Не обошлось и без мух – зеленых, сытых, поблескивающих жирными брюшками, – эти твари возились в свежих рубленых ранах и лихорадочно откладывали вереницы белых крошечных яиц, надеясь, что хоть одна кладка уцелеет и даст потомство.

Казалось, время замерло, а я все стоял и смотрел, не в силах двинуться, не понимая, что произошло… пока на сцене не появился новый персонаж. Окровавленная, в разорванной набедренной повязке, со ссадиной на прелестной щечке вышагивала моя «мамаша» – озабоченная, хмурая, бегающая глазами по сторонам так, будто только что потеряла косметичку и никак не может ее найти.

За ней следовала целая толпа – бойцы в камуфляже, придворные в обычных дворцовых нарядах, – все с мечами и в разной степени окровавленности – кто-то залит явно чужой кровью, а у кого-то уже накручены повязки, сделанные из подручных материалов – скатертей и содранных со стен портьер.

Увидев меня, «мамаша» улыбнулась и сделала ручкой, что-то вроде: «Приветик!» Увидела колдунью – нахмурилась, подала рукой воинский знак: «Внимание! Готовность!» Тут же часть камуфляжников ощетинилась арбалетами с наложенными на них стрелами и замерла, ожидая сигнала.

Тогда «мама» еще шире улыбнулась, танцующей походкой, слегка повиливая тугой попой, подошла к спокойной, будто отстраненной колдунье, спросила – мягко, вежливо, без тени глума или угрозы:

– Ты с нами? Или у тебя есть какие-либо пожелания? Вопросы?

– Вопросов нет. Хочу удалиться в свое поместье, – тут же откликнулась колдунья и слегка повела головой. – Я ни с кем. Я ученый и не вмешиваюсь в политические события. Так было всегда и будет всегда.

– Замечательно, – довольно кивнула «мама» и сделала жест рукой, будто собралась смести крошки со столешницы. – Уходи. Но помни, что ты сказала.

Колдунья задержалась буквально на долю секунды, бросив на меня быстрый взгляд, и я понял – она меня предупреждает, чтобы держал рот на замке. А потом быстрым шагом ушла, не оглядываясь, не пытаясь подсмотреть, что будет происходить дальше.

И тогда «мама» обратила свое монаршее внимание на меня:

– Привет, сынок. Вопросы есть? Хочешь что-то спросить?

Я невольно фыркнул, хотя ситуация не располагала к смеху – какой там смех, когда в воздухе воняет дерьмом и кровью, а бабочки пьют кровь правителя страны и его брата! Но тут же взял себя в руки – действительно, пора разобраться в ситуации!

– Кто сейчас правитель страны? Или правительница?

– Умный вопрос, сынок! – «Мама» доверительно положила мне руку на плечо, и я вдруг заметил, сколь тяжела ее рука и насколько эта женщина высока по меркам настов. Она была одного роста со мной и широковата в плечах (на мой вкус). Настоящая воительница! И почему я не воспринимал ее всерьез? Должен ведь был понять по отрывочным воспоминаниям, насколько это опасная штучка!

– Отойдем, поговорим! – «Мама» отвела меня в сторонку, остановилась, опираясь на гибкий клинок меча, упертый в плиту двора. – Тут такое дело, сынок… видел, что папа сотворил? Он как идиот – дал себя убить! Пока я уничтожала наших врагов, он взял и сдох, как жалкий скот! Мда… говорила мне мама – не будет с него проку, даром что брат короля! Вялый, как его член! Итак, сынок, возникла проблема. Мне нужно как-то выбираться к трону. И кто может к нему привести, как не ты!

– Постой-ка, а что с Эленой? – У меня внутри все похолодело. – Она ведь наследница трона! С ней как?!

