Хоган выдерживает мой взгляд. Я пытаюсь вернуться к цели нашего приезда:

– У вас тогда побывал Билли Роуэн.

Она моргает, приваливаясь к спинке кресла.

– Когда он появился на моей кухне, он был таким смиренным, полным раскаяния. – Подумав немного, Ванесса тихо вскрикивает. – Вы думаете, Билли Роуэн как-то причастен к тому жуткому сараю?

– Не знаю. Но я четко знаю: все это непонятным образом взаимосвязано. «Шестерка с Джейн-стрит». Гибель вашего сына. Украденные картины. Хижина ужасов.

– И потому вы приехали сюда.

– Да.

– Я устала, мистер Локвуд.

– Что говорил Билли Роуэн, когда приходил к вам?

– Он просил у меня прощения. И я простила его.

Ванесса Хоган смотрит не моргая. Ее взгляд остается сосредоточенным. Губы едва заметно шевелятся, но я убежден, что она улыбается.

И тогда я говорю:

– Вы ведь знаете, где сейчас находится Билли Роуэн?

Ванесса Хоган сидит, как изваяние. Ни малейшего движения. Глаза неподвижны.

– Разумеется, нет, – без малейшего напряжения в голосе отвечает она. – Время уже позднее. Не буду больше задерживать вас обоих.

Глава 18

С этими словами Ванесса Хоган закрывает глаза и отключается.

– Напрасно съездили, – говорит Джессика, когда мы выходим из дома.

Съездили мы не напрасно, но сейчас я не хочу ломать над этим голову.

Мы усаживаемся на заднее сиденье машины. Звонит мой мобильник.

– Излагайте, – говорю я, поднося телефон к уху.

Джессика таращит на меня глаза.

– Хотите услышать всю историю или сократить до погони? – спрашивает Кабир.

– Давай самую суть и без многословия. Ты знаешь, что мне надо.

– Черный «линкольн», преследовавший вас, принадлежит парням Ниро Стонча.

Мне хочется спросить, как он это узнал, но я же сам просил его обойтись без лишних подробностей. Кабир – человек исполнительный. Но кое-что он все-таки сообщает:

– Машина зарегистрирована на компанию по производству крафтового пива. Компания – ширма для делишек семьи. Кстати, вам известно, кто нынче там всем заправляет?

– Понятия не имею.

– Лео Стонч, племянник Ниро. Важнее то, что Лео – младший брат погибшей Софии Стонч.

– Вот как! – хмыкаю я. – Интересно.

– Не говоря о том, что еще и опасно.

– И где сейчас находится этот черный «линкольн»?

– Откройте карты на вашем айфоне. Я послал ПИН-код от маячка, так что вы сможете следить за ними.

– Отлично. Есть еще новости?

– Помните, как нас вчера осаждали СМИ, когда стало известно, что на месте преступления найден ваш Вермеер?

– Да.

– Теперь вообразите, насколько вырос их напор, когда объявили, что убитый – это Рай Стросс.

Представляю, каково приходится Кабиру.

– И что ты им отвечаешь?

– Я узнал, как сказать «Без комментариев» на двенадцати языках.

– Спасибо.

– Ei kommenttia, – произносит Кабир. – Это по-фински.

– Что-нибудь еще?

– Завтра утром вы завтракаете с Эмой.

Об этих встречах я никогда не забываю и еще ни одну не пропустил.

Я заканчиваю разговор. Джессика смотрит в окошко.

– Хочешь куда-нибудь заглянуть на ранний обед? – спрашиваю я.

Она задумывается и быстро отвечает:

– Почему бы и нет?

Мы едем в гриль-зал клуба «Лотос», уютного частного клуба, членом которого когда-то был Марк Твен. Клуб находится в Верхнем Ист-Сайде и занимает здание, построенное в стиле французского ренессанса. Гриль-зал расположен в цокольном этаже. Мебель здесь темных тонов, а стены покрашены в сочный бордовый цвет. Самое лучшее место в зале отведено бару. Мужчин сюда допускают только в пиджаках и при галстуке. Нынче такое редко встретишь в Манхэттене. Кто-то считает этот дресс-код устаревшим, но мне нравится здешний налет старины.

