас, остальные знали, о чем речь. Тут точно не «суд божий» собрались организовать.

— Ну, — после легкой заминки сказал лэрд, обращаясь к раскаявшемуся, — за твои поступки наказание обычное. Будешь повешен высоко и далеко от земли, чтобы эта почва, которую не побоялся осквернить, отныне не дала ни укрытия, ни поддержки навечно. И

будешь висеть, пока не умрешь, а позже тело брошено в яму на перекрестке.

Все это прозвучало заученно и неким штампом-формулой. Зато последовавшее говорило о прекрасном знании предмета. Веревку через брус столба перекинули в высшей степени умело, и петлю надели на шею осужденному, посаженному верхом на осла, привычно. Кстати, никакого узла, ломающего шею, на ней не имелось. Поэтому, когда погнали животное, казненный какое-то время дергался и хрипел, пытаясь дышать и медленно удавливаемый. Зрелище не особо приятное, особенно учитывая, что он обделался с обеих сторон.