– Вы мне льстите.

Стюарт вместе с нами поднимается на открытую веранду и, понизив голос, заявляет:

– Не знаю, почему мама согласилась встретиться с вами.

Он ждет, что кто-то из нас ответит. Мы молчим.

– Вы ведь знаете, она неважно себя чувствует. В прошлом году умер мой отец.

– Примите мои запоздалые соболезнования, – произносит Джессика.

– Они были женаты более сорока лет.

Джессика наклоняет голову и щедро посылает волны сочувствия, которые вкупе с ее красотой вызывают у Стюарта слабость в ногах. Я стараюсь отойти на задний план. Эта ее часть работы.

– Представляю, как тяжело это отразилось на вас обоих, – говорит Джессика, наполнив голос достаточным количеством эмпатии.

– Да. Вы же знаете, что я никогда не видел Фредерика.

– Конечно знаю.

– Отец познакомился с мамой уже после гибели Фредерика. Но я всю свою жизнь постоянно слышал о нем. Мама не просто вышла замуж и переехала. – Стюарт смотрит в сторону и тяжело вздыхает. – Я это к чему. Фредерик давным-давно мертв, но мама до сих пор сильно страдает по нему.

– Стюарт, я представляю, как вам тяжело все это видеть, – говорит Джессика.

Я едва удерживаюсь, чтобы не выпучить глаза.

– Пожалуйста, не огорчайте ее сверх необходимого. Договорились?

Джессика кивает. Стюарт смотрит на меня. Я копирую ее кивок. Стюарт ведет нас в гостиную с высоким потолком, застекленной крышей и светлым паркетом. Ванессе Хоган перевалило за восемьдесят. Она превратилась в сухонькую старушку. Она сидит в кресле, со всех сторон окруженная подушками. У нее землистый цвет кожи. Макушка прикрыта платком – безошибочный признак химиотерапии, радиации или иной напасти, разъедающей ее организм. На высохшем лице выделяются большие ярко-синие глаза. Джессика направляется к ней, протянув руку, но Ванесса указывает на диван, стоящий напротив кресла.

Старуха не сводит с меня глаз:

– Кто это?

Ее голос звучит молодо, не слишком отличаясь от голоса на пресс-конференции, где она тогда заявила: «Я прощаю их».

– Это мой друг Вин, – отвечает Джессика.

Ванесса Хоган с недоумением смотрит на меня. Я ожидаю ее вопроса, но она снова переводит внимание на Джессику:

– Миссис Калвер, почему вы захотели встретиться со мной?

– Вы ведь знаете про убийство Рая Стросса.

– Да.

– Я хотела бы услышать ваши мысли на этот счет.

– Нет у меня никаких мыслей.

– Наверное, вам было очень тяжело, – продолжает Джессика. – Все прошлое вдруг вернулось к вам.

– Прошлое вернулось ко мне?

– Гибель вашего старшего сына.

Ванесса улыбается:

– Думаете, проходит хотя бы день, когда я не вспоминаю Фредерика?

По-моему, это великолепный ответ. Я бросаю взгляд на Джессику. Она делает новую попытку:

– Когда вы услышали, что Рай Стросс найден…

– Я простила его, – перебивает ее Ванесса Хоган. – Причем уже давно. Я их всех простила.

– Понимаю, – говорит Джессика. – Как по-вашему, где он сейчас?

– Рай Стросс?

– Да.

– Горит в аду. – На лице Ванессы появляется озорная улыбка. – Я-то его простила, а вот Господь вряд ли. – Она медленно поворачивается ко мне. – Как ваша фамилия?

– Локвуд.

– Вин Локвуд?

– Да.

– Он украл вашу картину. – (Я не отвечаю.) – Вы поэтому приехали сюда?

– Отчасти.

– Из-за Рая Стросса вы потеряли картину. Я потеряла сына.

– Я не провожу сравнения, – говорю я.

– Я тоже. Так зачем вы здесь, мистер Локвуд?

