Егор нажал на спусковой крючок. Выстрелов не последовало. Тогда он снова улыбнулся и легкомысленно проговорил:

– Действительно, не работает. Выходит, я попал впросак? Вляпался по самые уши? Ну, и что будет дальше?

– Дальше ты нам скажешь, зачем пришел сюда, – сказал лидер оборванцев.

Егор прямо посмотрел ему в глаза и ответил:

– Мы просто хотим пройти мимо. Не причиняя никому вреда.

– Кто это «мы»?! – гаркнул один из бродяг, коротышка с искусственными руками.

– Я и люди, которых я веду, – ответил Егор. – Они – бывшие пленники, которых немцы гнали в генетическую лабораторию.

– На них собирались проводить опыты? – спросил лидер бродяг.

– Да.

Существа переглянулись и зашептались. Лидер снова взглянул на Волчка и сказал:

– Когда-то некоторые из нас были людьми. Но мы не…

– Освальд идет! – крикнул кто-то.

Послышались шаги, а спустя пару секунд из-за груды ржавого железа и горы старых автомобильных покрышек вышел странный человек. Собственно говоря, человеком его можно было назвать лишь с большой натяжкой. Это было кошмарное создание – что-то вроде робокопа, но абсолютно бесформенное, с торчащими в разные стороны хромированными отростками-деталями, с красными фотоэлементами вместо глаз и с черепом, залатанным титановыми заплатами и пластиковыми вставками.

При его приближении другие бродяги почтительно замолчали, из чего можно было заключить, что вновь прибывший у них – что-то вроде жреца или верховного вождя.

Остановившись перед Егором, «робокоп» окинул взглядом его фигуру, закованную в экзо-скафандр, открыл рот, похожий на черную щель, и отчеканил электронным голосом:

– Мое имя Освальд. Люди меня бросили умирать. Я потерял больше половины тела, лишился селезенки, почки и одного легкого. Но я сумел себя воссоздать.

– Я слышал о тебе, – сказал Волчок. – И мне жаль, что все так вышло. Позволь нам пройти мимо свалки, Освальд. Я должен отвести людей в Резервацию, где их не тронут нацисты. Не повторяй ошибку тех, кто оставил тебя умирать.

Некоторое время «робокоп» размышлял, поглядывая то на Волчка, то на застывшего неподалеку Дикобраза, потом заговорил, и от тембра его электронного голоса Егору стало не по себе:

– Мы пропустим тебя и слэвов, которые идут за тобой. Но взамен ты отдашь нам «Голема». Его запчасти принесут нам много пользы.

Волчок нахмурился.

– Этого робота зовут Дикобраз, – сказал он. – Он мой солдат, и я не могу его вам отдать.

Освальд молчал, в упор глядя на Егора. И тогда тот добавил:

– Без него мы не сможем добраться до Резервации. Ты же это понимаешь?

Рот Освальда дрогнул, а его силиконовые губы изогнулись в жуткое подобие улыбки.

– Ты бросаешь мне вызов, странник? – громко осведомился он.

– Я был бы рад этого не делать, – отозвался Егор.

Освальд протянул руку и сказал кому-то:

– Дай сюда спектрометр!

Один из бродяг вложил в его руку громоздкий прибор, похожий на рацию. Освальд крутанул ручку настройки и направил прибор на Егора. Прибор издал легкий вибрирующий звук. Освальд уставился на Волчка своими глазами-фотоэлементами и пророкотал:

– Ты не человек!

– Разве? – вскинул брови Егор.

– Освальд, этот парень такой, как мы? – спросил кто-то из толпы бродяг.

– Похоже на то, – грозно проговорил Освальд.

– Если он такой, как мы, то мы не можем его просто убить, – робко произнес коротышка с искусственными руками.

– Эд прав, – поддержал его другой бродяга. – Наши враги – люди. А спектрометр показал, что этот парень – не человек.

– Он подпадает под наш Кодекс, – подал голос третий бродяга. – А это значит…

– Это значит, что он бросил мне вызов, – изрек Освальд. – И я должен этот вызов принять. Эдгар, дай мне суру!

Долговязый бродяга с металлической нижней челюстью и просвечивающим сквозь кожу искусственным пищеводом протянул Освальду пластиковую палку размером с бейсбольную биту.

– Что это? – спросил Егор.

– Вещь, с помощью которой мы решаем споры, – ответил Освальд. – И определяем нового лидера-охранителя.

– И сколько новых лидеров у вас было за последние двадцать лет?

– Кроме меня – ни одного.

– То есть никто не смог тебя победить?

– Сними экзо-скафандр! – приказал Освальд вместо ответа.

Егор несколько секунд раздумывал, после чего нехотя подчинился. Дождавшись, пока противник разоблачится, Освальд протянул к толпе бродяг свободную руку и приказал:

– Вторую!

Кто-то из бродяг протянул ему еще одну пластиковую палку, такую же, как первая. Держа в руках эти палки и уставившись на Егора своими жуткими «драконьими глазами», Освальд прорычал:

– Правило одно: не прикасаться к суре.

Освальд выпустил палки из рук, и они повисли перед ним в воздухе. Одна из палок скользнула вперед и с глухим стуком упала к ногам Егора. Тот посмотрел на палку, усмехнулся и небрежно произнес:

– И что это все…

Палка, висевшая в воздухе, вдруг замерцала, быстро устремилась к Егору и ударила его по лицу. Удар сшиб Егора с ног. Он быстро поднялся, но получил второй удар и снова оказался на земле.

Мерцающая палка секунду висела неподвижно, а затем снова ринулась на Егора. На этот раз он сумел увернуться, и палка-сура вонзилась концом в землю. Егор быстро перекатился и накрыл ее своим телом. Страшная боль прожгла грудь Волчка, он застонал, но не отпустил суру, а стиснул зубы и пристально уставился на вторую суру, которая явно предназначалась ему.

Егор сконцентрировался. Он представил себе, что проникает взглядом в структуру этой странной вещи – вплоть до ее атомарного уровня. А потом зафиксировал в уме этот образ и представил себе, что усилием воли заставляет атомы двигаться так, как ему нужно. Как ни странно – получилось. Сура поднялась в воздух. Егор откатился в сторону и вскочил на ноги.

Боевые суры скрестились в воздухе. Егор и Освальд стояли друг против друга, а мерцающие суры между ними сверкали, вспыхивая взрывами искр и нанося одна другой молниеносные удары.

Это длилось с полминуты, а затем сура Егора ловко парировала удар суры противника, устремилась к Освальду и ударила его в живот.

Вождь оборванцев согнулся пополам, и в эту секунду сура нанесла ему сокрушительный удар в голову. Освальд покачнулся и стал заваливаться на руки бродяг, а его сура перестала мерцать и упала на землю, превратившись в обычную пластиковую палку.

Несколько секунд все молчали, пораженные исходом схватки, а потом один из бродяг громко сказал: