Сев, Феликс развернул и положил на стол рисованный портрет.

– Моя клиентка разыскивает вот этого человека. У меня есть предположение, что он может здесь работать или быть пациентом. У этого мужчины есть еще привычка: он постоянно посасывает конфеты, леденцы.

Взяв листок, Андрей Викторович внимательно рассмотрел изображение.

– Похоже на Федорова Николая… Николая…

– Игнатьевича? – помог Феликс.

– Отчества не припомню, надо в карточке смотреть. Вроде он, да, и с леденцами не расстается – не прошел бесследно давнишний химический ожог горла.

– Бытовой?

– Нет, получен был в результате боевых действий.

– Могу я посмотреть историю его болезни?

– К сожалению, нет.

– Почему же? – Феликс поставил локти на край стола и потер пальцы правой руки, словно разогревал их, отчего сверкнул багровый камень в золотом перстне.

– Не имею права, это военный госпиталь, тем более психиатрическое отделение. Даже если вы из органов, мне для этого потребуется документ…

Взгляд полковника Скороденко был устремлен чуть выше левого плеча собеседника, он рассматривал стены, край подоконника. Феликс поймал этот взгляд, прошелся по нему, как по тончайшей нити, добрался до глаз и окунулся в черноту зрачков. По лицу доктора скользнула тревога, недоумение, после Андрей Викторович словно застыл. С усилием он посмотрел Феликсу глаза в глаза и больше взгляда не отводил.

– Мне нужна история Николая Федорова, – тихо, мягко сказал Феликс. – Дайте мне ее, пожалуйста. Ничего дурного не произойдет, напротив, я желаю помочь этому человеку.

– Хотите, вызову его лечащего врача? – медленно, словно сквозь сон, проговорил Андрей Викторович.

– Да, если не сложно.

Главврач потянулся к стоящему на краю стола телефонному аппарату, нажал кнопку селекторной связи и произнес:

– Лена, вызовите ко мне Маргариту Александровну и пускай захватит с собой карту Федорова Николая Игнатьевича.

– Хорошо, Андрей Викторович, – отозвался девичий голосок.

Пока дожидались Маргариту Александровну, Феликс поинтересовался, какое лечение получает здесь Николай, с какой он обратился болезнью, как себя чувствует, доволен ли лечением, питанием. Руку с перстнем он опустил, напряжение во взгляде ослабил, но вопросы стал задавать быстро и голосом одного тембра, чтобы Андрей Викторович пришел в себя, но недостаточно собрался для того, чтобы задуматься, отчего же он так легко согласился нарушить правила и предоставить историю болезни пациента.

– Наблюдается он в отделении психиатрии, а какой именно у него диагноз, сейчас у Маргариты уточним. Всем он доволен, ни на что не жалуется.

Врач несколько раз моргнул, словно в оба глаза попали соринки, затем, морщась, потер лоб и поинтересовался:

– Позвольте полюбопытствовать, кто же взялся его разыскивать? Не припомню, чтобы к Федорову хоть кто-то приходил.

– Появилась у него подруга, – Феликс сцепил пальцы в замок, борясь с желанием немедленно освободить глаза от линз. – Теперь вот потеряла его, волнуется, переживает, не случилось ли чего с человеком.

– Надо же, – полковник задумчиво качнул головой, – подруга… еще и детектива нанять… Сколько стоят ваши услуги? Интересно даже стало.

– Зависит от сложности дела, – пожал плечами Феликс.

– Ну вот, к примеру, сколько заплатила эта… м-м-м-м… подруга за розыски Федорова?

– К сожалению, это конфиденциальная информация, я не имею права ее разглашать, – ответил Феликс. И мысленно добавил: «Тем более рассказывать, что разыскиваю его бесплатно».

В дверь постучали, и вошла женщина в белом халате с растрепанной толстой медкартой в руке. Высокая, полная, розоволицая, с завитыми кудрями крашеных белых волос, возраста «за пятьдесят», она бы походила на домашнюю сдобу, если бы не поджатые тонкие губы, морковно-красной ниткой разделяющие круглый подбородок и по-мужски тяжелый крупный нос. Увидев Феликса, женщина бесцеремонно уставилась на него округлившимися глазами. Улыбнувшись обезоруживающе ослепительной улыбкой, мужчина привстал, поприветствовал ее по имени-отчеству и даже поцеловал пахнущую спиртом и медикаментами руку.

– Простите, что побеспокоили, – Феликс пододвинул Маргарите Александровне свой стул, а сам отошел к окну, внутренне передернувшись от брезгливости при одной только мысли о вкусе ее крови, – но без вашей помощи нам никак не справиться.

Женщина молча уселась на стул, положила карту на стол, сомкнула руки на животе и таким же взглядом уставилась на главврача. Андрей Викторович представил Феликса как частного детектива, разыскивающего ее пациента. Маргарита Александровна повернула голову и уставилась на Феликса. Тот уже начал сомневаться, что она вообще умеет говорить.

– Мне разрешили узнать историю болезни Федорова Николая Игнатьевича, – постарался помочь Феликс. – Что с ним случилось, чем он болен?

– Кха! – сказала женщина, достала из нагрудного кармашка очки, водрузила на нос и открыла карту. – Посттравматический синдром у него.

Слово за слово, Феликс стал вытягивать подробности, благо главврач начал припоминать историю, как оказалось, давнишнего пациента их госпиталя.

Почти пятнадцать лет назад в жизни полковника Федорова случилась трагедия. Его дочь и будущий зять поехали на личном автомобиле к кому-то в гости в Подмосковье, а самому главе семьи не позволили дела. На загородной трассе произошла авария: фура перевернулась прямо на машину, и все, кто в ней был, моментально погибли. Супруга его умерла от сердечного приступа всего за два года до этого, и он не успел еще оправиться от одной потери, как случилась вторая катастрофа. На фоне полученного стресса, длительных переживаний, депрессии у Федорова появились навязчивые мысли, фобии, и вылилось все это в посттравматический депрессивный синдром, с которым он и попал в психоневрологический диспансер номер двенадцать, где и проходил лечение в течение четырех месяцев. В дальнейшем пациент показывал положительную динамику, пребывал в стационаре не дольше недели в году. После, как военный пенсионер, был поставлен на учет в госпитале по месту жительства, где и проходит до сегодняшнего дня поддерживающую терапию, обследования, получает рецепты на препарат «Рисперидон». Пациент стабилен, в стационарном лечении не нуждается.

– Он считает, что его семья до сих пор жива, – сказал Андрей Викторович. – Его мозг отказывается принять правду.

– Недавно вот еще сестру с уборщицей замучил россказнями, что дочке замуж выходить, а денег на хорошую свадьбу не хватает, надо бы больше, замуж ведь раз в жизни выходят, – поддакнула Маргарита Александровна и еще плотнее поджала морковные губы.

Немного помолчав, Феликс произнес:

– Понятно. Я могу получить его домашний адрес? Это было необходимым условием поиска.

– Конечно, – Андрей Викторович пододвинул к себе поближе карту, переписал данные на листок бумаги и протянул Феликсу. – Прошу, конечно, прощения, можно я оставлю этот портрет себе? Мы бы повесили его в госпитале. Такая прекрасная работа! Кто автор?