в ванную. Единственное, что его могло спасти в эту минуту, – холодный душ. Он проторчал там с полчаса, не меньше.

Как только Глеб вышел, в дверь постучали. Слепой приготовился к худшему, но на самом деле это была всего лишь обходительная горничная. Извинившись, она спросила, можно ли ей убрать номер.

– Вы сможете это сделать через пару минут, – ответил Глеб. – Я уже собираюсь уезжать. Простите, можно ли заказать завтрак в номер?

Ему очень не хотелось куда-то выходить, искать кафешку. Слепой вполне был готов довольствоваться скудным меню этой гостиницы. Во всяком случае черный кофе здесь был не хуже, чем в любом другом месте. А именно его больше всего не хватало Глебу.

Двух порций этого напитка было для Сиверова вполне достаточно, чтобы прийти в себя. Он собрал свой небольшой багаж, почистил брюки и ботинки, на которых все еще оставались следы придорожной грязи, выложил на стол пятерку евро – чаевые для горничной – и тут же спустился в холл.

* * *

До объявления посадки на самолет оставалось еще около часа. Глеб не знал, чем занять это время. Тем более здесь, в аэропорту, куда он за сегодняшний день попадал уже во второй раз.

Единственным способом себя развлечь было купить какую-нибудь газету и почитать ее в зале ожидания. Глеб выбрал журнал «Штерн». Там писали о новом теракте в Ираке. Сразу же после этого материала, где говорилось обо всех подробностях трагедии, шло интервью с Бритни Спирс под красноречивым заглавием: «Мне надоело быть девственницей».

Спустя десять минут Сиверов отложил свое чтиво. Куда более интересным занятием показалось ему наблюдение за другими пассажирами.

Народ здесь собрался разный. Помимо обычных для любого аэропорта бизнесменов, которые не расстаются со своими ноутбуками, солидных тетушек, которые ехали в гости к родственникам, и студентов с билетами в эконом-класс, на глаза Глебу попалось много куда более интересных персонажей.

Особое место среди них занимали футбольные фаны. Представителей этой особой категории населения можно встретить в любом аэропорту. Порой раздавались леденящие кровь свистки, трубный клич или выкрики вроде «Германия – чемпион». Парни веселились на славу.

Каждый из болельщиков был одет в шмотки цветов германского национального флага. В те же цвета были разрисованы и их лицах – у кого узкая полоска на лбу, а у кого и все лицо целиком.

Потом, когда объявили рейс и толпа фанатов схлынула, внимание Глеба привлекли люди в одинаковой белой униформе, на которой красовался крупный красный крест. Их было человек сорок, не меньше, и кроме одинаковой одежды, между ними мало было общего: среди них попадались и седовласые дедушки, и худощавые парни лет двадцати. Несколько человек были на инвалидных колясках, и остальные оказывали им особое внимание.

Глеб что-то слышал о Мальтийском ордене – похоже, вся эта странная публика имела к нему самое непосредственное отношение. Но ему казалось, будто это серьезная тайная организация. Или, во всяком случае, она когда-то была такой.

«А теперь вот мирные люди, – подумал он. – И не боятся ничего…»

Размышления Глеба прервала какая-то миловидная девушка, спросившая у него на очень плохом английском:

– Простите, вы не рейс на Москва?

Слепой поднял глаза и мельком взглянул на девушку. Джинсы, русая косичка, полное отсутствие косметики на лице… И явно славянская внешность.

– Да, – по-русски ответил он. – Посадка начнется минут через сорок.

– Ой, я так рада, что… вас встретила, – вскрикнула девушка. – А то, знаете, я в Берлине первый раз и очень боюсь заблудиться в этом аэропорту.

– Я вас понимаю, – кивнул головой Глеб. – Здесь действительно легко заблудиться. Почти как в джунглях.

Девушка рассмеялась и, спросив разрешения, заняла свободное место возле Сиверова. Они разговорились.

– А то, знаете, когда я прилетела сюда на соревнования, то нас встречали организаторы, – как будто оправдывалась девушка. – А сейчас надо самой вот лететь домой. И я очень волнуюсь. В первый раз, знаете…

– О, так вы приехали сюда на соревнования! – воскликнул Глеб. – Интересно, по какому виду спорта. Похоже, не баскетбол.

– Нет, не баскетбол, – засмущалась русоволосая. Для баскетбола она явно не подходила по росту. – Здесь был один теннисный кубок.

Девушка тут же показала зажатую под мышкой ракетку. Слепой как-то не обратил на нее внимания.

– И как успехи? – поинтересовался он.

– К сожалению, вылетела из полуфинала, – грустно улыбнулась новая знакомая. – Обидно до слез.

– Из полуфинала? Ну, так это же уже, считай, победа. Ведь далеко не каждый смог выйти в полуфинал.

– Это правда, – вздохнула девушка. – Но хотелось ведь большего.

– Хотеть не вредно. Это даже полезно, я бы сказал. И ведь это были не последние соревнования в вашей жизни, не так ли? Значит, простите за банальность, все у вас впереди. Так что расстраиваться не стоит.

– Спасибо, – невинно рассмеялась новая знакомая. – Может, вы и правы. Не буду расстраиваться.

Потом Глеб спросил у девушки, понравился ли ей Берлин. Та была от этого города без ума:

– Ой, он такой большой. Не то что наш Устюжно. И дома очень красивые. Очень Александерпляц мне понравился. А вечером вчера вышли погулять по городу – так вообще супер! Столько огней! А потом еще в бар один зашли, там так интересно! Я даже пиво попробовала.

Сиверову было приятно пообщаться с этой милой провинциальной девушкой. Делать до отправления самолета все равно было нечего.

В непринужденной беседе время летело незаметно. И взглянув мимоходом на часы, Глеб заметил, что до объявления посадки осталось всего двадцать минут.

– Ой, сколько там натикало? – беспокойно приостановила девушка свой рассказ. – Двадцать минут осталось? Ой, простите, я… Мне бы отойти на секундочку.

– Ну, тогда вам лучше сделать это прямо сейчас.

– А может, вы за этой сумочкой посмотрите? – умоляюще взглянула на него девушка. – А то она тяжелая. Я столько подарков здесь накупила!

Теннисистка тут же вскочила с кресла и побежала по своим делам. Глеб улыбнулся ей вслед.

«Бывают же такие удивительные создания! – подумал он. – Не вымерли они еще совсем под натиском всей этой вульгарности».

Глеб вспомнил, каким он был в ее годы. В принципе, почти таким