– Я другое имел в виду, – качает он головой: – Слишком дорого из хорошего пилота делать среднего пехотинца. Нет. Принято решение перевести вас в атмосферники.

– Чего?!

– Твои парни отлично то болото обработали. Так?

– Ну…

– Не «ну», а отлично. Жабы, после той штурмовки, покинули район. Вот в штабе и решили расширить практику подобных штурмовых атак. Твоё звено предаётся в подчинение штаба наземных операций. Вылетать будете с борта Длани – тут всё по-прежнему. А вот работать – по поверхности, там… Там, где с земли скажут.

– Отлично! Я просто в восторге! – Порываюсь встать, но он придерживает меня за рукав.

– Не кипятись. Понимаю, что тебя, как пилота, не очень-то и радует подчинение генералам, но…

– Да не об это я, – раздражённо фыркнув усаживаюсь назад: – Кому подчиняться – не так уж и важно. Одно дело делаем. Вы о другом подумали?

– О чём?

– Жабы копируют наши действия. Так?

– Допустим, – Кальтус осторожно кивает.

– Мы взяли их силы в кольцо – они проделали тоже самое с нами.

– Да. Именно так.

– Теперь мы начинаем из космоса обрабатывать их позиции. Что они сделают?

– Думаешь – прорвутся к планете и начнут так же наши штурмовать?

– А они пробьются, – киваю, глядя ему прямо в глаза: – Сил у них, сейчас, больше. Я и сам гадал – что это они, всем скопом, не навалятся? Сомнут же. Но вот ты рассказал про аналитику и да, – снова киваю: – Похоже на правду. Отзеркалили, жабки, нас – и смотрят, что дальше. Мы вниз – они подгонят ударную группировку, закрепятся над планетой – и давай наших внизу утюжить. Может лучше в пехоту, а, Кальтус? Народу на борту много – соберём всех, связистов, поваров, аналитиков ваших умных. Сотни две-три, если не больше. А со всех кораблей соберём – так полнокровный батальон выйдет. И морпехи у нас есть – здоровенные лбы. Чего они тут скучают, сортиры, да бары охраняя? Порученца твоего прихватим – пусть пороху понюхает.

– Принято иное решение, – отвёл он глаза в сторону, поднимаясь с места: – Старший лейтенант Светозаров!

– Я! – Вытягиваюсь по стойке смирно.

– Вашему звену предписано прибыть на поверхность для получения инструкций от штаба наземных операций. Полётный план загружен в бортовой комп.

– Так вроде я с Длани, ну вылетать должен? – Смотрю на него, не понимая происходящего и Кальтус смягчается.

– Это первый вылет так. Прибудешь, доложишься, штурмовку проведёшь – и назад.

– Понял, – киваю ему: – Идти можно?

– И смотри мне, – сжав кулак, капдва поднимает его на уровень моего лица: – Без шуточек там своих!

Не, это уж как получится, – мысленно отвечаю ему и, одновременно кивнув, направляюсь вон из зала для брифингов.

* * *

Мои парни, узнав о предстоящем, полны энтузиазма. В отличии от меня, весь путь к поверхности продолжавшего мысленную беседу-спор с Кальтусом.

И был этот спор так же невесел, как и бесполезен.

Почему так?

А потому, что мне, не в первый раз оказавшемуся между шестерёнок военной машины, был хорошо ясен смысл короткого слова «приказ», исполнить который я был обязан любой ценой. Ну а невесел я был, от хорошего представления того, что с нами сделают жабы, едва их планетарные силы пошлют наверх весточку о наших успешных атаках. Вот в том, что они будут успешными – в этом я не сомневался. Как и в том, что наши скользкие враги, увидев системность в штурмовках, быстро поймут, что это не случайные налёты, ну а далее, а далее всё выходило печально.

Нет, Корсар, отличная машина, как раз рассчитанная и на пустоту, и на атмосферу, с этим не поспоришь. Но одно дело работать в условиях полного господства в воздухе, и, совсем иное, когда у тебя на шести висит противник, отогнать которого тебе просто нечем. Турели-то задней нет. И что делать? Выполнять задачу и падать вниз, превратившись в огненный шар, или отжать ручку, сберегая свою жизнь и проваливая задачу от выполнения которой зависит множество других, чужих, жизней?

Чужих, замечу, не моей, единственной и не повторимой.

Не знаю. Вот честно говорю – не знаю.

В общем, ход моих мыслей, пусть и порядком трусоватых, вам понятен.

* * *

Так и не решив ничего конкретного, а вариантов я, признаюсь, перебрал множество – от банального дезертирства, до самострела, как не стыдно это признать, в общем, пока я думал, внизу появилась расчищенная от травы площадка, предназначенная под нашу посадку.

Сели чисто – мальчишки, набравшиеся опыта, пилотировали весьма недурно и я, испытав гордость от вида почти ровного строя машин, направился в сторону встречающих – небольшой кучки людей, затянутых в одинаковые с виду маскхалаты.

Ага… Углядев у одного из них полковничий шнур, подхожу, протягивая руку для рукопожатия.

– Здравия желаю, господин полковник. Звено штурмови…

– Отставить! – Полковник, напрочь проигнорировав мой дружелюбный тон, с ходу начинает орать, наливаясь кровью.

– Вы что себе позволяете, пилот?! А ну встать по стойке смирно! Доложить, как положено!

Ну да, ну да.

Передо мной местный царь, бог, и, к моему глубокому сожалению, воинский начальник.

Вот же не прёт! Не, простая и верная армейская мудрость, гласящая, что чем больше в армии дубовый, тем крепче наша оборона, права. Но, демоны меня раздери! Почему эти дубы вырастают именно у меня на пути?!

– Что за вид?! – Не дожидаясь доклада продолжает орать полковник, на сей раз выбрав целью наши скафандры, яркие и, соглашусь, совершенно неуместные среди окружающей нас зелени.

– Немедленно привести себя в порядок! Вы оглохли, старлей?! Почему машины неровно стоят?! – Теперь его внимание обращено на наши Корсары, стоящие широкой дугой:

– Переставить как требует Устав!

Быстро пробегаю взглядом по его груди. Оп-па. А тонкая ткань, облегающая его грудь, ни где не топорщится, выдавая спрятанные под собой награды. Так ты, полкан, даже не ветеран? У тебя, дорогой мой, и за выслугу медалек нет? Это ж в какой дыре ты отсиживался, что даже те, что всем подряд выдавали, обошли тебя стороной? Те самые, юбилейные, за сколько-то там лет мира?!

Отстёгиваю шлем, а затем, зажав его под мышкой, не торопясь расстёгиваю скафандр, позволяя солнечным лучами заиграть на своих наградах. Чуть поворачиваюсь – пусть все встречающие видят их, и, прежде иных – сверкающий золотом шеврон за штурмовые атаки, выданный мне после той вынужденной.

Так.

Эффект, можно сказать, достигнут. Сопровождающие полковника чины начинают перешёптываться, обсуждая мой иконостас. Но на полковника он оказывает прямо противоположный результат.