– Пытаюсь найти кое-какие ответы.

Кожа на ее руках напоминает пергаментную бумагу. Вижу следы от внутривенных игл.

– Другую вашу картину так и не нашли, – говорит Ванесса. – Я узнала из новостей.

– Да.

– Так вы ее разыскиваете?

– Отчасти.

– Но это лишь малая часть ваших поисков. Я права?

Наши глаза встречаются, и между нами проскакивает что-то сродни пониманию.

– Мистер Локвуд, скажите, чтó вы на самом деле ищете?

Я оглядываюсь на Джессику. Она не вмешивается.

– Вы когда-нибудь слышали о Патрише Локвуд?

– Полагаю, это ваша родственница.

– Двоюродная сестра.

Ванесса садится повыше, жестом прося рассказать подробнее. И я рассказываю:

– В девяностые годы было похищено около десяти девочек-подростков. Их против воли удерживали в хозяйственном сарае, не очень далеко от Филадельфии. Их истязали месяцами, возможно, годами, постоянно насиловали, а затем убивали. Удалось найти тела лишь нескольких жертв.

Она пристально смотрит на меня:

– Вы говорите о Хижине ужасов? – (Я молчу.) – Я по кабельному смотрю много криминальной хроники. Насколько помню, это дело так и не было раскрыто.

– Вы правы.

Она пытается удержаться в сидячей позе.

– Значит, вы думаете, что Рай Стросс…

– Есть доказательства его причастности, – говорю я. – Возможно, он действовал не один.

– Одной девушке удалось сбежать. Это и была…

– Да. Это и была моя сестра.

– Боже мой! – Она взмахивает рукой и тут же опускает на грудь. – Это главная причина вашего приезда?

– Да.

– Но почему ко мне?

– Вы способны прощать, – отвечаю я.

– А вы нет, – договаривает она за меня.

Я пожимаю плечами:

– Кто-то убил моего дядю. Кто-то похитил мою двоюродную сестру.

– Вам следовало бы отдать это в Божьи руки.

– Нет, мэм. Я так не думаю.

– Послание к римлянам, глава двенадцатая, стих девятнадцатый.

– «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: „Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь“».

– Меня восхищает ваше знание Библии, мистер Локвуд. Вы понимаете, что означает этот совет?

– Мне ровным счетом все равно, что он означает. Я хорошо знаю другое: люди, творящие подобные злодеяния, никогда не останавливаются. Они убивают снова и снова. Всегда. Они не излечиваются, не поддаются реабилитации и, простите меня, не находят Бога. Они продолжают убивать. Вы включите вечерний выпуск новостей и услышите о пропаже какой-то девушки. Возможно, ее похитили те же убийцы.

– Если только Рай Стросс не действовал в одиночку, – говорит Ванесса.

– Возможно, но вероятность предельно мала. Моя сестра рассказывала, что ее похищали двое.

– Вы настроены решительно, мистер Локвуд. – Она улыбается одними губами.

– Ваш сын утонул в упавшем автобусе. Патрик О’Мэлли, агент ФБР, отец шестерых детей, был застрелен. Мой дядя Олдрич тоже был застрелен. – Я делаю паузу, больше для драматического эффекта. – Добавьте к этому жестокое обращение с теми девушками и их убийство в Хижине ужасов. По-моему, это недостаточно емкое название. – Я подаюсь вперед, тоже для драматического эффекта. – Да, миссис Хоган, я настроен решительно.

– А если вы найдете правду? – (Я молчу.) – Вдруг вы найдете правду, которую не сможете подтвердить? – Лицо Ванессы Хоган оживилось; голос стал энергичнее. – Допустим, вы найдете виновного, но никоим образом не сможете в суде доказать его вину. Что вы тогда будете делать?

Я оглядываюсь на Джессику. Она тоже ждет моего ответа. Я не любитель врать, поэтому стараюсь уклониться от вопроса:

– Вы спрашиваете, позволил бы я серийному убийце и насильнику преспокойно уйти?

Ванесса