— Что это? — не поняла девушка, видимо, тоже разочарованная.

— Может, шутка наших предков? — хмыкнул я. — Обычно все Усыпальницы были расположены на видном месте, а эта под землёй. Весьма странно, не находишь?

Аеста лишь кивнула.

Протянув руку, я осторожно взял один из целых камней, тут же ощутив его тяжесть. Осторожно вынув из чаши на свет, я вгляделся в изрезанную рунами поверхность. Чем дольше я в них вглядывался, тем острее ощущал странное чувство внутри себя. Словно до этого я был лишь наполовину целым, а сейчас, держа в руках этот камень, ощутил себя… полноценным. Такое странное чувство, совсем как когда я разбудил Оюна.

— На этих камнях что — то написано, — заметила Аеста, держа в руках точно такой же булыжник, как у меня. — Может, это какая — то летопись? У тебя те же руны?

— Сомневаюсь, — признался я, нехотя отдавая ей камень и ощущая внутри себя пустоту. Хотя, нет, что — то осталось. Едва уловимое и почему — то знакомое.

Аеста осторожно приняла второй камень, как её пальцы вдруг ярко вспыхнули алым. От неожиданности девушка вскрикнула, выронив их обратно в чашу и вскочив на ноги. Я уже стоял, схватив её за руку и оттянув за свою спину.

Свет от камней заполнил чашу, вырываясь наружу и заставляя всё окрашиваться в алый. Пришлось зажмурить глаза, ощущая сжавшиеся на руке пальцы девушки. Что мы сейчас сделали?! Неужели это были охранные чары, сработавшие не на Повелителе?! Холодные мурашки пробрали до самых костей, и я взмолился Древним, что бы потолок не рухнул на нас, а из глоток статуй не вырвался огонь. Такое уже было в одной из Усыпальниц, и повторить участь тех людей я вовсе не хотел.

Свет вдруг померк, и раздался треск. Я стиснул зубы, слыша в ушах бешеный стук собственного сердца. А следом за ним и… писк.

Пространство зала наполнил тихий треск и, что самое удивительное, писк. Тихий, жалобный и казавшийся диким в этом месте. Я взглянула на статуи Древних, но их пасти были закрытыми. Писк шёл именно из чаши, и осторожно опустив пальцы с руки Валта, я нерешительно шагнула вперёд.

— Аеста… — негромко произнёс Повелитель, но я едва расслышала его слова.

Медленно, держа в руках кинжал, я осторожно приблизилась к углублению. Стараясь даже не дышать, я заглянула внутрь. Пальцы разжались, и кинжал со звоном выпал на каменный пол. Дыхание спёрло в груди, не позволяя вдохнуть слишком много воздуха. Да я бы и не смогла, разучившись за эти секунды не то, что дышать — думать!

— Аеста, что там? — позвал Валт, подходя ко мне и удивлённо выдыхая. — Великие Древние…

Два уцелевших камня, которые минуту назад я держала в руках, трескались и осыпались. Словно скорлупа… хотя, нет, это и была скорлупа. И она разрушалась, заставляя тех, кто за ней томился, проклёвываться наружу. У первого, которого я изначально взяла в руки, образовалась приличная дырка. Из неё показался чей — то тёмный носик, а после и ровная аккуратная голова с едва заметными наростами. Издав писк, детёныш с треском вывалился из яйца, на ходу боднув головой соседнее. По нему прошлись трещины, и оттуда, пища, вылез ещё один. И оба чёрных, с тёмными наростами на голове и вдоль хребта, величиной не превышая кошку.

Валт осторожно присел, протянув руку и заставив детёнышей запищать, отодвигаясь как можно дальше. Под их лапами захрустела скорлупа, а перепончатые крылышки предупреждающе распахнулись. Я не удержалась от вздоха.

— Порченные, — произнёс Валт, смотря на новорожденных драконов. — Притом оба.

— Я не слышала, что бы в кладке были сразу два порченных, — заметила я, присаживаясь рядом и смотря на странных драконов. Они не походили ни на один вид, который я знала.

— Это бывает, если два вида, которые не подходят друг другу, спариваются и откладывают яйца, — со вздохом ответил он. — К примеру, водный дракон клана Ряби, у которого есть только передние лапы, и дракон из клана Песка. В их кладках только один детёныш может быть полноценным, а остальные порченные.

— Значит, какой — то дракон отложил здесь кладку.

— И его хозяин об этом знал, раз накрыл плитой. Такое нельзя нести отцам Дома, — кивнул Валт, и на его лоб упали светлые пряди. Протянув руку, он указал на то, что осталось от остальных яиц. — И это было давно. Яйца порченных от силы живут лет пятьдесят, после рассыпаются.

— Тогда почему эти выжили? — настороженно спросила я, кивнув на двоих малышей. Они пищали, с интересом смотря на нас своими необычайно рыжими глазами с золотыми и алыми вкраплениями.

— Может, оказались сильнее их собратьев… как бы там ни было, их следует убить. Иначе они умрут сами, и очень болезненно.

Валт поднялся на ноги, но не успел даже шага сделать к двум малышам, как я оттолкнула его в сторону. От неожиданности он отступил, удивлённо смотря на меня своими полыхнувшими голубизной глазами. Я нахмурилась, загородив собой новорожденных драконов и собираясь защищать их до последнего.

— Ты их не тронешь.

— Аеста, они тогда сами…

— Я их пробудила, Валт, — резко оборвала его я, не желая слушать продолжения. — И я не позволю тебе убить их.

Он вздохнул, хмуро смотря на меня. Я ожидала, что он сейчас сорвётся, и зал огласит его несдержанный рык, но вместо этого Повелитель негромко произнёс:

— Ты ведь понимаешь, что для тебя это будет больно? Ты ощутишь их смерть как свою. Пока связь слабая, это будет проще сделать, но после…

Я лишь качнула головой.

— Нет. Я никогда не соглашусь на такое.

Отвернувшись от Валта, я присела, осторожно протянув руку. Один из детёнышей дёрнулся вперёд, настороженно втянув в грудь воздух и пискнув. Я завороженно смотрела, как он осторожно подходит ко мне, облокачиваясь об свои крылья с коготками на сгибе, как протягивает голову на тонкой шее, тыкаясь своим носом в мою ладонь с меткой. Внутри что — то вздрогнуло, и я ощутила тонкую, пока ещё слабую, нить, которая связала меня и этого малыша. Я буквально прочувствовала все его эмоции, как свои собственные. И от этого пустота внутри начала заполняться.

Второй детёныш тихо пискнул, тоже подойдя к нам и ткнувшись носом во вторую ладонь. И вновь это опьяняющее чувство полноценности. Ещё одна нить протянулась к этому дракончику, и его эмоции так же передались мне. Я чувствовала их сущность, их настроение, а они чувствовали меня. Так, словно мы являемся с ними одним целым, которые не могут существовать друг без друга.

Следуя моему незримому желанию, один из детёнышей взобрался на руку, усевшись на плече и восторженно запищав. Аккуратно подобрав второго, что тут же устроился на ладони, положив свою небольшую голову на мой локоть, я повернулась к Валту. Эмоции переполняли меня, и я едва сдержалась, что бы не улыбнуться во весь рот.

— Ты их чувствуешь? — настороженно поинтересовался он.

— Да.