Через четыре года после начала проекта я приехал в Кайенну, чтобы оценить, как продвигается проект. Идея восстановительной посадки деревьев для парфюмерии была еще новой, но я предчувствовал, что компенсация эксплуатируемых природных ресурсов обязательно станет главным вопросом. Осознание хрупкости тропических лесов могло позволить парфюмерии стать идеальным полем для экспериментов, учитывая умеренные размеры ее потребностей. Так скромный проект в Кайенне стал началом поворота истории: действующее лицо в парфюмерной индустрии символически сажало дерево взамен того, которое из-за нее исчезло шестьюдесятью годами раньше.

Название «розовое дерево» обозначает несколько эссенций тропических деревьев. Оно соотносится с цветом их древесины или их ароматом. Розовое дерево с Мадагаскара не пахнет ничем, но это не мешает его безудержно эксплуатировать. Оно используется в художественной резной работе, от которой без ума китайцы. В Южной Америке было известно другое дерево, называемое розовым. Начиная с XVII века за ним охотились европейцы из-за красоты его древесины, ценившейся для маркетри. Речь идет об Aniba roseadora, анибе розопахнущей. Его женские особи обладают уникальным свойством: их древесина богата эфирным маслом, на 90 % состоящим из линалоола, ароматического вещества, широко распространенного в натуральных продуктах, а именно в лаванде и бергамоте. Эссенция этого дерева пахнет божественно хорошо. В его натуральной версии есть свежесть, тонкая, неуловимая, нежная, намного превосходящая синтетический линалоол. Из рук краснодеревщиков дерево попало к парфюмерам. Первая дистилляция была проведена в Грассе в 1875 году, и эссенция заняла главное место в букетах свежести в верхних нотах парфюма.

Успех эссенции дал сигнал к началу охоты на розовое дерево в колониях.

Именно из Гайаны прибыли первые стволы этого дерева. Розовые деревья хорошо растут в этом районе севера Амазонии, и именно тут находится их вид, особенно богатый эссенцией высокого качества. Очень быстро две французские компании появились в Кайенне, чтобы организовать транспортировку деревьев, их погрузку на шхуны и выгрузку первых сотен тонн неокоренных стволов в порту Канн.

Появление этой эссенции, которой якобы было предостаточно, принесло неожиданную прибыль европейской парфюмерии, переживавшей пору расцвета. Эссенцию стали широко использовать в композициях. Успех был таким, что начали искать способы быстро рационализировать торговлю ею. Первую дистилляцию дерева начали в Кайенне в 1890 году в перегонных аппаратах, которые обычно использовали для перегонки сахарного тростника и получения тростниковой водки тафии. До 1900 года производство оставалось скромным, одна-две тонны в год, но потом ускорилось. В 1912 году семь перегонных заводов использовали 5000 тонн розового дерева и произвели 50 тонн эссенции.

То, как была организована добыча древесины в тропических лесах, стало немыслимой авантюрой, исход которой оказался фатальным.

В середине XIX века в леса Гайаны отправились золотоискатели и лесорубы. Единственно возможный путь – вверх по рекам, в частности по Апруаг и Ояпоку. Прежде всего искали золото, но результат был непредсказуемым, и авантюристы обратили свой взор на каучукоподобную смолу балаты. Она не такая эластичная, как гевея, но у нее интересные изолирующие свойства, заинтересовавшие бурно развивавшийся сектор электричества. Из рассказов начала века ясно, что практика была далека от уважительного сбора смол. Из деревьев за один раз выкачивали весь сок без остатка и оставляли их умирать на корню. Спрос на розовое дерево увеличил эксплуатацию людей, живших близко к рекам. Нужно было срубить высокие деревья, разделить их на поленья килограммов по пятнадцать весом. Работы было много. Когда на берегу собиралось достаточное количество леса, лесорубы делали плотину на реке, опускали туда древесину и открывали плотину, чтобы сила этого нового потока спустила бревна максимально близко к низовью. Это был сплав, классический прием лесорубов, но он становился экстремально тяжелым в условиях джунглей Гайаны. Лихорадка, змеи, недостаток еды. Те, кто рубил розовые деревья, были каторжниками в переносном, а иногда и в прямом смысле. Бежавшие из Кайенны каторжники, искавшие укрытия в лесу, или добровольные каторжники, тоже пленники, но только работы, стали частью этой истории. В течение нескольких лет вырубка самых доступных деревьев поблизости от побережья и по берегам рек была продуктивной и дешевой. Но ритм взяли такой, что лесорубам приходилось все дальше углубляться в джунгли. Деревья начали валить уже на расстоянии трех-четырех километров от рек. К собственно рубке добавилась транспортировка на спинах работников. Они переносили по четыре-пять поленьев, делая остановки каждые триста метров.

После Первой мировой войны повышение спроса на эссенцию розового дерева перешло на новую ступень организации его доставки. Придумали «плавучую гидравлическую перегонную станцию» и запатентовали ее. Это была баржа, на которой можно было измельчать поленья и проводить дистилляцию на реке прямо среди джунглей. В результате транспортировать нужно было эссенцию, а не древесину. Экономия стопроцентная. Баржи прибывали из метрополии, и к 1926 году работали около десяти плавучих перегонных станций. Это был рекордный год, так как получили более 100 тонн эссенции. Я попытался представить рубку деревьев, измельчение и дистилляцию десяти тысяч тонн древесины в джунглях Гайаны. Нам сегодня трудно представить, насколько невыносимыми были условия работы и жизни. Сложно перенестись в мир сборщиков гевеи или рубщиков розового дерева, этих людей, готовых ежедневно платить порой невероятную цену за богатство джунглей Амазонии.

Первыми жертвами стали простые исполнители планов индустрии, решившей не заботиться об управлении ресурсами.

В 1920-е годы Гайана еще об этом не знала, но жила эссенции розового дерева начала иссякать. С конца десятилетия производство существенно сократилось, деревья оказались слишком далеко, они были редкими и производство обходилось слишком дорого. Оно сохранилось до Второй мировой войны, потом стало символическим, и последнее перегонное производство в Кайенне закрылось в 1970 году. В 2001 году дистилляцию официально запретили. За пятьдесят лет доступные ресурсы исчерпались. Исчезновение эссенции розового дерева компенсировали широким использованием синтетического линалоола, что иллюстрирует «революцию» в парфюмерной индустрии в 1970-е годы, когда натуральные эссенции в больших масштабах заменяли синтетическими молекулами.

После войны Бразилия попыталась перехватить эстафету и начать производство эссенции розового дерева, добывая ее из родственника дерева из Гайаны, но качество оказалось хуже. Страна столкнулась с теми же проблемами, которые были в Гайане. Постепенно власти осознали ситуацию и предприняли попытки обязать производителей сажать новые деревья вместо вырубленных. Но этого никто не делал. Потом власти запретили вырубку, а дерево внесли в список CITES[9]. Эта организация регламентирует торговлю видами животных или растений, находящихся под угрозой исчезновения. В настоящее время в Бразилии производство находится под строгим контролем и значительно сокращено.

Эссенция покинула палитры парфюмеров, к их огромному сожалению.