— Твой пес, каквсегда, у двери? — шепо­том поинтересовался Юра.

Девушканастороженно покосилась на не­го, переспросив: - Пес?

— Ну, так называютверных стражников, — смутился парень.

— А-а-а, — онакивнула. — Думаю, он там.

— И чего онхвостом ходит, не пойму, — за­шептал ей в самое ухо Юра. — Захара больше нет,чего боятся! Можешь объяснить?

— Нет, не могу...

Преподаватель громкопроизнес: «Всем спасибо, все свободны», и по аудитории проле­тел радостный гул.

— Мне нужно идти.— Алина бросила в су­мочку тетрадь с ручкой и заспешила к двери.

Она увидела, чтоЮра сделал шаг за ней, но потом передумал и остановился.

Арес в самом делестоял в коридоре, наблю­дая за потоком студентов. На него тоже погля­дывали,особенно девушки, одна даже приос­тановилась. Алина решительно подошла к юноше,привлекавшему к себе столько внима­ния, и заявила:

— Скоро о тебеначнут спрашивать, нам это не нужно.

Некоторые девушкис ее факультета уже интересовались, что это за красавчик да от­куда.

- Ты ужезакончила? — спросил Арес.

— Нет, но... — Оназашагала по коридору, обходя встречных девушек и парней. Арес мол­ча шел попятам.

- Я не пойду напоследнюю пару, — полу­чив в гардеробе пальто, сообщила Алина.

- Почему? —искренне изумился юноша. Она посмотрела на него через плечо.

— Ты действительноне догадываешься? -Нет.

Девушка хмыкнула.Они вышли из института.

- Не сегодня, такзавтра меня убьют, неу­жели ты думаешь, — Алина кивнула на чистое безоблачноенебо, — вон там будет иметь ка­кое-то значение, умею я решать матричныеуравнения или нет?!

Девушкаповернулась, уже открыла рот, чтобы сказать, что за подарок получила утром, нонаткнулась на взгляд голубых глаз, и все слова, злость испарились. Аресвыглядел так, словно его ударили, но он не может ответить тем же.

— Прости меня, —опомнилась девушка, обвивая руками его шею.

Он и так делалвсе, что мог, и даже больше.

- Мы что-нибудьпридумаем, правда? Ты ведь не оставишь меня? И все еще любишь, да? — Оназаплакала. - Мне страшно.

Арес вымученноулыбнулся.

— Ты ведь самазнаешь. Она замотала головой.

— Нет, я думала,что знаю, но теперь...

— И теперь ничегоне изменилось, — он на­клонился и поцеловал ее в губы.

На миг ей вновьзахотелось рассказать ему о коробке с тряпичным волком, о своих стра­хах иподозрениях. Она сжала в кармане крас­ную ленточку, набрала в легкие побольшевоз­духу... но так и не решилась.

Алина сидела на толстойветке старого дуба и покачивала ногами в воздухе, глядя на пруд. В его гладкой,золотой от заката поверхности, точно в зеркале, отражалась багряная листварастущих по берегам деревьев.

Девушка положилаголову на плечо Аресу, потерлась о него виском и призналась:

— Я все времядумаю о Тане и Ане.

— Ты не виновата.

— Если бы я тогдасказала им...

- Что? — Аресзаглянул ей в глаза. — Ска­зала бы, что Захар труп? Предложила бы его понюхать?Или, может...

- Я даже непопыталась! -  прервала его Алина, закусывая дрожащие губы. — У них был шанс, ябыла их шансом!

- Нет, — юношакрепко взял ее за плечи и развернул к себе. — Ты так не думаешь, не должнадумать! Элиас хочет, чтобы ты мучи­лась чувством вины. Сперва сводный брат иудар по приемным родителям, потом подруги. Но Захар собой не управлял, будьиначе, он выбрал бы жертвой кого-то другого. Обезопа­сил бы себя от подозрений.Людей много, тво­их подруг убили не случайно. Все это — часть плана. Частьигры. Алина закрыла глаза.

— Спасибо. Мнестало легче. Я не шанс на жизнь, я палач. Все близкие мне люди будут несчастны,потому что...

—  Потому что ятебя люблю, — закончил Арес. — Прости, — голос его дрогнул.

Девушка разлепиламокрые ресницы.

— Не смейизвиняться за любовь, это так... неправильно.

Арес наклонился кней, коснулся волосами лба и, гипнотизируя взглядом, произнес:

— Я не могуоблегчить муки твоей совести, но ты должна понять: хоть прокричи ты на весьинститут, кто есть Захар, Элиас нашел бы спо­соб сделать тебе больно. Я — егоцель, а ты — средство.

Алина долгомолчала, и юноша отстранил­ся, обнял за плечи и уставился на воду.

— Арес, —неожиданно позвала девушка. - А почему твоей предок позволил Анхелю уве­стисвою возлюбленную? Он не пытался ему помешать?

Юноша ответил несразу, она даже подума­ла, что он не хочет отвечать, и пихнула его пле­чом.

- Вот так всегда!Всякий раз, когда мы говорим о твоем мире, ты отмалчиваешься или меняешь тему!Это нечестно! Арес улыбнулся.

— Я пытаюсьвспомнить. Наверно, мать мне не рассказывала.

Девушка досадливо цокнулаязыком.

- Вот ты, разве небросился бы за мной?

— Конечнобросился! — Он спрыгнул с де­рева, снял с него девушку и, поставив ее на землю,сказал: — Идем, я угощу тебя кофе и пышками в пудре, помнишь, теми, которые те­бепонравились!

Алина высвободилау него руку.

— Меняешь тему! -Нет.

Их взглядыскрестились в поединке.

— Хорошо, — сдалсяюноша. — Что ты хо­чешь?

Алина кивнула.

— Скажи, чтоЭлиасу от тебя нужно? Арес удивился:

- Я ведь ужеговорил! Элиас жаждет мес­ти, он...

- А ты? Ты тоже?Нельзя ли перестать друг другу мстить?

    Взгляд Аресастал колючим. — Элиас у меня на глазах убил мою мать! — ледяным тоном напомнилюноша.

— Месть ее невернет... Ты сам можешь по­гибнуть!

Арес отвернулся.

— Я в курсе.

В его голосе небыло ни капли сожаления, и тогда Алина тихо добавила:

— А вслед за тобойи я.

Он вздрогнул, ноне посмотрел на нее и не произнес ни слова.

Алина делала вид,что записывает за препо­давателем, а сама, бесцельно водя ручкой по чистомулисту, думала об услышанном сегодня утром из-за двери кухни разговоре. Евгенияплакала, повторяя: «Захар не вернется», «Не вернется, я знаю», приемный отец вответ мол­чал. А когда жена спросила: «Ну почему, поче­му это случилось именнос нашим мальчи­ком?», неожиданно сухо произнес: «А я гово­рил тебе, не нуженнам второй ребенок, но ты же не слушаешь никогда! Сколько раз нас пси­хологспрашивал, как воспринял девятилетний мальчик появление в семье чужого ребенка?Что ты говорила? Он немножко ревнует, он привыкнет, он поймет!»