– Ну… как-как… сам-то что думаешь? – «Мама» устало и даже грустно улыбнулась. – Я понимаю, она твоя подружка и, по слухам, хороша в постели, хотя и сомневаюсь, чтобы она была лучше меня, но зачем нам наследница? Она умрет, это само собой разумеется! И тогда остаешься только ты – я ведь не могу наследовать трон, пока мой муж не стал законным правителем. Следующий по престолонаследию – ты. А поступим мы вот как: ты взойдешь на трон – мы это сделаем прямо сегодня, сейчас, и я… выйду за тебя замуж. И все будет замечательно!

Вот же черт! Проклятые извращенцы! Нет, их точно нужно подвергнуть божественной каре – напустить на них орду голодных и грязных конкистадоров! Вот как ацтеки – чудили, вырезали сердца у пленных, хулиганили на своих пирамидах – заслужили разграбление и мор! И эти поганцы – тоже! Жениться на своей матери, ну что может быть извращеннее? Только справлять с ней свои супружеские обязанности! Впрочем, Эйлару не привыкать… тьфу!

– Так. Если ты убьешь Элену – не будет тебе никакого трона! Я на тебе не женюсь!

«Мама» помолчала, недоверчиво посмотрела в мои глаза:

– Что, так серьезно? Да что у нее такого, чего нет у меня? Я опытнее ее в сто раз! В тысячу! (Представляю! А я сын шлюхи… ля-ля-ля! Какая досада…) Скажешь сейчас – любовь? Да все это чушь! Это людская грязная чушь! Нет такого понятия – любовь! Ладно, к делу – что ты хочешь? Я так понимаю, что с тобой спорить бесполезно, ты всегда был упрямым! Ну?

– Элена не будет убита. Она напишет отречение от престола, я женюсь на тебе, а потом разведусь и отрекусь. А ты останешься править страной!

– Да ты перегрелся! – «Мама» потрогала мой лоб, оставив на нем ощущение липкости и мокроты (кровь?!). – Во-первых, с чего ты решил, что она напишет? Я ей уже это предлагала, она меня оплевала соплями! Тьфу, поганая девка! Невоспитанная! Можно было просто сказать «нет», и все тут! А она плеваться взялась!

– Жива? – напряженно спросил я, прикидывая – если сейчас сломаю шею «мамочке»-невесте, смогу ли уйти живым? По всему выходило – нет. Следили за мной упорно, арбалетов не опускали. И даже в лучшей форме Эйлара я не смог бы побить столько народа. Они-то не будут ждать, пока я их покромсаю!

И еще – а где гарантия, что «мамочка» будет стоять и ждать, когда я переломлю ее красивую шейку? Помню, насколько она быстра! «Мамочка»… мать ее за ногу! Тьфу!

– Жива пока, – равнодушно подтвердила «мама». – Я что-то такое насчет тебя и подозревала. Ты такой же болван, как твой отец! Никакой практичности.

– А где ее подруга Амалия?! – вдруг с опозданием вспомнил я. – С ней что?

– А что с ней? – хмыкнула «мамаша» – Насколько я знаю, к ней есть интерес у неких высокопоставленных лиц империи, так что… рабский ошейник, в рабский загон, и вперед, к своему новому хозяину! Она ценная штучка, колдунья, так что стоить будет свой вес в золотых монетах!

Твою мать! Только и скажешь… Несчастная Амалия. Из огня да в полымя! Ну почему, почему я не позволил ее оттрахать этому придурку-графенку! Ты посмотри-ка, во что это вылилось! Ей-ей, благими намерениями вымощена дорога в Ад! Ай-яй… если б знать наперед!

– А как же ее удерживают в оковах, если она колдунья? – как можно небрежнее спросил я, лихорадочно соображая, что сейчас надо делать. – Она же наколдует и убежит! И вообще – как ее сумели захватить?

– Ну… ты чистое дитя… иногда! – хохотнула «мама». – Если дать по башке хоть колдунье, хоть даже королю, куда они денутся? А для колдуний есть специальные ошейники – и колдовать не дают, и сбежать не позволят. Старые ошейники, испытанные! Для черных колдуний приготовленные!