– Он так ворчит из-за того, что ему приходится держать Давину в курсе последних новостей, – говорит Каттер. – Она мне как вторая мама. И, как моя мама, хочет, чтобы я устроила свою жизнь. У нас сегодня мало времени. Квотербек университета Теннесси потянул мышцу в плече, и мне надо взглянуть.

Я и так должна встречаться с Каттер всего дважды в неделю. Если она будет пропускать наши занятия, не испортит ли это мои шансы на выздоровление к марту? Переодеваюсь в черные легинсы, футболку с надписью «СОБСТВЕННОСТЬ КОМАНДЫ АДАМС» на груди и кроссовки.

Оуэн уже на ринге, руки обмотаны, защитное снаряжение на месте, и разговаривает с Каттер. Лазарус облокачивается на канаты и слушает.

Подойдя поближе, слышу слова Каттер:

– Ты не блокируешь левый бок. Подними левую руку. Любой противник заметит это упущение.

– Я блокирую, когда нужно. Все прикрыто.

Кажется, Оуэн раздражен.

– Докажи.

Каттер идет в центр ринга и помахивает пальцами, подзывая его к себе.

Оуэн кружит вокруг нее, руки свободно сложены у лица. Она смеется.

– А теперь ты держишь оборону?

Он по-прежнему остается в боевой стойке, держа оборону и переместив вес на подушечки пальцев ног.

Он приближается к Каттер, которая даже не сдвинулась с места и не держит оборону. Вскидывает локоть, и она без каких-либо усилий блокирует удар.

– Если считаешь, что я слаб слева, нанеси удар, – говорит Оуэн.

– Удар, который не наносишь, настолько же силен, что и удар, который наносишь.

Оуэн отводит плечи и показывает комбинацию – удар локтем справа, ногой слева и хук справа.

Каттер уворачивается прежде, чем хук достигает цели. Далее следует серия быстрых, как молния, движений от нее, она заносит руку над его левым плечом и заводит за шею. Сбивает Оуэна с ног и поворачивает его голову в бок. Он падает на землю, а она прижимает его голову к мату, просунув предплечье под его шею. Через мгновение Каттер ослабляет хватку и встает.

Оуэн откашливается, поднимается и стаскивает шлем.

– Кажется, ты должен был блокировать слева, – говорит она. Оуэн бросает взгляд в мою сторону.

– Я тебя понял.

Каттер кладет руку на его плечо, проходя мимо.

– Отлично. На полуфинале нельзя совершать таких ошибок.

Она нагибается и, проскользнув между канатами, выходит с ринга.

Лазарус поднимает перед Оуэном красную подушку и хлопает по ней.

– Давай переключимся. Выпусти пар.

Оуэн кивает и что-то бормочет, но я не слышу.

– Твоя очередь, Пейтон.

Каттер подзывает меня к углу зала, где раскладывает на полу плитки из пенопласта.

Следующие полчаса она гоняет меня по упражнениям, чтобы определить амплитуду движения. Боли они не приносят, но выполнять их некомфортно. Она показывает мне упражнения для тренировки перед следующей нашей встречей и рисует на листе фигурки, чтобы объяснить каждое движение.

– После ходьбы в бассейне Оуэн проведет с тобой силовые упражнения. Я перед отъездом пробегусь с ним по твоей программе. – Каттер отдает мне листок с фигурками и отходит. – Полчаса в бассейне, затем встретишься с Оуэном здесь.

– А я расскажу тебе о ее парнях, – кричит с ринга Лазарус.

– Потише, старик. Не то засуну тебя в дом престарелых, – произносит Каттер по пути к выходу. Оба улыбаются.

Лазарус поправляет бейсболку.

– Пока у меня есть Давина, сэндвичи и канал ESPN, буду жить хоть в желудке кита. – Он снова поднимает подушку и поворачивается к Оуэну. – Давай, парень.

* * *

В бассейне надо плавать, а не ходить. После десяти кругов глаза горят от хлорки, а я даже еще не ныряла. Но на вид не могу жаловаться. Разделяющее бассейн и боксерский зал окно является превосходным наблюдательным пунктом за тренировкой Оуэна.

Теперь он не бьет по подушке, а уклоняется от шести тяжелых веревок, свисающих с потолка, которыми размахивает Лазарус, – поэтому Оуэн снял футболку.

Если до этого я не обращала внимания, то теперь оно приковано к нему.

Широкие плечи Оуэна и спина сверкают от пота. Кому-то из девочек это может показаться отвратительным, но я спортсменка и встречалась с борцом. Пот – издержка профессии. Веревки по очереди летят в сторону Оуэна, и Лазарус даже не делает пауз. Оуэн двигается и уклоняется, каждый раз избегая веревки.

Ладно… он быстрый. Надо отдать ему должное.

Оуэн стоит возле канатов, опустив голову и уперев руки в бока, и переводит дыхание. Поднимает голову, и я поймана, купаюсь в его карих глазах, подтверждающих, что он испытывает то же самое.

Стекло между нами как будто исчезает.

Что, если бы с моим коленом все было в порядке и за моими плечами не было опыта отношений с парнем, столкнувшим меня с лестницы?

Что, если бы я все еще могла доверять тихому голосу в голове?

Что, если…

Вода попадает в глаза, и я отворачиваюсь. Мимо меня по соседней дорожке проплывает старушка в желтой купальной шапочке, хлопая руками по воде. Когда снова поворачиваюсь к окну, Оуэн уже на меня не смотрит.

И почему я так расстроена?

КОГДА ЧЕРЕЗ несколько мнут выхожу из раздевалки, на мне черные легинсы и топик под футболкой, чтобы специально показать как можно меньше кожи.

На ринге с Оуэном стоит какой-то парень, и это не Лазарус. Как только вижу ирокез, сразу узнаю Такера. На нем футболка, спортивные штаны с красными полосками по бокам, разные носки и высокие кеды.

– Ты должен противостоять тем парням, – произносит Лазарус, сидя за столом с шахматами, – иначе они никогда от тебя не отстанут. Именно так все и происходит. Сбей спесь с лидера, и остальные тебя больше не побеспокоят.

Такер вздыхает.

– Не получится. Этот парень, Гарретт, превосходит меня по весу на сотню фунтов. Его можно сбить только бульдозером.

– Размер не имеет значения. Даже если не вырубишь его, можешь помешать ему надрать тебе зад. – Оуэн подзывает Такера в центр ринга. – Иди сюда. Я покажу тебе.

– Не уверен, что понимаю, – отвечает Такер.

Лазарус отрывается от игры в шахматы.

– Прекрати болтать, Такер. Тебе не нужно понимать. Просто смотри внимательно.

Я подхожу ближе.

– Сделай вот что, – говорит Оуэн. – Согни вот так руку, чтобы нижняя часть ладони смотрела вверх. – Оуэн демонстрирует, и Такер повторяет своей рукой. – Отлично. Этой частью ты будешь наносить удар.