Герой романа затаскивает в постель свою любовницу, затевает драки с местными жителями, бездельничает на работе и оказывается таким же хитрым, как и его мучители. Название романа усиливает ощущение абсурда. Его называли "золотым веком", и многие задавались вопросом, как это могли быть лучшие годы для кого-либо или для какой-либо страны.

Не меньшее недоумение вызвал и автор. Он жил и работал в Пекине, но не состоял в государственной ассоциации писателей. Его роман даже не был издан в Китае. Но после публикации на Тайване "Золотой век" был издан в Китае и сразу же стал хитом. Вслед за ним Ван выпустил целый поток новелл и эссе. Он был особенно популярен среди студентов колледжей, которые восхищались его цинизмом, иронией, юмором и, конечно, сексом.

На Ванга сильно повлияла его жена, Ли Иньхэ, которая известна как ведущий китайский эксперт по вопросам сексуальности. Она занималась исследованиями и писала о китайском движении геев и лесбиянок, а в последние годы выступала в защиту трансгендеров и бисексуалов.

Они познакомились в 1979 году и поженились в следующем году, опираясь в своих работах на опыт Культурной революции. Ли принадлежал к новому поколению социологов, получивших образование после запрета этой дисциплины в годы правления Мао, и пара поступила в Питтсбургский университет, где Ли получил докторскую степень. Вернувшись в Китай, они стали соавторами новаторского исследования "Их мир: Исследование мужского гомосексуального сообщества в Китае. В итоге Ли занял должность в Китайской академии общественных наук, а Ван преподавал историю и социологию в Ренминском и Пекинском университетах.

Студенческое движение 1989 года пришло и ушло. Ван дружил с Ай Сяомином, ученым-феминистом и режиссером-документалистом, которого мы встретили на съемках в трудовом лагере Цзябяньгоу, и они оба молча смотрели на протесты. У обоих были шрамы от Культурной революции, и они не были уверены в аморфном студенческом движении. Кто его возглавлял? Каковы его цели? Как и многие представители их поколения, они с опаской относились к большим, порой хаотичным движениям.

Молчание стало темой его самого известного эссе "Молчаливое большинство". 8 Ван описывает, как эпоха Мао заставила людей молчать из-за вездесущности великого лидера: его мысли, его идеи и его слова сыпались на них днем и ночью. Это оставило шрам, который для Ванга означал: "Я не мог доверять тем, кто принадлежал к обществам слова". Борьба за право голоса стала личным поиском и аллегорией для Китая в целом.

Именно это привлекло Ванга к геям в Китае. Неблагополучные группы населения молчали. Они были лишены права голоса. Общество иногда даже отрицало их существование. Затем Ванг прозрел: большая часть китайского общества была лишена голоса - не только люди с другой сексуальной ориентацией, но и студенты, фермеры, мигранты, шахтеры, жители старых частей китайских городов, подлежащих сносу, и так далее. Это были не просто несколько групп с особыми интересами, а огромная часть китайского общества.

Позже меня посетило еще одно внезапное осознание: я принадлежу к самой неблагополучной группе в истории - молчаливому большинству. Эти люди молчат по разным причинам: одни - потому что у них нет способности или возможности говорить, другие - потому что они что-то скрывают, третьи - потому что по какой-то причине испытывают отвращение к миру речи. Я отношусь к этой последней группе, и, как один из них, я обязан рассказать о том, что видел и слышал.

Самый известный исследователь идей Ванга, парижский историк Себастьян Вег, считает, что Ванг был потрясен бойней на Тяньаньмэнь в 1989 году и усомнился в том, что не поддержал протестующих. Он понял, что протестующие, какими бы благородными они ни были, представляли старый образ действий, который он больше не мог поддерживать. Они считали себя классическими интеллектуалами, которые хотели повлиять на государство, и были возмущены тем, что их игнорировали. Ван видел общество иначе. Его основная проблема заключалась в том, что оно было раздроблено на группы, которые были слишком слабы, чтобы противостоять государственной власти. Именно поэтому Китай молчал. Наконец он понял, что должен написать.

В 1991 году Ван закончил работу над "Золотым веком", над которым он трудился с момента возвращения из Юньнани в 1972 году. Не зная, как ее опубликовать, он отправил копию профессору Чо-юн Хсу, известному историку, который был его консультантом в Питтсбурге. Профессор Хсу отправил ее в United Daily News, известную китайскоязычную газету на Тайване, которая спонсировала ежегодную литературную премию. Ван выиграл и попал в то, что он назвал "сумасшедшим домом" - мир речи.

Успех "Золотого века" превратил Ванга в выдающегося публичного интеллектуала. Его слава продлилась всего пять лет, потому что он умер от сердечного приступа в 1997 году в возрасте 44 лет. Но за это время он стал одним из первых пользователей Интернета и много писал для китайских СМИ. Прямо или нет, он повлиял на целое поколение людей, таких как его друг Ай Сяомин. Другие, такие как писатели Янь Лянькэ и Ляо Иву, также начали описывать самых уязвимых членов общества, таких как заключенные в тюрьмах или жертвы эпохи Мао. Один из величайших китайских режиссеров Цзя Чжанкэ часто упоминает Вана как писателя, который вдохновил его рассказывать индивидуальные истории, а не коллективные повествования, поддерживаемые государством.

На самого Ванга оказали влияние многие мыслители. В детстве, когда он рос в маоистском Китае, он тайком читал работы Бертрана Рассела и проникся его идеей личной свободы. В Питтсбурге он также прочитал Мишеля Фуко и его описание властных отношений между людьми и государством. Помимо влияния на мышление Ванга, Фуко также полезен для объяснения роли самого Ванга в китайском обществе. Фуко описывает, как интеллектуалы перешли от рассуждений на универсальные темы - свобода, мораль, существование - к конкретным областям, в которых они обладают специальными знаниями. Используя эти знания, они могут эффективно вмешиваться в общественные дискуссии, часто выступая от имени уязвимых групп, таких как бедные, иммигранты или больные ВИЧ/СПИДом.

На Западе это началось в середине XX века, но в Китае это стало возможным только с цифровой революцией. Это позволило китайским мыслителям снимать фильмы и публиковаться независимо от контролируемых правительством студий и издательств. С конца 1990-х годов эти контр-историки выпускают новаторские исторические журналы, документальные фильмы и статьи. Почти в точности следуя описанию Фуко, они вмешиваются в те области, в которых приобрели особый опыт. И, работая над раскрытием забытой или утраченной истории, они также создают новую информацию, которую могут использовать другие.

Не случайно именно среди этих "низовых интеллектуалов" легче всего найти