Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юра Кораблёв – наш барабанщик, не явился на последний прогон, накануне вылета. Телефонов мобильных еще тогда не было, да и городского телефона у Юры тоже не было – нам оставалось только ждать. На следующий день он явился в аэропорт – бледный, еле стоя на ногах, левая рука перевязана бинтом висит на шее, на повязке проступает кровавое пятно…
В тот день он отпросился пораньше с работы, вышел на автобусную остановку, что вела к нам, и пока ждал автобуса, повстречал своего приятеля, класснейшего барабанщика из групп “Нокаут” и “Равелин” – Александра Харева. Тот шел на день рождения к класснейшему бас-гитаристу Андрею Зубрикову. Он сумел убедить нашего Юру в том, что смысла в последней репетиции перед вылетом он абсолютно не видит, зато не поздравить Зубра с днюхой – куда криминальнее, чем забить на наш последний прогон. Уговаривать его долго не пришлось.
Дальше события развивались совсем косо: битком набитая квартира – все бухие, косые, обдолбанные, принялись наливать вновь прибывшим штрафные, потом еще и еще, через полчаса Юра, и даже через час выйти к нам не смог. Начались всякие споры о том, что говно, а что не говно, вот это настоящий металл, а это попса, а это рок – не рок, совок – не совок, разгорелся спор на грани фола. На Юре была футболка Iron Madden, а кто-то из местных правобережных оппонентов выдвинул контраргумент, типа “а хули тут этот твой айронмэйден, это говно, это не музыка, а дешёвка…”, на что Юра Кораблёв без объявления войны, с размаха врезал оппоненту в нос. Тот упал, затих, празднество продолжалось, но поверженный пришел в себя. Понимая, что в честном бою ему Кораблёва не одолеть, ринулся на кухню, схватил самый большой нож для разделки мяса, подлетел к Юре и нанёс ему удар, целясь в горло. Юра поставил блок, и нож, по самую рукоять вошел ему в левую кисть.
ГЛАВА 10, ЧАСТЬ 2: «1991»
Это было очень плохо… Ведь поранили ему не правую, которой в основном цыкают по хету, а левую – которой бьют в рабочий барабан! Это существенно девальвировало всё наше предприятие – я уже тогда это хорошо понимал, но делать что? Мы стали упрекать новоявленного защитника рокенрола, мол, ну и что теперь, и как теперь, ты же не сможешь палочки держать… На что Юра вынул палочки, взял в позицию, помахал ими – вон, типа, машу себе спокойно, хотя было видно, каким трудом ему это достаётся. Но что делать, поехали. Соответственно – за то, чтоб самолёт не упал – ну как по написанному…
Андрей Лукин
В Москве нас уже ждал Вадим с микроавтобусом “Фольксваген”. Не успели мы тронуться, как нам были выданы командировочные на текущий день. Собираясь в Москву, каждый из нас заметно поиздержался, потому было это – как нельзя кстати. Омрачало только состояние нашего барабанщика. Заехали по дороге в аптеку и купили ему бинтов, сменить повязку. Глядя на нас, Вадим высказал некое опасение в том, стоит ли группе выдавать деньги именно сейчас… он понимал, что бойцы еще находятся в полёте и явно нуждаются в дозаправке…
Мы ехали, прильнув носами к окнам. Наверное, впервые так – в машине ехали. Обычно такие расстояния мы преодолевали только в метро: сел в одном конце города, а через час с лишним вышел на другом, и ничего не видишь. А посмотреть нам было на что: Москва – не Архангельск. Мы сидели, как школьная экскурсия – разглядывали проезжающие навстречу и мимо красивые иномарки, которые раньше могли повстречаться нам лишь на страницах журналов. Привезли нас в гостиницу с географически-романтическим названием “Арктика”. Нас разместили всех вместе в трёхкомнатном номере, на каждой двери был замок, каждому – ключ. Нужно было разведать инфраструктуру: выяснить, где здесь что… чем оставшийся день мы и скоротали.
Встав спозаранку, мы с Игорем Патокиным решили приехать на студию заранее, часа за два до назначенного времени. Нашли этот двор, ничем не примечательную дверь без опознавательных знаков, звоним в звонок. Открыл милиционер в форме, с автоматом Калашникова наперевес. Объяснили кто мы и что, нас впустили, пожурив за то, что приехали мы слишком рано. Однако ночная предыдущая смена была закончена и студия была уже свободна.
Первое впечатление от студии мне даже не описать. Такого количества техники в одном отдельно взятом помещении я еще никогда не видел… что-то невероятное. Пульт “Angelo”, заказанный специально в Соединённых Штатах, рековая стойка от пола до потолка полностью нашпигованная приборами, назначения которых, я и не знал. Да и откуда нам было это знать. Громадная барабанная установка с бесчисленным множеством всевозможных барабанчиков, тарелочек, звоночков и бубенчиков, томов и рототомов,
Директором студии служил Юра Гордеев. Он отвечал за безопасность, техническое оснащение помещения и студии непосредственно перед хозяином – Владимиром Пругло, по имени Пётр. Оба они были из Магадана, поднялись в свое время на золотодобыче. Юра нас встретил, познакомил со звукорежиссёром, с которым нам предстояло трудиться. Звали его Саша Бармаков. Был он напыщенный, столичный такой – ведь записывал он всех самых ярких столичных звёзд, что вероятно, давало ему право проявлять высокомерие. Находясь под первым впечатлением от увиденного, я что-то вопрошал, показывая на рек-стойку. Саша ответил, что функционально – там мало приборов, способных нам помочь – они врубают её от пола до потолка помигивать и светить своими огоньками, “чтоб лох цепенел”. Чтобы богатый клиент “знал”, за что он платит деньги. Выяснив, что за музыку мы собираемся записывать, Бармаков сказал, что это они уже проходили…
Поехали в магазин за инструментами. От выбора гитар у меня потемнело в глазах – наверное потому я выбрал “Сharvell”… мне еще продавец сказал – попробуй её, вот комбик… но к такому сервису я не был приучен и заартачился – мол, да что проверять, вот беру её и забираю. Андрей Лукин взял настоящий Fender Jazz Bass. Приехали в студию, распаковали инструменты… там все удивились, почему я выбрал такую, далеко не самую лучшую гитару – ведь можно было взять что угодно, на время то… включив её в комбик, стало ясно, что ничего на
