поставили его у себя князем. Обещал он им не давать их в обиду.

Раньше было — Суздальцы шли на Новгород, опустошали новгородские веси. А теперь Мстислав позвал на помощь псковичей да смолян, собрал войско и, минуя Торжок, прямиком пошел на Владимир.

Знал он, что сыновья Всеволодовы не ладят меж собой, и послал гонцов к Константину, обещал ему поставить его на Владимирском великокняжеском столе.

И полки ростовских бояр во главе с Константином примкнули к полкам новгородским, псковским и смоленским.

Загорелась усобица не на жизнь, а на смерть. Но не сыновья Всеволода — Константин и Юрий — боролись меж собой за власть. И не Мстислав Удалой шел на зятя своего Ярослава. Старая Русь — боярство новгородское, боярство ростовское и их случайные союзники — псковичи и смоляне собрались одолеть новые порядки — соединенные силы князя и городов мизиньных.

Все люди Владимира и Переславля-Залесского, и стар и млад, пошли в поход. К полкам великого князя Юрия и его брата Ярослава присоединился полк брата Святослава и полк города Мурома. А братья Владимир и Иван в борьбу не ввязывались, предпочли дожидаться, чья сила пересилит.

Страшная битва произошла 21 апреля 1216 года на речке Липице близ города Юрьева-Польского.

«Вышли все володимерцы на бой и до купца и до пашенного человека», — говорит один летописец. А другой в ужасе заносит на пергамент: «Поидоша сынове на отца, а отцы на дети, брат на брата, рабы на господину, а господин на рабы».

Ночью накануне битвы братья Юрий, Ярослав и Святослав пировали со своими «младоумными» дружинниками и похвалялись: «Мы их седлами закидаем».

Один старый воин подошел к молодым князьям и такие слова молвил: «Славен Мстислав своей удалью да ратным искусством. Мириться с ним надо, а не проливать зря кровь русскую».

А братья от хмеля «възнесшеся славой». Не послушали они мудрого совета, а, уверенные в своей победе, принялись заранее делить всю землю Русскую промеж себя. Юрий брал себе Владимир, Суздаль и Ростов да еще хотел прихватить отдаленный Галич. Ярославу он отдавал Новгород, Святославу — Смоленск. Ольговичам оставался лишь Киев да Чернигов.

Наутро новгородцы, ростовцы, псковичи да смоляне встали на одной горе, называемой Юрьевой, старшим над всеми их полками был Мстислав Удалой.

На другой горе, Авдовой, подняли свои стяги полки Юрия, Ярослава, Святослава и муромцев. Была меж обеими горами болотистая долина.

Приказали Юрий и Ярослав никого в бою не щадить.

«Да не оставим ни однова живы», пленных «вешати и распинати», а коли князья в плен попадутся, о них собирались «после думати». Не говорит летописец, какие страшные муки им готовили.

А новгородцы сошли с коней, сняли сапоги и пешие, босые бросились на врага. Мстислав искусно вводил в бой все новые и новые полки. Бились страшно — топорами, кистенями, ножами, дубинами; знатнейшие дружинники рубили мечами, кололи копьями. Мстислав скакал от одного полка к другому, подбадривал воинов меткими словечками, сам рубил сплеча направо и налево. А Константин остановил коня позади своих полков, и слезы лились из его очей.

Такой зверской битвы еще не знали на Руси. Говорится в летописи: «И труск от копей ломления и звук страшен от мечного сечения». Звон оружия и крики раненых были слышны в Юрьеве-Польском. Стало войско Мстиславово одолевать. Суздальцы падали, как колосья под серпом. Всего их было убито 9233 человека. А новгородцев много меньше.

Как увидел князь Юрий, что побежали его полки и полки брата Ярослава, так повернул коня, скинул кольчугу, сменил по дороге трех коней и на четвертом в одной сорочке прискакал во Владимир.

Князь Ярослав также на четвертом коне прискакал в Переславль, по дороге бросил кольчугу и драгоценный шлем.

Подступило войско новгородское и ростовское под Владимир. Юрий с повинной головой явился к Константину. Добросердечен был Константин. Пожалел он брата и его детей малых, не стал ему мстить, простил его и послал княжить в дальний Городец на Волге.

А Ярослав не пожелал покоряться брату и тестю и приказал спешно укреплять стены Переславля. В городе было много новгородских купцов. Всех их заперли в тесные погреба, на третий день задохнулись они там и умерли. Но узнал Ярослав, как милостиво обошелся Константин с братом Юрием, так взял с собой обильные дары — драгоценные сосуды, книги и отправился во Владимир. Поклонился он Константину, и старший брат простил его.

Мстислав Удалой принял дары от побежденного зятя, но забрал от него его жену — свою дочь — и с почетом, с богатой добычей возвратился в Новгород. Но недолго он там усидел и вновь ускакал воевать на юг, бесцельно растрачивая в кровавых усобицах свое большое воинское искусство.

А Константин сел княжить, но не в Ростове, а во Владимире. Понял он — нельзя идти против новых порядков, надо дружить не с боярами, а с горожанами. И такой союз будет великой силой. Отдал он сыновьям своим города: Васильку — Ростов, Всеволоду — Ярославль, Владимиру — Углич.

Чтобы угодить владимирским горожанам, он повелел построить для них на Торговой площади невеликую белокаменную церковь Воздвижения. Это была первая церковь, которую князь построил не для себя, не «в память собе», а для посадских людей. Еще в начале XVIII столетия она была цела. Задача археологов разыскать следы ее фундамента.

Недолго княжил Константин во Владимире и занемог тяжкой болезнью. Перед смертью вызвал он брата Юрия из Городца, помирился с ним и завещал ему после себя великокняжеский стол. Юрий целовал крест, что будет заботиться о малолетних сыновьях умирающего брата и защищать их.

Константин умер в 1218 году. Летописец называет его мудрым, добрым и милосердным.

Почему же он составил завещание в пользу брата Юрия, а не в пользу старшего сына Василька, хотя и малолетнего? Ведь еще совсем недавно полыхала страшная война между ним и Юрием.

Даже если бы Василько был взрослым, Константин все равно не имел бы права отдать ему великокняжеский стол. Таков был древний закон.

После смерти боярина его терем, его усадьба и прочее имущество доставались сыновьям, и прежде всего старшему сыну. После смерти самого последнего крестьянина его избушкой или землянкой владели сыновья.

А в законах, называвшихся «Русская Правда», которые ввел еще в XI столетии прапрадед Всеволода Большое Гнездо — великий князь Киевский и всея Руси Ярослав Мудрый, — говорилось, что после смерти старшего в роде великого князя его стол занимает следующий за ним брат. И сколько раз из-за этого закона «обижались» князья «изгои», младшие сыновья или племянники