Она сняла гамаши и осмотрела ноги. Ничего примечательного. Только местами небольшое покраснение, какое обычно бывает, если надеваешь шерстяную одежду на голое тело.

Натали еще раз надела кольчужные гамаши и ощутила крохотные иголочные уколы. Но на этот раз они были ожидаемы и никакого смущения в ее действия уже не могли внести, как не внесла и волна хаотичных уколов по всему телу, когда она натянула на себя кольчужную рубаху с длинными рукавами, доходящую до колен. Рубаха и гамаши были связаны из пряжи серо-черного цвета.

Натали повертелась у зеркала. Рубаха была прямого покроя, и это ее удручало. Она надела пояс. Так было лучше – обозначилась талия.

Натали попробовала надеть нагрудник, но серебряный диск не был приспособлен под женскую фигуру и уродливо торчал. Она ненадолго задумалась и перевесила его на спину. Тут ему было самое место.

Еще раз придирчиво окинув себя взглядом, Натали осталась довольна увиденным. Цвет ее глаз как нельзя лучше гармонировал с серо-черным цветом брони.

Самым красивым у себя Натали считала глаза, точнее, их необычный цвет. Аквамариновые, как назвал их как-то Вандер. Она не знала тогда, что означает слово «аквамарин», но выяснять не стала, а скромно промолчала. Ибо на слух звучание этого нового для нее слова было приятным, а значит – ничего плохого означать не могло. И уже позже у Ю’Винтина она узнала, что аквамарин – это полудрагоценный камень, буквально означающий «цвет морской волны».

Она еще раз взглянула на свои глаза и в приподнятом настроении вышла из комнаты. У библиотеки стоял Ю’Винтин. Увидев Натали, он окинул взглядом ее ладную фигуру и, улыбнувшись, спросил:

– Куда спешишь, воительница?

– Вниз. Мы с Вандером наладили эту… машину. Он зарядил мне броню, вот иду ему показаться.

– Значит, говоришь, электрофорная машина работает. Это хорошо. Молодцы! А вы сегодня хотя бы завтракали?

– Нет! – счастливо ответила девушка.

– Чему радуешься? – улыбнулся Ю’Винтин.

– Так.

– Ну, хорошо. Беги-беги. Пойду скажу Кларе, чтобы принесла вам вниз чего-нибудь перекусить.

Спустившись в машинный зал храма, Натали замерла, пораженная: помещение, до этого освещенное одним-единственным кристаллом магической руды, было буквально залито светом. Рассеянный сильный свет шел от потолочных светильников. Но более всего поразил девушку магический кристалл, который хаотично носился в воздухе от одной стены к другой.

– Что это? – спросила она, подойдя к Вандеру.

– Подключил светильники. Нравится?

– Я не о светильниках. Я о… – Натали указала рукой на зависший над ее головой кристалл.

– А, – безразлично махнул рукой Вандер, – пусть порезвится, и так целый день неподвижно висел…

– Что висело? Кристалл? – не поняла Натали. – Он что, живой?

– Что? Кристалл? Нет, он не живой в нашем понимании.

Что-то ткнулось Натали в руку. Это был кристалл. И сразу же ее обдало резким порывом ветра. Ей показалось, что она увидела радостные желтые собачьи глаза.

– А ты ему понравилась, – сказал, улыбаясь, Вандер.

– Кому? – снова ничего не поняла Натали.

– Моему другу, духу воздуха. Ему нравятся твои мысли о его хозяине.

При этих словах глаза девушки вспыхнули, она опустила их:

– Ты мысли мои читать можешь?

– Не все, – признался Вандер. – Только направленные ко мне.

– И как они звучат? – девушка оторвала взгляд от пола и с любопытством посмотрела на Вандера.

– Как безмолвный шепот, – ответил он. – Тут больше чувства, чем звучания. Это мы сейчас и проверим. Я пойду к внешнему алтарю, а ты останешься здесь и переведешь эту рукоятку вот в это положение, как только почувствуешь, что я зову тебя, согласна?

Девушка кивнула. Вандер взял лежащий на вибрационном накопителе меч, поднялся по винтовой лестнице. Открыл дверь и через гулкие залы храма прошел к притвору. Вышел на узкую площадку паперти, в самом конце которой находился внешний алтарь – беломраморная чаша на низком постаменте в форме квадрата из зернистого черного базальта .

Вандер подошел к алтарю, поднес меч к чаше и провел острием внутри ее. Никакого эффекта. Впрочем, так и должно было быть. Алтарь не был подключен к вибрационному накопителю.

Тогда он вызвал в своем воображении образ Натали, ее лицо, волосы, глаза – два аквамарина. Мысленно позвал ее. Он видел, как лицо девушки насторожилось, она к чему-то прислушалась, и от этого лицо ее заострилось. Вандер позвал ее еще раз. Лицо Натали озарила догадка, она улыбнулась.

Вандер перевел свое внимание на меч, лезвие которого лежало на чаше. Ничего необычного. Но вдруг на острие меча вспыхнуло едва различимое в дневном свете голубоватое пламя.

Вандер поводил мечом. Пламя то угасало, то разгоралось с новой силой. Наиболее большим оно было в центре чаши. Кроме голубого цвета присутствовали еще и синие тона. «Если есть свечение, значит тоководы целы», – подумал послушник и заспешил обратно.

Натали лучилась радостью. Из ее больших глаз струилось серебро, они были похожи на звездное небо. Увидев ее такой, Вандер невольно заразился девичьим счастьем, припомнив, как и он в свое время был точно таким же, совершая маленькие открытия в познании себя.

– Ну что? – спросил он. – Поняла, как звучат мысли?

Девушка кивнула и добавила:

– Это нельзя передать словами. Это можно только чувствовать…

– Ты быстро учишься! – похвалил ее Вандер.

Натали помолчала немного и спросила:

– Ты недавно говорил о духах воздуха. Какие они – духи?

– Разные. Их очень много. В каждой стихии свои духи. В воде – водные, в огне – огненные, в воздухе – воздушные.

– А в земле?

– И в земле тоже есть. Молва называет их гномами. Но они живут каждый в своей стихии. И в большинстве своем мало соприкасаются друг с другом. Только одно существо живет во всех стихиях одновременно: это человек.

– А почему мы их не видим?

– Они очень быстрые в своих проявлениях. Наш глаз не успевает их различить. И только человек с обостренным внутренним зрением способен иногда их заметить. Но видит зачастую совсем не то, что они есть на самом деле. Хотя сложно сказать, что они собой представляют. Ибо их формы, или тела, так же изменчивы, как и сами стихии. Обычно они сами подстраиваются под желаемую, даже невольно, для человека форму.

– А злые среди них есть?

– Стихийные духи в большинстве своем не добрые, не злые. Вообще-то понятие зла и добра чисто человеческое. В природе нет добра и зла. Здесь царствует одна целесообразность.

– Как же твой друг?

– Случается, что стихийному духу приглянулся тот или иной человек. Тут действует закон сродства, или внутренней близости, который мы, люди, называем любовью. То же самое происходит и со стихийными духами. Они по какому-то только им ведомому сродству выбирают себе человека и постоянно следуют за ним. И тогда человек или взбирается на вершины благополучия или счастья, или низвергается в бездну страданий и отчаяния. Все зависит от отношения человека к окружающему миру.