И он залился смехом усталого провинциального ловеласа.

– Он что, хочет сказать, мы выглядим как алкоголички? –незаметно шепнула я Ваське.

Васька фыркнула. Называй нас Сева хоть метелками – главное,что этот прекрасный человек брал на себя половину нашей головной боли, оставляяшансы доделать газету.

Декорации для центральной площади Полонска малевали четверотаджиков по заказу Тимура. Они занимались этим в сарае на краю города безперерывов на сон. Они же подрядились сплести два лаптя в человеческий рост.Заходить в сарай Тимур опасался – таджики с утра укуривались анашой, а к обедунанюхивались краски по самое не стесняйся, но клялись, что к субботе все будетготово.

До пятницы все шло по плану. В пятницу пошло вразнос. Капа иГригорьянц начали пить еще в четверг под дискуссию о постмодернизме, а впятницу утром оба отключили телефоны. У Васьки начались месячные, и онаулеглась на диван проклинать женскую долю, а Тимур с почерневшим лицом сообщил,что таджики успели сделать только половину декораций.

– А лапти?.. – похолодела я.

– Один. Лапоть.

– Тогда, наверное, прорвемся...

В ответ на мою смс-ку близкую к изнеможению, Курочкинкоротенько отписался: «Воспари над ситуацией и оцени ее смешные стороны, малыш.Мы не забудем твоих подвигов».

Я воспарила и поняла, что в разрезе вечности не толькопраздник, но и сам Полонск, город, в котором единственное Интернет-кафесовмещено с кулинарией и рюмочной, не имеет никакого значения.

Интересно, а кого Курочкин имел в виду под словом «мы»?Кремль? Масонов?

Тут совершенно некстати позвонила верстальщица Оля изаявила, что если мы с Василисой Витальевной через час не пришлемстатью-передовицу, которую обещали позавчера, газета не отправится втипографию. Я судорожно открыла файл со статьей-передовицей.

Тут же еще более некстати позвонил Тимур, чтобы спросить,почему мы до сих пор не нашли Капу и тридцать девок-стриптизерш для репетиции всарафанах. Я вдумчиво объяснила, что есть наша работа, а есть его проблемы,одновременно царапая передовицу одной рукой и обдумывая, женат ли Курочкин.Положила трубку и придавила ее диванным пуфиком.

Стало восхитительно тихо. Тихо, как у осеннего озера. Тихо,как в космическом корабле на орбите. Такой бывает тишина в полонсках – пока неприезжаем мы.

Мы появляемся специально для того, чтобы создать побольшешума и заставить людей думать о неважном. Увлечь их скандалами, которые ихсовершенно не касаются. Мы здесь для того, чтобы никто не задумывался осерьезном.

Я помню, как однажды Митя рассуждал:

– Мы ведь занимаемся тем, что засираем людям мозги. Вотони приходят на избирательный участок. Берут бюллетень и ставят галочку занашего кандидата. В этот момент они просто расписываются: «Говно получили.Претензий к производителю и доставке говна не имеем».

Митя тогда задумался и добавил:

– Фигово...

Даже в редкие моменты искренности мы не устаем заполнять мирсуматохой. Мы производим продукт, который сами ни за что не стали бы есть.

Вечером Ваське, лежащей на диване в болезненно-расслабленнойпозе, позвонил Гарик.

– Звезда моя, у вас все под контролем? Только чтозвонил Тимур, угрожал, что запьет. Говорит – репетиции не было, ведущих ненашли, с декорациями жопа... Вы держите руку на пульсе?!

– Даже не сомневайся, – твердо ответилаВаська, – наша рука всегда на пульсе. Тимур просто не умеет, когда нужно,гасить эмоции.

– То есть ведущие будут?

– Разумеется.

– И декорации готовы?

– Последние штрихи доделываем!

– Ай, умницы, – похвалил Гарик и отключился.

Я иногда удивляюсь, как хорошо мы умеем врать.

– А действительно, – в томной задумчивостиспросила Васька, – кто у нас ведущий на празднике?

– Григорьянц с какой-то знакомой из театра. Но, судя повсему, Тимур его так и не нашел.

Праздник русского лаптя начался для нас с того, что Тимур,найдя где-то в подворотне Капу и Григорьянца, осторожно, но сильно избил их.Григорьянца – как ведущего – немного меньше. Капу – как заклятого классовоговрага – посильнее. В конце концов, после того, как избили Павлика, многое можнобыло списать на «напряженную и сложную обстановку в Полонске».

– Где, сука, твои тридцать девок? – приговаривалТимур, втаскивая Капу в квартиру – Ты у меня сейчас сам будешь танцевать в этомсарафане с кружавчиками!

Мы сразу повеселели.

Григорьянц трезвел быстро и профессионально. Через полчаса онуже был гладко выбрит и натягивал костюм ведущего. Зажмурившись, глотнулнашатырного спирта, позвонил куда-то и сообщил, что девушки из танцевальногоансамбля «Солнышко Сибири» уже едут для репетиции в сарафанах.

До начала праздника оставалось два часа. Повара местных кафеуже сервировали столы на центральной площади Полонска. За памятником Ленинупрятались трехлитровые банки с икрой. С памятника свисал символический лапоть,больше похожий на плетеную корзину.

Ведущей в пару Григорьянцу не было, и на эту роль торопливоутвердили Ваську. В сарафане до пят и криво надетом кокошнике она выгляделатрогательно и жалко. Еще хуже смотрелись девочки-школьницы из «Солнышка Сибири»в сарафанах, еле прикрывающих пушок на лобке. Григорьянц, импровизируя, учил ихпоследовательности прихлопов и притопов и шумно сглатывал слюну, оглядываягладкие бледные коленки.

– Нас посадят за использование малолеток впорно-шоу... – мученически стонал Тимур. – А они все равно перепутаютвсе движения к чертям. Дашка, выручай! Надевай сарафан – и с ними, как дядькаЧерномор!..

Я задумалась, поморщилась и полезла в сарафан.

Праздник на площади стартовал феерически.

– Милые мои! Я рад приветствовать вас на Праздникерусского лаптя! – восторженно завопил Сева Григорьянц. – А скажитемне, что у нас сегодня за праздничный повод? Да ведь у нас выыыыборы!..

Васька позеленела под кокошником.

– Да-да, мы выбираем лучшего повара в Полонске! –отчаянно крикнула она, выдирая у Севы микрофон. – И сможем отведать золотыхрецептов русской кухни! Оценивать кулинарное мастерство поваров будет нашеуважаемое жюри, которое мы представим чуть позже...

Жюри Тимур судорожно набирал из добровольцев.

– Встречайте – старинный народный танец «Пойду ль я,выйду ль я»!