косу. К тому же отодвигаться мне совсем не хотелось, и мы бы с ним «кулёмались» еще неизвестно сколько времени, но он вдруг рассмеялся на мое очередное «блин!» и снова выскользнувшую прядь, и отстранился, поворачивая счастливое лицо со смеющимися глазами:

- Ань, давай, я сам сейчас...

- Давай, - сердито ответила я, капитулируя.

Я заставила себя отодвинуться.

У него это заняло в три раза меньше времени, чем с моей помощью, и к тому же вышло гораздо прочнее и аккуратнее.

- Я снова чувствую себя ущербной человечкой, - тихо пробормотала я, отодвигаясь дальше.

Риль тут же перехватил мои поползновения и притянул ближе к себе:

- Я тебя научу, если захочешь, - пообещал он, снова целуя и заваливая меня на спину, при этом одной рукой пытаясь выдернуть из-под нас ненужное покрывало.

- Обещаешь? - спросила я, просто чтобы что-то ответить, потому что мне уже снова становилось все равно - мои мысли вновь сосредоточились на ощущениях моего организма, подчиняющегося губам и рукам жениха.

- Все что хочешь, ангел мой...

- Какая прелесть... - мне полегчало.

На этот раз Сандриэль продвигался гораздо быстрее, уделив внимание моей груди, он почти сразу же спустился к животу, обвел языком вокруг пупка, вызвав панику - потому что я не могла понять - мне щекотно или приятно или то и другое, но где-то за гранью. Я его теперь очень хорошо понимала, ведь он держался молодцом, пока я играла с ним. Только я-то «издевалась» пальчиками, а не языком, а язычком, оказывается, в разы острее ощущения...

Эльфик добрался до пояса штанов, чуть оттопырил его, но узкие брючки сидели на мне довольно плотно, и он приподнялся, чтобы расстегнуть пояс и развязать хитрую шнуровку.

Стягивал он их вместе с трусиками, и я вновь почувствовала неловкость, хотя и чуть приподняла ягодицы, помогая ему избавить меня от одежды. Я не хотела смотреть, как он предвкушающее улыбается, закрыла лицо согнутой в локте рукой.

С остатками моей одежды он справился быстро и аккуратно - снял с каждой ножки штанину, бережно поддерживая за щиколотки, опустил мои ножки и тут же, начиная с лодыжек принялся целовать, двигаясь теперь вверх, вызывая безотчетную дрожь, которую он не мог не почувствовать. И чем выше он продвигался, тем сильнее я нервничала. Он огладил ладонями бедра, и, заведя ладони под мои колени, заставил раздвинуть ноги.

Мама...

На внутренней стороне бедер поцелуи его губ чувствовались еще пронзительнее...

Я непроизвольно подалась вперед, и он наконец-то добрался до лобка, накрыв губами пульсирующий бугорок. Горячий острый язычок, лизнувший его, словно пробуя на вкус, вызвал спазм в животе, я попыталась сдвинуть ноги, но он не позволил, довольно что-то проурчав, и снова приник...

Я опять выгнулась ему навстречу, вцепившись руками в его затылок, не позволяя отстраняться. Какие там бабочки в животе - у меня в животе, сначала концентрируясь в одной точке, происходил всплеск безудержного потока лавы, затапливающей внутренности, он разливался тонкими струйками по всему телу... я ощущала, как пронизывало мой позвоночник, ледяным холодом обжигало лопатки, потом это нечто устремлялось дальше к затылку, рассыпалось цветными искрами перед зажмуренными глазами, и снова накатывало, заставляя конвульсивно дергаться, то растекаясь стремительным потоком, то замирая так, что сводило скрюченные пальцы ног...

«Волос-то он точно не досчитается теперь», - во время секундного проблеска мыслей подумала я отстраненно. Я так вцепилась в его волосы, что он охнул и, раскаявшись, я тут же принялась заглаживать подушечками пальцев и ладонями потревоженные корни:

- Прости... - простонала я, снова подставляясь под его ласки, и переставая соображать.

Он довел меня до пика практически сразу, а сам все еще был в гребанной простынке. Но мне уже было все равно, мое тело агонизировало в охренительном оргазме и ему стоило большого труда удержать меня.

Мой хриплый крик в потолок, пронзительная, на грани боли, радость доведенного до апогея организма, сердце, глухо стучащее где-то в горле, слезы на ресницах, трясущиеся руки, безвольно соскользнувшие, отпуская его пострадавшую прическу (я хорошо постаралась - вместо косы его голова теперь снова похожа на воронье гнездо) и дрожащие колени, бесстыже разведенные в стороны... Я не могла пошевелиться, повернуть голову, даже облизнуть пересохшие губы, только судорожно сглатывала, пытаясь унять сердцебиение и пульс, и собиралась с силами, чтобы приоткрыть ресницы и взглянуть на своего эльфика - как он там?...

- Ань? Солнышко, с тобой все в порядке?

Я почувствовала, как кровать по сторонам от моего тела немного прогнулась. Сандриэль навис надо мной, опираясь на нее руками, но стараясь не касаться моего тела.

- Мммм... - ответила я, со второй попытки повернув голову на его голос и, наконец, разлепила веки.

Его совершенное лицо оказалось так близко. В глазах, ставших темно-синими от страсти было странное выражение беспокойства и удовлетворения. Но меня привлекли его распухшие влажные губы... Черт! До чего красив... мой...

- Милая, это хорошо или плохо? - он склонился, снял губами счастливые слезинки с уголков моих глаз. - Соленые... Почему ты плачешь?

Господи! Ну он что, еще сомневается? Мне стало смешно, но улыбаться пока не получалось. Я потянулась к нему губами, он тут же поцеловал их, раздвигая языком, скользнул внутрь, провел по небу, углубил поцелуй, сжал меня в объятиях и вдруг отпустил, снова вглядываясь в мое нахмурившееся лицо (это я расстроилась, что он отстранился).

- Ты не ответила...

От такой очевидной глупости у меня откуда-то взялись силы и я удивленно распахнула глаза:

- Феерично... - мои губы расползлись в улыбке, глядя на обескураженного парня.

Он моргнул и до него дошло, его лицо озарилось радостью, он затрясся в беззвучном смехе, а потом и вовсе расхохотался, уже не обращая внимания на то, что старался не прижиматься ко мне нижней частью тела, и я, заразившись его весельем, так же рассмеялась в ответ, но тут же, почувствовав его возбуждение, весьма впечатлившее меня, округлила глаза:

- Ого!

- Анька, ты меня застала врасплох, - признался Риль, пытаясь сдержать счастливую улыбку. - Я испугался, что сделал что-то не так... Ты такая... - он оборвал себя, и я так и не узнала, что он хотел сказать «такая страстная», «такая чувствительная» или «такая бесстыжая». - Значит, я могу продолжить?

- Если ты можешь, то приступай немедленно, пока я не умерла от перевозбуждения... - выдохнула я ему в губы, обхватив шею рукой, а второй уже помогала ему выпутаться из его простынки. Но сама уже