которой молодой человек окажется под ударом, и сыграть на этом, заставив некоторых личностей выйти из игры, я понятно выражаюсь?

– Предельно. На чем он хотел сыграть, вы не знаете?

– Бизнес, – пожал плечами Прохоров. Кивнув, я попрощалась и покинула ресторан тем же путем, что и заходила в него.

Глава 23

Сразу за поворотом меня ждал Коля, я юркнула на заднее сиденье, и он быстро вырулил из переулка на дорогу.

– Надо же, – посмотрел он на меня в зеркало заднего вида, – сказать честно, я не верил, что все так гладко пройдет. Что он тебе рассказал?

– Ничего нового. Послушай, Коля, – обратилась я к нему, – ты ведь, наверняка, поддерживаешь связь с Ярославом?

Он снова бросил на меня взгляд.

– Предположим.

Я покивала.

– Раз уж мне удалось встретиться с самим мэром, да еще и без последствий, может, наш дорогой Ярослав Александрович тоже соизволит как-то выбраться ко мне?

Коля буквально впился в меня взглядом.

– Ты что-то узнала? – спросил он, я неопределенно покачала головой.

– Сможешь?

– Да уж расстараюсь.

Дорогу до квартиры Левы мы ехали, в основном, молча. Коля, с кем-то обговорив ситуацию по телефону, больше голоса не подавал, но на меня поглядывал, я же усиленно размышляла. Что мы имеем? Ярослав вешает Прохорову лапшу на уши на тему предполагаемого устранения Миронова из предвыборной программы, когда в то же самое время Миронов устраняет самого мэра. Что-то мне подсказывает, не без содействия все того же Ярослава. Выходит, они с Мироновым спелись в тихую?

Ни за что не поверю в подобное, они друг другу, как кость в горле. А вот если пойти дальше и предположить, что Ярослава перестали устраивать отношения с Прохоровым, но уступить место Миронову он тоже не желает… Он придумывает план, по которому сначала вместе со Станиславом Игоревичем избавляется от Прохорова, а потом также ловко избавится и от самого Миронова, подсунув в выдвиженцы своего кандидата. Кроме пары Прохоров-Миронов остается двое: ярый борец за правду, которого всерьез вроде бы никто не воспринимает, и человек, работавший на Прохорова.

Что мешает последнему переметнуться в стан противника, если ему предложат такой лакомый кусок пирога? Эта версия показалась мне весьма приемлемой. Какова вероятность того, что Ярослав на самом деле хотел использовать каким-то образом меня и Женьку, чтобы надавить на Миронова? Вполне себе велика. Он нагляделся на наши странные с Женькой отношения, и, уверена, найдет способ с помощью меня заманить его в ловушку. Значит, надо ему помешать. Но как?

Запереться в деревне, где меня никто не найдет и сидеть там до выборов? Ярослав и это сумеет обыграть, если захочет. А если все-таки это был блеф, и он просто пускал Прохорову пыль в глаза, придумывая всякую околесицу? Я кусала губы, не зная, какие мысли верны, а какие ложны. Может, просто поговорить с Петренко на чистоту?

Так он мне и выложит правду на блюдечке с голубой каемочкой, как же, жди. Хотя теперь, когда он, вероятно, знает, что я в курсе подобных планов, он может придумать что-нибудь новенькое, в этом он мастак. В любом случае, все должно случиться до выборов, и если это будет как-то связано с Женькиным бизнесом, то можно попытаться вызнать о его предполагаемых сделках на этот срок. Тем более что времени осталось не так много.

Правда, как вызнать, большой вопрос. Я в бегах, меня подозревают в убийстве, выходить на связь с кем бы то ни было, довольно опасно, в любой момент меня могут засечь.

"Нужно встретиться с Олегом", – подумала я, тут Коля меня окликнул, и я осознала, что мы стоим недалеко от нашего дома.

– Что-то ты стала слишком задумчива после встречи с Прохоровым, – высказался Коля, пока мы шли домой.

– Он раскрыл мне кое-какие детали происходящего, – покосилась я на него, – оказывается, Ярослав тоже знаком с нашим Нестеровым.

– Серьезно?

– А то ты не знал, – хмыкнула я, – думаешь, я поверю, что ты не докладывал Ярославу о наших изысканиях?

– Докладывал, чего спорить, только он же со мной не откровенничал. Информацию выслушал, и все, работай дальше.

– Когда мы сможем с ним увидеться?

– Завтра в десять утра надо быть в теннисном клубе на Садовой, нас будут ждать возле входа для персонала.

– Так можно всю жизнь скрываться в одном городе и не быть найденной, – усмехнулась я, заходя в парадную.

– Такая жизнь на любителя.

– Ага, а мы с тобой профессионалы.

Коля рассмеялся, и мы поднялись в квартиру, нас встретил Лева и зазывно потащил в свою студию. Мы, недоумевая, прошли следом. На мольберте посреди комнаты стоял ватман, на котором, собственно, была изображена я. Надо сказать, Лева видел мир несколько причудливо, чему, наверняка, способствовало потребляемое им количество марихуаны, ибо я была изображена расплывающейся акварелью весьма ярких цветов. Однако надо заметить, сам по себе портрет вышел красивым и притягивающим взгляд.

– Я покупаю, – высказался Коля, Лев усмехнулся.

– Оставлю для коллекции. Это одна из моих лучших работ. Аня, – он взял мою руку и галантно ее поцеловал, чем вызвал улыбку, – мне было приятно работать с тобой.

– Взаимно, – церемонно поклонилась я, и мы покинули студию.

Остаток вечера прошел незаметно. Мы выпили кофе, немного поболтали, и я удалилась спать под предлогом того, что завтра рано вставать. На самом деле долго лежала, глядя в потолок. Больше всего мыслей было, как ни странно, не о завтрашнем разговоре, а о возможной опасности, угрожающей Женьке. Мне бы с ним еще раз поговорить, попытаться донести мысль о том, что ему до выборов вообще лучше носа из дома не показывать. Я усмехнулась, представляя, как буду его в этом убеждать. Стоит мне только оказаться возле него, как я вообще перестаю рассуждать логически, тем более теперь, когда… Эту мысль я не стала додумывать. Наконец, я уснула, решив разработать план после завтрашней беседы с Петренко.

Ярослав встретил меня блистательной улыбкой, сидя в отдельном кабинете клуба с кофе в руках. Я молча прошла и села в кресло. Посмотрев на меня некоторое время, Петренко сказал:

– Хорошо выглядишь.

Я показала лицом, что оценила шутку.

– Что, – задала вопрос, – другую бабу во всем городе не сыскать было?

Он вздохнул.

– Ох, Аннушка, так и знал, что будешь вешать на меня всех собак.

– А на кого мне их вешать? На Нестерова?

– Я, между прочим, за тебя переживал. Вот и сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не обнять в порыве чувств.

– Каких? – усмехнулась я, не выдержав.

– Сам пока не пойму. Думаю о родительских, но гляжу на тебя,