и бортовой комплекс обороны. На нём инженеры заострили особое внимание, поскольку им нужны были его показатели. Какие показатели я могу им здесь предоставить, не совсем понятно.

— А что ты ещё включил? — спросил Валера, как только я закончил рассказывать по внутренней связи все свои действия с аппаратурой.

— Бортовой комплекс обороны. Название только подзабыл. С цветами что-то связано.

— У наших конструкторов с названиями не очень. Слишком мягкие, не внушают страх и желание приобрести, — произнёс Валера, подвернув самолёт на несколько градусов вправо.

Приближались к Файзабаду, в котором ещё с начала войны базируются наши мотострелки. Прочитал недавно в газете «Фрунзевец», что наши солдаты оказали помощь некоторым школам, сделав ремонты в классах и соорудив из бомботар очень даже неплохие столы и парты.

— Ну, про это у нас любят писать. О всём, что только с боями не связано, — возмутился Валера. — Ты хоть одну заметку читал в Советских газетах о подвигах наших пацанов в Афгане?

Не то место и время, чтобы устраивать «кухонные» разговоры. Представляю шок Гаврюка, когда он приедет в Союз и узнает, что дома, тема Афганистан под запретом для осуждения. Вот что-что, а этот момент мне бы хотелось в истории изменить однозначно. Страна, как мне, кажется, должна была гордиться своей армией, защищающей южные рубежи. По итогу, при одном упоминании Афгана всех бросало в ужас и отвращение.

На карте дисплея показалось ущелье, очертаниями напоминавшее улитку. Рубеж нашего снижения.

— По спирали снижаемся, — сказал я, меняя масштаб на индикаторе.

Рука машинально легла на панель управления отстрелом ловушек, хотя научные деятели утверждали, что его работой будет управлять бортовой комплекс обороны БКО в автоматическом режиме. Не очень я пока ему доверяю.

Прошли плотный слой облачности, и выскочили в километре от хребта Гиндукуш, уходящего в сторону Китая и Таджикской ССР.

— Курс 150, ставлю на высотомере 250 метров, — сказал я, когда Валера, выполнив пикирование, нырнул между хребтами.

Снова идём по длинному ущелью, тянущемуся к границе с Пакистаном и Китаем. Пока ничего особого не заметили. По склонам ущелья наблюдаются отдельные дувалы и кишлаки, а по горным тропам афганцы ведут свой скот.

Тем временем, Гаврюк закладывает крен под 80°, входя в поворот.

— Ничего пока не вижу. Ни намёка на шахты, — сказал я, как только мы пролетели над предполагаемым месторождением лазурита.

— Мне кажется… нам надо… в коридор, — предложил Валера, продолжая внимательно идти по дну ущелья. — Я ратую за это.

— Нам туда не предписано залетать, — сказал я, просмотрев на карте узкую местность, разделявшую Китай, Пакистан и Афганистан. — Если только не передадут команду через ретранслятор.

Ваханский коридор очень сложная местность. Гор ниже 4000 метров там практически нет. Народ там почти не живёт, да и очень мало места для полётов. Ширина этого коридора в некоторых местах около 15 километров.

— Давай тогда поднимемся и послушаем Гнётова, — сказал Валера. — Здесь, как ты понял, ничего нет.

— Давай ещё вдоль границы пройдём, — предложил я и Гаврюк согласился.

Прошло около получаса, прежде чем я сделал для себя вывод — кроме сожжённого топлива и вымокшего от пота комбинезона ничего мы не нашли в Бадакшане.

— 716-й, 717-му, — вызвал нас Гнётов, который находился в воздухе именно с этой целью — в случае чего передать нам информацию.

Нам даже не пришлось менять высоту, чтобы получить это сообщение. Однако, выходить на связь нам было нельзя. В момент передачи нашего сообщения нас могут запеленговать, чего бы ни хотелось.

— 716-й, Окаб передаёт, что надо по второй части задания поработать. Повторяю, по второй части, — передал сообщение Гнётов.

Теперь нам уже дали указание «нырнуть» в Ваханский коридор.

Переключив масштаб, я просмотрел ещё раз местность под нами и дал целеуказание Валере. Через пару минут мы прошли над высокими перевалами, отделявшими коридор от основной части Афганистана, и спустились в очередное ущелье.

Горы справа, горы слева, а под нами снег. Высотомер показывает высоту в районе 5000 метров. Какое золото и драгоценности тут могут духи искать?

— А тут покруче! — воскликнул Валера, уводя самолёт от столкновения со склоном горы.

Пространство здесь совсем нет! Даже не представляю, насколько сейчас Гаврюку сложно. Я сам еле-еле успеваю переключать режимы работы разведывательной аппаратуры.

— Справа! — воскликнул я, заметив вертикальную каменную стену. В паре десятков метров Валера отвернул от склона.

— Надо выходить. Тут мы не пройдём! — воскликнул Валера. — Я не удержу самолёт в таком узком пространстве.

Ручка на себя, мощный рывок перегрузки и с креном 90 Гаврюк вписался в разворот, едва не задевая за стену.

— Набор, — тяжело произнёс Валера, вытягивая самолёт из этого горного плена.

Солнце на выводе слегка ослепило глаза, а перегрузка совсем не ощущалась. Выскочив наверх и посмотрев на указатель перегрузки, с удивлением увидел, что стрелка достигла красного сектора и упёрлась в цифру 10. Только бы контейнер не сорвало от такой нагрузки.

А дальше заиграла совсем тревожная «музыка». Включилась сирена, замигало табло предупреждения об облучении.

Я стал смотреть по сторонам, и не наблюдал на вершинах хоть что-нибудь, что могло вести по нам огонь.

— Где? Откуда? — нервничал Валера, выписывающий виражи и меняя высоту.

— Справа. Ничего не вижу, — сказал я, и в этот момент система обнаружила пуск ракеты.

Повертев головой, я обнаружил вдали спутный след. Так далеко не может стрелять «Стингер».

— Разгон! Разгон! — кричал я.

Сирена продолжает работать, а Валера, вместо разгона решил снова нырнуть в ущелье.

Глава 19

От такого манёвра я почувствовал, как голове стало тесно в шлеме. Сердце продолжало ускоряться в частоте своих ударов, а дыхание слегка сбилось.

Как только мы нырнули в ущелье, сирена перестала работать. Вряд ли так могло повезти, что ракета прошла мимо или отработала по выпущенным бортовым комплексом обороны ловушкам.

— Где она? — кричал Валера, маневрируя между заснеженными склонами Малого Памира.

— Не вижу. Надо выходить из зоны поражения. Это был не ПЗРК, — сказал я, отмечая сразу для себя предполагаемые координаты пуска.

Если верить расчётам, то мы уже вышли за дальнюю границу зоны пуска по высокоскоростной цели.

Валера резко выполнил «горку» с углом 25°, выскочив за вершины гор. Опрометчиво было это делать с нашей стороны, поскольку снова заработала сирена.

Нужно было однозначно уходить на всех парах из Ваханского коридора. Зачем рисковать, тем более у нас экспериментальный самолёт, сведения о позиции средств ПВО в этом районе мы получили. Да только идея появилась очень плохая.

— Твою мать! Разворот влево! Главный… включил, — сказал я и сразу начал искать на дисплее точку излучения радиолокационного сигнала.

— Уходим, Серый! — крутанул «бочку» Валера и резко переложил самолёт влево, чтобы выйти из сектора обнаружения.

— Блин! Сорвалось! — крикнул я, потеряв на мониторе точку излучения сигнала. — Давай вправо разворот на 90°. Я