Метрдотель Чарльз рекомендует попробовать морской язык в кляре. Мы с Джессикой соглашаемся. Я выбираю «Шато О-Байи», красное вино из апелласьона Пессак-Леоньян. Их белые вина гораздо хуже.

У меня снова звонит мобильник. Приходится вставать из-за стола. В клубе «Лотос» пользоваться мобильным телефоном разрешается только в специальных телефонных будках. Иду туда. Как я и ожидал, звонит ПТ.

– Излагайте.

– Извини, что не позвонил раньше, – говорит ПТ. – Сегодня был безумный день. Да ты и сам представляешь.

– Есть что-то новенькое на вашей стороне?

– Ничего достойного упоминания. А ты приблизился к поимке убийцы?

– Убийц, – поправляю я. – Их было несколько.

– Ты все-таки думаешь, что убийства совершал не одиночка?

– А вы так не думаете?

– Меня по-настоящему интересует только один.

Естественно, речь идет об Арло Шугармене, когда-то застрелившем напарника ПТ Патрика О’Мэлли.

– Здесь наши интересы расходятся, – говорю я.

– Пусть будет так. Что тебе требуется от меня?

– Четыре месяца назад в отделении Манхэттенского банка произошла кража.

– И что?

– Мне нужны все сведения по этой краже. Особенно информация по подозреваемым.

– Манхэттенский банк, – повторяет ПТ. – Кажется, одного мы поймали.

Это меня удивляет.

– Где он?

– Откуда ты знаешь, что это не она?

– Хорошо, где она?

– В данном случае он. Просто хочу, чтобы ты не терял бдительности, Вин. – (Я жду.) – Я поищу сведения.

– И еще, у вас есть что-нибудь об офшорной компании, которую создал Стросс для покупки квартиры и оплаты счетов?

– Компания анонимная. Тебе ли не знать, как тяжело добывать информацию по таким компаниям?

Это я знаю очень хорошо.

– И все-таки можно найти дату основания, штат, фамилию уполномоченного юриста, проводившего сделку. Возможно, даже банк, оплачивающий счета. Ведь кто-то платил за жилье Стросса в «Бересфорде».

– Принято.

Я возвращаюсь за столик. Вино уже открыто. Мне нравится общество Джессики. Мы много смеемся. Распив одну бутылку, открываем другую. Морской язык выше всяких похвал.

– Странно, – произносит Джессика.

– Что странно?

– Мы раньше когда-нибудь оставались наедине?

– Кажется, нет.

– Рядом всегда присутствовал Майрон.

– Похоже, он и сейчас незримо присутствует, – замечаю я.

– Да, знаю. – Джессика моргает и тянется к бокалу. – Я все здорово испортила.

Я не пытаюсь возражать.

– Нынешний брак меня тяготит, – говорит она.

– Мне грустно это слышать.

– Серьезно?

– Вполне.

– Когда я ушла от Майрона, ты меня ненавидел?

– «Ненавидел» не совсем то слово.

– А какое то?

– Питал отвращение.

Она смеется и поднимает бокал:

– Туше!

– Я пошутил. На самом деле ты не вызывала у меня никаких чувств.

– Это честно.

– Я не воспринимал тебя как самостоятельную личность.

– Только как часть Майрона?

– Да.

– Как придаток?

– По правде говоря, не настолько серьезно. Как руку или ногу? Нет. Не на таком уровне значимости.

Джессика делает новую попытку:

– Как маленький спутник, вращающийся вокруг него?

– Это ближе. Ведь ты причиняла Майрону страдания. Это все, что меня волновало. То, как ты влияла на него.

– Потому что ты его любишь.

– Да, люблю.

– Как мило! Может, теперь ты лучше понимаешь всю ситуацию.

– Нет, не понимаю. Но если хочешь, продолжай.

– Само присутствие Майрона было чем-то огромным, – говорит Джессика.

– Оно и сейчас такое.

– Вот именно. Там,