– Где результаты по аукциону? – снова повысил голос Яшин. – Я вас спрашиваю: ГДЕ РЕЗУЛЬТАТЫ?

– Вы знаете, товарищ генерал, – начал Потапчук. – Один мудрый человек говорил, что отсутствие результата – это тоже результат. И здесь сложно не согласиться.

– Вы уходите он ответа, – нажимал генерал. – Я вам что говорил, а? И столько времени прошло…

Федор Филиппович не знал, что ответить. Связь с Глебом сегодня пропала. В Москву он, похоже, не прилетел. Потапчук даже и не знал, что обо всем этом думать.

Но в Глеба он верил. Поэтому надеялся на лучшее.

К счастью, шеф совершенно не интересовался подробностями их работы. Ему они были до лампочки. Главное – конечный результат. А как, что и почем, его не волновало. Да в профессиональных тонкостях он, похоже, не очень-то разбирался.

…Федор Филиппович не особо и злился на этого генералишку. Он прекрасно понимал, что точно так же ему промывают кости вышестоящие начальники. И, скорее всего, именно от них он набрался этой отвратительной манеры вести разговор.

Глеб допил отвратительный растворимый кофе и поставил пенопластовый стаканчик на стойку. Затем снова взял его в руку и сжал изо всех сил. Стаканчик хрустнул.

Здесь, в этой маленькой дешевой забегаловке на промышленной окраине Берлина, Слепой мог чувствовать себя в безопасности. Хотя бы в ближайшее время.

Глеб сделал все, чтобы оторваться от слежки и запутать своих преследователей. Выскочив из электрички, он поймал такси. Хвоста за ним, кажется, не было. Но перестраховаться все же не мешало.

Слепой попросил остановиться на людной улице и тут же прыгнул в трамвай. Проехав пару остановок, снова сел в такси. Потом в последний момент вскочил в какой-то автобус, который и завез его на окраину.

В течение часа его здесь точно не найдут. Вряд ли местные ребята настолько шустрые.

Сейчас его уже наверняка ищут повсюду. «Тихари» составили фоторобот, который был разослан во все отделения полиции. И при встрече любой коп – если он, конечно, не полный лох, – легко узнает его и поднимет тревогу.

Скорее всего, уже сегодня этот фоторобот разойдется по всем вокзалам и аэропортам… Теперь выбраться из Берлина он сможет разве что автостопом.

Причем Глеб даже толком не знал, в чем его обвиняют. Хотя догадываться мог вполне.

«В этой сумочке с надписью «Адидас» лежит пушка, которой убили бедного Лобзика, – подумал Слепой. – Хотя… Может быть, это что-то более оригинальное. Полкило марихуаны, например, или бомба. Нет, все-таки, наверно, пистолет. Этим гадам надо не только меня подставить, но и замести следы».

И если Глеб попадется, его судьба будет незавидной. Во-первых, ему сразу инкриминируют убийство Лобзика. Во-вторых… Слепой явно наследил и возле дома старика, и на заброшенной ферме, и в подпольном борделе. Все это тоже подошьют к делу.

«Да, не сносить мне головы, – подумал Слепой. – Хуже всего, если они узнают, кто я на самом деле».

Проблема сейчас, если рассудить, заключалась только лишь в том, чтобы выехать из Германии.

Глеб не к месту вспомнил анекдот, где склонившегося над картой СССР Штирлица рвало на родину.

«Но если серьезно, – думал он, – скорее всего, они не знают, кто я такой. Не знают даже моего имени. Скорее всего, эта чувиха просто подошла к полицейскому и сказала: вот я видела у того вон дяди в сумке большую пушку. Или не она, а кто-нибудь еще из их компании».

Вряд ли те ребята, которые задумали этот великолепный трюк, сообщили полиции какую-то информацию про Слепого. Ведь они очень осторожны. Да и смысла в этом выбросе не было никакого. Их план, где на главную роль вышла теннисистка, можно назвать гениальным именно потому, что он прост.

«М-да, они доказали, что не лыком шиты, – подумал Слепой. – Ну так и тебе надо не опростоволоситься».

Доедая гамбургер за столом кафешки, Глеб анализировал свое положение. И спасительных идей пока не приходило.

Можно было на некоторое время осесть на дно. Скорее всего, интенсивно искать его будут именно в первые дни. А потом немного успокоятся. Во всяком случае так обычно бывает.

Но учитывая то, сколько дел, вероятно, приписывают Слепому, в этом можно было усомниться. Да и где найти подходящее укрытие? Это тоже вопрос.

Второй вариант – попросить помощи у Потапчука. Он должен выпутать Глеба из этой истории.

Но противилось самолюбие Слепого, да и шефа не хотелось подставлять. Ведь будет скандал, и чем все закончится, неизвестно.

Нет, здесь надо действовать только самостоятельно. Но… как?

Он потребовал у бармена еще один стакан кофе, покрепче. И сосредоточился на своих мыслях.

Итак, выбраться из Германии. В Польше уже будет проще. Но для того, чтобы попасть туда, надо пересечь границу.

Горячий кофе обжег Глебу язык, но он даже не почувствовал.

Наверняка можно и нелегально, продолжал думать Слепой. Вряд ли граница между Германией и Польшей настолько серьезна, что через нее не проскочишь незамеченным.

В конце концов, непроходимых границ нет – уж это Слепой точно знал. Но, с другой стороны… Как говорят в народе, не зная броду – не суйся в воду.

Естественно, границу лучше всего пересечь на автобусе или поезде. Уж во всяком случае комфортнее, чем шляться по мокрым лесам. Только вот…

В этот миг внимание Глеба привлекла висевшая в баре афиша. Там говорилось о том, что в Гданьске через два дня должен состояться матч национальных сборных Германии и Польши.

«Наверно, эти клоуны, которых я сегодня видел в аэропорту, направились именно туда», – подумал Глеб, вспоминая толпу галдящих болельщиков.

Кофе уже совсем остыл. От этого напиток стал еще более противным.

«И значит, такие же толпы этого народа перемещаются в Гданьск на поездах», – добавил Глеб.

С минуту он неподвижно сидел, подперев ладонью подбородок. На лбу отчетливо прорисовались морщины. А потом он чуть слышно прошептал:

– Что ж, клоуны – это хорошо.

Кузьмин припарковался прямо у подъезда и взглянул на часы. Было полседьмого. Значит, самый раз.

Шеф сказал заехать за