Я представила себе выражение лица шефа, если мое приключениестанет достоянием гласности...

Однажды вездесущий Гарик, выразительно глядя в мои честныеглаза, уже вел речь о достоинстве и чести, которые очень легко потерять, есливести себя неприлично.

– Понимаешь, – терпеливо объяснял Гарик, –есть враги. С ними спать нельзя. Это называется предательство. Есть коллеги. Сними спать тоже нежелательно. Это называется корпоративная этика. Всепонятно?.. Ну и отлично. Спасибо за внимание.

– Спасибо в кровать не положишь, – обнаглела я.

Гарик возмущенно откинул одеяло и укусил меня за плечо... Нуда ладно, дело прошлое.

Правда, пока я обдумывала перспективу сауны, Василиса ужевызвала по телефону такси. И я, прислушавшись к ее голосу, осознала, что обе мыпьяны в стельку и все, что нам нужно, – это наша кроватка в квартиреТимура.

Наутро меня разбудила головная боль. От вчерашней текилы всевокруг расходилось красными и зелеными кругами, включая Василису, котораяраспласталась на кровати и тяжело посапывала, ее правая нога иногдаподергивалась...

Раньше мы храбро хлестали водку, напиваясь до блевотины,заикания и галлюцинаций. Наутро после попойки спокойно шли на работу, писалианалитику и с хохотом обсуждали свои приключения. В обед с аппетитом жевалипельмени.

Прошло каких-то семь лет, а похмелье с каждым разом даритвсе новые пугающие симптомы...

Все это тихо проплывало в моей голове, на автоматевосстанавливались какие-то подробности, факты, обрывки телефонных разговоров.

Я решила окончательно стряхнуть дремоту – открыла один глаз,второй и вернулась к реальности.

Проснулась и Васька. И сразу начала меня воспитывать:

– Хочу напомнить, что вчера ты пила на брудершафт сподонком Мерзляковым, а потом чуть не поехала с ним в сауну. Дарья, этогочеловека два раза привлекали по делу об убийстве!

– Свидетелем!

– Охотно верю – он просто наблюдал, как людям отрывалиголовы! А потом садился в позу лотоса и пел мантры. А Павлика тебе не жалко?!Чем ты думаешь, Дашка? Нет, не отвечай... Кстати, через полчаса за мной придут,поеду проводить экспертный опрос с местной интеллигенцией, гинекологомХуснояровым. А раз такое дело – в душ первая иду я.

С моей стороны возражений не было – я лежала иприслушивалась к работе своего желудка. Через секунду я уже обнималась сунитазом, а через пять минут меня поймал в коридоре Тимур и сообщил, чтосегодня в десять утра мне нужно ехать в какой-то Мухосранск, чтобы сверстатьагитационные буклеты Петрова.

На мой вопрос, почему это нельзя сделать «не отходя откассы», в Полонске, Тимур ответил помрачневшим взглядом. Оказалось, что компьютерыбыли ночью разбиты неизвестными, несмотря на кордон охраны у штаба, ателефонные и электрические провода перерезаны и вырваны с корнем. Так что мнедостался Мухосранск.

– Не забудьте диск с материалами для буклета, –напомнил Тимур.

Сопровождать меня вызывался тимуровский помощник Федя –личность одиозная во всех смыслах. Забегая вперед, надо отметить, что онполностью оправдал самые худшие мои опасения.

Ваську увезли, а за мной никто не приехал. Пустяки! –сказала я себе и принялась за маникюр. Когда высох последний ноготь, мне пришлов голову, что про меня просто забыли. Я физически чувствовала, как утекаетдрагоценное время. Тем хуже для них, решила я, сняла джинсы и забралась пододеяло. На кровати валялась сто раз перечитанная «Лолита». Я открыла первуюстраницу...

Настойчивый стук в дверь заставил проснуться. В окно лихосветило полуденное солнце, стрелки часов показывали четырнадцать двадцать. А вдверной проем просунулась беззаботнейшая рожица Федора. На ней было как гвоздемнацарапано: все идет по плану, жизнь прекрасна, какой чудесный день, какойчудесный пень, какой чудесный я и песенка моя!.. Вообще он принадлежал к тойпороде мужчинок, которых ласково называют недотепами и не принимают всерьез. Сними приятно попить чаю с плюшками, поболтать о всяческих пустяках. Коэффициентполезности Феди равен нулю. Это понимают все, включая самого Федора. Однакосмета уже забита, Федя основательно примелькался в офисе, с ним свыклись иникаких мер по его воспитанию не предпринимали. Сегодня это взбесило меня сверхмеры.

– Федор, – произнесла я обреченным голосом, –мне сейчас слишком плохо, чтобы ругаться...

– Вот и не ругайся, – предложил Федя. –Поедем весело, вместе с Аликом.

– Это еще кто?!

– Он из Москвы, но очень хороший – под моюответственность.

– ФЕДОР!!!

– Да его сам Курочкин прислал в помощь! Он манагер, изнаешь, как здорово... в покер играет.

Я махнула рукой: если Курочкин решил загубить кампанию,Аликом меньше – Аликом больше... это уже не имеет значения.

По словам Феди выходило, что Мухосранск – простогород-мечта, там меня ждут гостеприимные люди, талантливые дизайнеры и вкусныйужин. К тому же вечером комфортабельная машина отвезет меня обратно домой, вПолонск.

– Не волнуйся, – добавил Федя, – не оставиммы тебя ночевать в Мухосранске.

– Не удивлюсь, если этим все кончится, –проворчала я.

– Ха! – отозвался Алик. – Отличная у васорганизация труда.

Я мысленно высыпала ему за шиворот ведро снега.

Вскоре мы уже катили по пустынным улочкам Мухосранска идовольно быстро прибыли к офису, где мне с местным дизайнером предстоялосделать глянцевый буклет для Петрова.

– Ну, Федя, давай диск с материалами, – бодросказала я, протягивая руку.

– Какой диск? А разве он не у тебя?..

– Мне его никто не давал...

– Ха! – только и сказал Алик в наступившей тишине.

И грянул гром.

Минут пятнадцать я, не умолкая, орала на Федора, выплеснуввсю накопившуюся усталость и похмельную тоску. Потом мы с Федором достигликомпромисса, послав в Полонск за диском Алика. Его хаканье меня приличнораздражало.

Верстку буклета мы начали к вечеру.

– Красавец! Кровь с молоком! – прокомментировалдизайнер Шурик.

Мы смотрели на фотку нашего кандидата.

Глеб Павловский, политтехнолог кремлевской администрации,признался однажды: чтобы утопить некоторых политиков, их достаточно простопоказать народу. Живьем. Без титанических усилий дизайнеров.

– Ну и что мы будем делать с этими щечками игубошлепками? – уточнил Шурик, допивая вчерашний кофе из чужой кружки.