То ли вьюга, то ли алая мгла окутала комнату. Я тут же продрог до костей. Жуткие, бегающие тени расцвели на стенах, подобно хищным цветам, пожирали звуки.

Спустя один взмах ресниц пространство стало безмолвным. Даже биение сердца стихло в висках.

Я разместил окровавленную куколку на уровне собственного ока. По плечам бродила тьма, появлялись пульсирующие очертания человеческих органов, словно живые. Проклятие стремительно мчалось к цели через потомков золотого червя. Я навис указательным пальцем над почками. На лице взошла острозубая улыбка. Острый ноготь блестел, словно лезвие гильотины над шеей грешника.

Звук вернулся. Из ниоткуда завыл лютый ветер, что бился об стены, словно встревоженный воробей в золотой клетке.

Я принялся лить эфир в куклу, отдавая весь до последней капли, отчего вещь покрылась густой темнотой, от которой возвышались крошечные частицы, напоминающие струпья.

«За много километров от Лучистого Поля»

Торговец в чурбане поднял плоскую деревянную чашку, полную обжигающего напитка.

— Господин, ваш план невероятно хорош. Все купцы покорно склонят головы… Мы сможем добыть нужное количество материалов для Вашего возвышения, — говорил на арабском.

— Мои планы всегда безупречны, осталось только найти нового алхимики, — большой мужчина погладил бороду и вознес такую же чашку.

Как только сладкий нектар дотронулся до губ, как только полился по глотке в желудок, мужчину опоясала невыносимая боль. Настолько сильная, что карие глаза полезли из орбит. Чашка выпала. Туша рухнула на диковинный ковер: извиваться в агонии, подобно заживо горящей гадюки. Ноги дрыгались, словно у обезумевшей кобылицы, перекидывая ближайшие предметы интерьера.

— Мои почки, ты отравил меня, мразь, — нечленораздельно выдавил он с яростью дикого зверя.

Толстый купец застыл в тягучем ужасе, мириады самых разных мыслей проскакивали между извилинами, так и не попадая в цель. Только пухлые губы хлопали, как у карпа в рыбацком ведре.

— Повелитель, я не… — не успел боров закончить фразу, как владыка отошёл от боли, взлетел с пола словно птица, и со всей доступной яростью накинулся на противника. Ладони подобно тискам, сжали голову, большие пальцы выдавливали глаза. Через мгновение, головешка взорвалась как упавший переспевший арбуз.

Убийца застыл в зверином оскале, грубые черты лица были напрочь перепачканные мозгами.

— Кто! Кто посмел причинить мне вред, ублюдки, я вас освежую, — ревел он, словно серый медведь, не сходя с места. Внезапно по коже прошлась дрожь, за которой последовали накатывающие волны судорог. Чей-то палец пронзил печень… а потом ещё разок и ещё… Теперь проклятый не вопил, удерживал обрывающиеся сознание силой воли. Такой стойкости можно только позавидовать.

Время замедлилось.

Мужчина судорожно скользнул карими очами на рубиновый перстень, что размещался на среднем персте. Прями из рубина падали разные бутыли и талисманы. Больной согнулся, трясущиеся руки вырывали пробки. Кадык гулял вверх-вниз. Другими словами: целебные зелья были жадно испитые до дна, а талисманы накинуты на шею. Казалось, что под их весом стан может попросту согнуться.

Правитель стремглав ринулась из гостевого зала, полетела по коридорам, раскидывая руками слуг: некоторых в буквальном смысле взрывало от бушующей мощи вырывающийся из тела. Все это время палец иной пронзал внутренние органы, то забавлялся с сердцем, то тыкал в селезёнку.

Обычный человек или слабый практик уже бы сотню раз откинул конки, но правитель целого государства был совершенно на ином уровне развития. Потеря внутренних органов не сможет быстро оборвать жизнь, конечно, пока существует магия в ядре.

Он, подобно разъяренному быку снёс дубовые двери в покои, тут же словив несколько встревоженных взглядов только пробудившихся, измотанных наложниц. И подскочил к высокому занавешенному зеркалу, пятернёй сдёрнул тряпку. Завопил слова во всю глотку, попутно разбрызгивая кровавые слюни по стеклу:

— Немедленно покажи мне врага! — обратился к предмету, на поверхности которого появлялась детальная карта близлежащей местности. В случае успеха должна была появиться сияющая точка. Но цель поиска была слишком далёко.

— Как вообще возможно наложить проклятие с такого расстояния? Ублюдок в полторы тысяче километров от меня, не верю, — бессильно закричал король.

Развернувшиеся события воспламенили дворец. Стража, словно рой шершней, слеталась к покоям. Каждый боец источал жуткую магическую энергию. В смертное сердце могло прийти чувство, что вот-вот грянет апокалиптический гром.

— Я всё равно найду тебя, а после зверски растерзаю всю семью прямо у тебя на глазах. Всех прикончу и женщин, и детей! Даже псов твоих порублю! Или ты возомнил, что таким мелочным заклинанием можно меня убить⁈ — он выливал ярость неведомо куда.

Наложницы обмочились со страху. Вжимаясь хрупкими спинами в стены.

Но внезапно для самого правителя, над ухом пронёсся детский голосок.

— Я и не собирался тебя убивать в сию секунду. Так подразнить… а вот насчёт твоего маленького приятеля, не знаю! — он совершенно точно не понимал русский язык, но интонацию воспринял просто прекрасно.

Монарх невольно затрепетал так, как никогда прежде. Внутренний взор с опаской опускался на ядро. Каждая секунда была невыносимо мучительной, будто сейчас распахнёт двери, за которыми находятся изувеченные трупы любимой жены и детей. Острые колья нависли над тушей золотого червя. Каждый начал падать, словно пылающая башня. Полилась зеленоватая кровь, тварь противно запищала, принявшись судорожно биться об стенки ядра, что-то затрещало, как яичная скорлупа.

Мужчина словил десяток раскалённых иголок в сердце. Драгоценное творение разрушало ядро. Ещё один миг и столетия прогресса пойдут коту под хвост, а с ними и жизнь. Поэтому он нагрел ману до невероятной температуры. Червяк заживо сварился и навсегда затих.

Ярость в царской груди вспыхнула как первая любовь, но это совсем другая история.

* * *

— Ну вот! С одной проблемой разделались, теперь осталась ещё сотня. Нужно будет игрушку уничтожить, иначе воздыхатель сможет выследить нас, — с досадой произнёс я, разрушая куклу, что рассыпалось сухими соломинками.

— Почему не убил гада?

— Я бы с радостью, да это пока что невозможно. Техника всё ещё слабая, эфира очень мало. Для убийства такого кабана мне нужно как минимум пять тысяч единиц.

— Не стану лезть в твои тайны, но пообещай, что не будешь впутывать мою дочку в грязные дела.

— О чём это Вы, уважаемая? Вся ваша семья по уши в самых разных тайнах. Теперь мы связаны красной нитью. Но не собираюсь намеренно подставлять девчонку под удар ножа.

В её янтарных глазах отражались мириады бушующих сомнений и невысказанных слов. Женщина явно не была тупой. Женщину точно волновало моё происхождение и загадочные силы. Однако я не собираюсь выдавать правду за просто так. Хотя платно тоже не намерен. Информация в мире культиваторов цениться больше, чем магические камни или могущественные техники. Вскрыть правду о перерождении равносильно