точно знаю, есть всё необходимое — отель, как-никак. Беру бритву, гель, и приступаю.

Выхожу из ванной комнаты в одном полотенце на бёдрах, ощущая невероятную легкость на лице. Направляюсь к холодильнику. Так, что тут у нас? Ананасовый. Пойдёт. Хлопаю дверцей, и…

— Ёб-т…

Я едва успеваю отклониться и блокировать удар, прежде чем увесистый металлический кувшин смог обрушиться на мою голову. Одновременно выбрасываю свободную руку вперёд и впиваюсь во что-то тёплое и податливое. Действую на полном автомате, потому не сразу соображаю, кто передо мной. Прихожу в себя, лишь, когда Линара уже начинает хрипеть и царапать мои пальцы, сжимающие ей горло.

Я тут же ослабляю хватку, и девчонка едва не валится на пол. Успеваю подхватить её, и она виснет на мне, как плеть, судорожно хватая ртом воздух.

— Дурочка! Я же чуть не пришиб тебя!

Убираю волосы с её лба, всматриваюсь в покрасневшее, испуганное лицо, глаза, полные слёз и изумления, приоткрытые губы… близко, так близко к моим. Взгляд блуждает по этим сочным губам, а ладонь сама собой начинает поглаживать раскрасневшиеся скулы, перемещаясь к шее, на которой уже начинают проступать следы от моего захвата.

Тураев, да ты спятил!

Рвавшийся из меня стон превращается в сердитый рык, и я грубо отталкиваю Линару от себя:

— Ты что творишь, а?

— Вы?.. Э-это вы?

— Конечно я, ослепла, что ли?

— Вы…

Она продолжает таращиться на меня — видать, еще не отошла от шока.

— А… где ваша борода?

— Сбрил!

Линара оглядывает меня с ног до головы. Потом ещё раз и ещё. А моё сердце начинает гулко биться от этого пристального внимания. Грудь непроизвольно выпячивается, плечи расправляются. Хочется развести руки в стороны и медленно так покрутиться перед ней: смотри, мол, смотри. Нравится? Так бери, не раздумывай.

— А почему вы в полотенце?

Вот, чёрт! Хочешь, чтоб я его скинул? Так я живенько…

Тут же мысленно даю себе пинка за неуёмную фантазию, и гаркаю, играя желваками:

— Вымок! На улице льёт как из ведра, если ты не заметила.

Грохою об стол невесть, каким образом, оказавшийся у меня в руках кувшин — ничего так шишка бы была! Отшвыриваю босой ногой расплющенный пакет сока, под которым расплылась очередная лужа, и иду к телефону, оставляя за собой липкие следы по всему полу. Да, хорошенький мы тут устроили бардак. Тыкаю кнопки, стараясь переключить мозги на английский — турецкий в моём состоянии сейчас превратится в один сплошной рррр…

— Hello?.. … В шестнадцатый «люкс» горничную, пожалуйста, один мужской комплект белья размер 2ХL, спортивные шорты и майку того же размера. И услуги прачечной впишите. Спасибо, жду.

Шмякаю на базу трубку и иду к бару, продолжая ощущать на себе жгучий взгляд русалки, под которым мои мышцы самопроизвольно сокращаются, вызывая дрожь во всём теле, а в одном определённом органе в особенности. Лежать! — приказываю я «органу», и наливаю себе изрядную порцию виски. Делаю глоток, жду, когда полотенце перестанет топорщиться парусом, выдавая меня с головой, и, только после этого поворачиваюсь к Линаре.

— Ну, чего уставилась? Голых мужиков не видела?

Нефритовые глаза вспыхивают, и тут же опускаются в пол.

— Вообще-то я работаю санитаркой в больнице. Я много чего видела.

Между этим полудетским изумлённым взглядом и тем, что и как она говорит, огромная пропасть. Ты загадка, Линара. Разгадаю ли я тебя когда-нибудь, или правильнее будет даже не начинать?

— Санитарка? — хмыкаю я. — Лучшего ничего не нашлось? Москва, всё-таки.

Линара отмалчивается. Забившись в угол, она обхватывает себя за плечи и вся как-то съёживается. Блядь, опять эта защитная поза. Бесит!

— Иди сюда.

— Зачем?

— Иди!

Линара подходит.

— Садись, — киваю на кресло.

Жду, когда выполнит моё указание, а сам остаюсь у окна, наблюдая за настороженными движениями девчонки. С этой растрёпанной косой и в простеньком сарафане трудно признать в ней ту дерзкую красотку из «Плейбоя», что еще утром строила мне неприличные фигуры из пальцев.

— Не узнала меня, что ли?

— Без бороды не узнала. Простите.

Русалка заливается румянцем и машинально поглаживает горло, а меня совесть мучает — я всё же хорошо её прижал. Может, компресс там, или что? Но тут же одёргиваю себя:

— Впредь двери запирай, прежде чем спать укладываться.

— Простите.

— Прощаю. А теперь рассказывай. Как у тебя документы оказались?

— Документы? — Линара снова вскидывает на меня глаза, но тут же отводит их, а для меня словно солнце за тучи прячется. — Вы про флешку? Ну… Нисар, похоже, обронила её у меня дома, а Аська нашла. Уже в аэропорту я увидела, как она цепляет рыбку на свой рюкзачок. Я узнала в ней подвеску Нисар — она носила её на шее, как украшение. А сегодня Женя сказал, что «документы» это не бумаги вовсе, а цифровой носитель в виде рыбки, и я вспомнила про неё.

Пауза.

— Теперь всё? Вы заберёте Асю? Вы же за этим пришли?

Всё? Да я бы с радостью, но…

Отворачиваюсь. Прохожусь ладонью по лицу. Молчу. Смотрю через окно, как ветер быстро гонит тучи от моря вглубь материка.

Моё молчание Линара понимает по-своему:

— Ладно. Пойду, разбужу её.

Встаёт, торопливо проходит мимо меня, но я успеваю перехватить её за руку.

— Подожди.

Линара замирает. Стоим плечом к плечу, я чувствую жар от её оголённой кожи. Она поднимает голову и смотрит на меня, обжигая нефритовым огнём.

— Чего ждать? Документы у Вас. Ася у Вас. Берите, и уезжайте, пока ещё чего не случилось.

Злится. Почему? Не надо злиться, девочка. И хмуриться не надо.

Медленно разворачиваю её к себе. Линара не сопротивляется, и я тороплюсь воспользоваться моментом — осторожно, чтобы не спугнуть, придвигаюсь к ней сам.

— Что, по-твоему, может случиться? — спрашиваю, а сам держу в руках уже обе её ладошки — узенькие, в половину моих. Смотрю на них, обводя большими пальцами появившиеся мозольки от сегодняшней тренировки — всё, не будет тебе больше гольфа, хватит.

— Или ты что-то знаешь?

Глажу коротко подстриженные ногти — без маникюра, но красивой формы. Дышать боюсь, когда незаметно перемещаю эти пальчики себе на пояс, и дальше, к пояснице, и ликую, не чувствуя отпора. Маленькая моя, спасибо…

— Нет, но мало ли…

Ладони мои скользят вверх до её локтей, и выше, к открытым плечам, а глаза гуляют по скромному вырезу сарафана, по грудям, спрятанным сейчас за плотным лифом. Зря прячешь, всё равно достану.

— Асю лучше быстрее отвезти домой, разве нет? — шепчет Линара, стыдливо отводя глаза от моих голых сосков, в которые она почти дышит. Не отворачивайся, смотри на них, мне