– Дай бог нашему теляти волкасъесть… – усмехается бабка. – Не надобно мне сладкое, вредно, диабетслучится! Ешь спокойно. А если хочешь благодарной казаться, не словамибросайся, а делом докажи. Долизывай мороженое, бери простыни да прополощи вречке. Языком мотать каждый умеет. Может, я не доживу до твоих больших денег,станешь тогда совестью мучиться, думать, что не успела мне помочь. А такпростынки ты от мыла отшоркаешь. Получила хорошее – отплатила. Во как! Иначе вжизни нельзя, на взаимопомощи мир стоит. Но если ты человеку мороженоепокупаешь, покупаешь, покупаешь, а он для тебя ни разу на речку не сбегал,значит, неблагодарный, держись от него подальше. И, главное, никогда не говорисебе: «Люблю его, поэтому и стараюсь». Неправильно это, развратно! Ты человекусвоим мороженым лишь хуже сделаешь. Привыкнет и требовать будет…

– Девушка, чего хотите? – ворвался вуши резкий вопрос.

– Булку за семь копеек и три литрамолока, только из новой фляги, – машинально ответила я.

– Разливным давно не торгуем, –раздалось в ответ.

Я вздрогнула и очнулась. За прилавком стоялаярко накрашенная девица в черной обтягивающей майке с надписью «Йec» на груди.Слева маячили бутылки с колой и пачки импортных сигарет, слева кексы ввакуумной упаковке, батоны колбасы, сыр, масло.

– Молоко только в пакетах, –продолжала торговка, – а про хлеб я не поняла.

– Дайте батон посвежее, – попросилая. – Похоже, в деревне коров нет?

– Кому они нужны? – без приглашениявступила в беседу тетка, рассматривавшая коробки со стиральными порошками.

– Молоко, творог, масло, –перечислила я, – много чего от буренок получается.

Баба засмеялась:

– Легче все в магазине купить! Ты,похоже, никогда за скотиной не ходила. В четыре утра встань, вымя помой, подои,к пастуху выгони, днем на пастбище с ведром смотайся, вечером снова-здорово!

– Ясно, – кивнула я. – А вы незнаете случайно, где Захаркина живет?

– Ведьма? – спросила продавщица.

– Людмила, – уточнила я.

– У нее молоко не купишь, – деловитопояснила тетка. – Она корову, правда, держала, но теперь нет.

– И все же подскажите, как Захаркинунайти.

– Не ходите к ней, – предостерегламеня девушка, – она порчу наводит.

– Молока там точно не найдете! –уверенно сказала тетка.

– Сделайте одолжение, мне очень надо кЗахаркиной!

Баба ткнула пальцем в окно:

– Во! Вишь тропку? В лес ведет?

Я кивнула.

– Иди по ней прямиком, в захаркинскуюизбу и уткнешься.

– Ой, не надо! – испуганнопредостерегла продавщица. – Бабка страшная, хотя к ней многие бегают.Мужиков привораживают! А вы хотите замуж выйти, да? Угадала?

– Нет, я недавно развелась и чувствуюупоительную свободу, – неожиданно откровенно ответила я и вышла накрыльцо.

– Вот дура! – долетело измагазина. – Как думаешь, зачем ей Людка?

– Идиоты сбиваются в стаи, – ответилдругой голос. – Может, она у ней дачку снять решила. Ха-ха! На зиму.

– Ха-ха!

Провожаемая глупым смехом, я ступила натропинку и пошла в глубь леса. Через несколько минут я пришла в изумление.Неужели совсем близко от Москвы еще сохранились такие непроходимые чащи?

Темно-зеленые ели стояли по обе сторонытропинки частоколом, между стволами практически не было просвета. День сегоднявыдался солнечный, следы от ночного проливного дождя во дворе дома Даны быстроиспарились. А в лесу было очень сыро и пахло чем-то знакомым, но непонятным.Может, грибами? Под ногами зачавкала грязь, пару раз я с трудом удержалась наногах, заскользив по мокрой глине. Дорожка резко свернула влево, показаласьнебольшая низина, а в ней, окруженная со всех сторон мохнато-зеленымирастениями, стояла изба. Пейзаж напоминал кадры из фильмов великого Роу.[10]Я моргнула и улыбнулась. Неужели Баба-яга существует в действительности? Домвыглядит как иллюстрация к русским народным сказкам: большие серо-коричневыебревна, кое-где между ними висит пакля. Маленькие окошки чуть прикрыты резными,некогда синими ставнями, на крыше лежат какие-то странные, лохматые, не похожиени на оцинкованные листы, ни на черепицу куски.

Внезапно мне вновь вспомнилась мать Раисы.

– Ох и пьют же некоторые люди! –зазвучал в моих ушах ее недовольный голос. – Крыша толем покрыта, а онводку в магазине берет. Срам жить-то под таким.

Толь, вот как называется этот черный,вероятно, давным-давно забытый строителями материал. Если я верно помню, онпродавался в рулонах, как обои, и его просто расстилали по стропилам.

А еще впечатлял забор Захаркиной: заостренныеколья (похоже, полуободранные осины), на верхушки некоторых надеты глиняныегоршки и миски.

Я невольно посмотрела в серое небо, ожидаяувидеть Змея-Горыныча или саму хозяйку, восседающую в ступе. Потом спустилась спригорочка, доковыляла до калитки, дернула ее и беспрепятственно вошла во двор.

На крыльце умывался здоровенный кот.Естественно, черного цвета.

– Привет, – сказала ему я. –Где твоя хозяйка?

– Мяу, – с достоинством ответил он иушел в избу.

Я заглянула в сени. Ничего похожего на грязь ибеспорядок, царившие у Зины, идеальная чистота и красота, пахнет березовойкорой и грибами.

– Можно? – закричала я.

– Входи, – донеслось изнутри, –только ботинки сними, а то натопчешь.

Я послушно выполнила приказ и очутилась в длинномкоридоре. Не самая обычная планировка избы меня удивила.

– Сюда, – донеслось слева, – небойся, я не кусаюсь.